Ян проснулся посреди ночи, чтобы выйти в туалет и услышал знакомый низкий гул. Пробираясь по низким коридорам подземного дома Манэгу, он вдруг понял, что необычайно боится темноты. Страшные воспоминания о предсмертных страданиях людей во вчерашнем видении заставляли останавливаться перед каждым поворотом, чтобы убедиться, что новый отрезок пути освещает маленькая свеча в плафоне из белого стекла. Ян без надобности держался за стены и ступал медленно, как бы не доверяя полу – недавнее ощущение жуткой пустоты без точек опоры заставляло держаться за твердые поверхности. Каждый шаг в полутьму между светильниками стоил серьезного мучительного решения. У Яна быстро вспотели руки, а сердце колотилось как после пробежки. Дурацкие коридоры будто бы нарочно становились в два раза длиннее, чем днем, беспощадно растягивая минуты. Выйдя, наконец, из землянки, он остановился на пороге – посреди поляны возвышался светящийся столб, который он уже видел раньше во дворе усадьбы Энора. Вращающаяся колонна из сотен призраков древних магов уходила в небо, затягивая темные ночные облака в ураган. Магический вихрь врастал в землю светящимися «корнями», тянувшимися к четырем огромным пням. Над пнями в воздухе висели Олин, Оду, Эои и Ааи, обнимая руками колени в «позе эмбриона». Их глаза были закрыты, а лица спокойны, как во сне.

– Это Анна-Нмээн-Оол, – с благоговением прошептал Манэгу, внезапно положив руку на плечо Яну – Великие светлые маги всех времен собрались вместе, чтобы найти в Памяти Леса знание и силу для пробуждения тех кругов анимы, которые были доныне сокрыты. Лес знает все – в его живой Памяти вся жизнь Мира. Каждая травинка и листок, каждый корень в земле хранит в себе часть прошедшего. Не смотря на то, что светлая магия – это и есть силы Мира и знания о Мире, полученные от Леса, ни один даже самый могущественный маг не способен в одиночку разбудить аниму или изменить ее. Я видел там образы Зоа-Иеусса, великого Авэнаро и даже древнего правителя аллирийцев Дроррамахату! Я чуть с ума не сошел, когда понял, что все они здесь! Хотя, многие говорят, что я и так сумасшедший! Но это вранье!

Манэгу возмущенно всплеснул руками и усиленно завращал глазами.

– А Вы не поможете мне с этими…

– С этими? – перебил Манэгу, схватив себя за шею, скорчив гримасу и закатив глаза.

– Да.

– Я так и подозревал! Таскаю вот с собой тебе подарок.

Он протянул Яну бумажный пакетик с печеньем.

– В этих сладостях содержится древнее средство, помогающее справиться с последствиями заклятий!

Ян сунул нос в пакетик и спросил:

– С корицей что ли?

– Как ты его назвал?

Манэгу попытался повторить слово «корица», а Ян рассказал магу о том, что в том месте, откуда он пришел, эту пряность добавляют в булочки и печенье. Пожелав Манэгу спокойной ночи, Ян еще некоторое время посидел на бревне на поляне, хрустя сладким душистым печеньем и наблюдая за тем, как его друзья висят в воздухе. Низкий гул, монотонный треск и не меняющаяся картинка перед глазами действовали усыпляюще. Посидев минут пятнадцать, он поплелся обратно в дом.

Утром на поляне Ян слушал друзей, наперебой рассказывавших о пережитом ночью приключении. Все они «летали во тьме среди звезд», «встречали много великих магов» и вообще провели таким образом «очень много времени». Манэгу накрыл стол для завтрака на том месте, где ночью возвышался гигантский магический вихрь. Когда ребята сели за стол, то обнаружили, что все предметы висят над столом в воздухе, а чай выскользнул из кружек и парил в виде прозрачных зеленоватых шариков. Булочки, печенье, мед и орехи – вся еда медленно летала в воздухе, как на космической станции.

– Чай ловите сами! – засмеялся Манэгу, ловко загнав водяной шарик в большую белую кружку. Ян постепенно привыкал к отонской посуде. У местных чашек и чайников ручки были не сбоку, а снизу – между дном и широкой плоской платформой. В каком-то смысле это было даже удобнее – не приходилось изгибать кисть, чтобы поднести чашку к губам.

В ответ на вопросы Олина, Оду, Эои и Ааи, что теперь должно с ними произойти, Манэгу пожал плечами:

– Скоро вы сами узнаете, какие дары были скрыты внутри вас. Я лишь созвал и распустил Анна-Нмээн-Оол. Энор всю ночь засыпал меня письмами, осведомляясь о вашем самочувствии. Я потратил все свои чернила на ответные послания, а мой ветряк чуть не сломался!

Манэгу смешно выпучил глаза и крякнул.

Ошарашенные и возбужденные, ребята попрощались с магом-чудаком и направились в сторону гор.

– Присматривай за ними, Герой-Из-Ниоткуда, – Манэгу пожал Яну руку, – Они хорошие ребята.

– Они – мои друзья. Спасибо, что спасли меня!

– Моя роль в этой истории ничтожно мала. В отличие от вашей! Прощай, Сын Солнца.

Ян догнал ребят, и они вместе вошли под зеленый полог чащи.

Лес становился реже, а идти было все труднее – постоянно приходилось двигаться в гору. Девочки по пути нарвали сладкой фиолетовой ягоды и угощали парней, споривших о том, реально ли добраться до гор к вечеру. Олин жаловался на шум в ушах, а Эои то и дело проверяла обхват талии – ей постоянно казалось, что она «стала легче».

– Осторожно, Оду! – внезапно включилась в мужской разговор Ааи, перед этим помотав головой и проверив у себя температуру лба и щек.

Парни не обратили внимания на ее слова и продолжали спорить.

– Смотрите, какой он красивый! – воскликнула Эои, глядя на розовый в крапинку бутон древесного плюща, расцветший почти на верхушке дерева. В порыве восхищения Эои попыталась подпрыгнуть вверх, но вместо этого подлетела в воздух и ударилась головой о крону дерева на высоте нескольких десятков метров. Ааи вскрикнула от неожиданности, парни обернулись на возглас, и шедший впереди Оду ударился головой о сук. Эои висела в воздухе, с досадой потирая висок и ухо. Поняв, где находится, она попыталась, было ухватиться за ветви дерева, однако скоро поняла, что в этом нет никакой надобности – ее ноги стояли на воздухе, как на твердой поверхности. Посмотрев вверх, она поднялась еще на несколько метров, а затем с восторженным воплем взмыла к небу. Пока ошеломленные друзья смотрели вверх, открыв рты, она успела пролететь несколько огромных кругов и, сделав в воздухе несколько танцевальных па, мягко приземлилась рядом с ребятами:

– Это кру-у-у-у-у-уто! – выдохнула Эои.

– Откуда ты узнала? – обратился Оду к Ааи.

– Не знаю, просто увидела, как Эои летает, и как ты бьешься головой. Подумала, что первое – это какая-то глупая фантазия, а тебя решила предупредить. И, пожалуйста, не ломай дерево. А ты Олин, послушай внимательно вон ту маленькую птичку, кажется у нее серьезные проблемы… Ой, что это я несу!

Ааи закрыла рот руками и пожала плечами. Оду начал было хохотать над шуткой про птичку, но осекся, схватившись руками за голову – боль от синяка на виске отдавала во все стороны. Он развернулся назад и с досадой стукнул кулаком по дереву. Удар оказался настолько сильным, что толстый ствол (на глаз сантиметров двадцать в диаметре) хрустнул, и дерево с оглушительным треском рухнуло на землю, разломившись пополам. Оду от неожиданности отскочил в сторону, а девочки взвизгнули от страха. Олин и Ян попятились назад, стараясь не попадаться на пути обескураженному другу, который с ужасом бросился к ним за помощью. Оду посмотрел на руку, убедился, что она невредима, подошел к десятиметровому стволу, помялся в неуверенности, и поднял его:

– Круу-у-у-ууто! – прошептала Эои, обхватив руками щеки и вытаращив глаза.

Ян первым решился подойти к Оду и похлопал его по плечу:

– Поздравляю, теперь мы знаем твой дар! – проговорил он, отдернув руку, чтобы избежать рукопожатия, – Олин, а что у тебя за шум в голове?

– Это не шум, – проговорил Олин, напряженно зажмурившись, – Это голоса. Они все что-то говорят, все сразу.

– Кто все?

– Они все! – неуверенно проговорил Олин, показывая на деревья и траву вокруг. Все эти птицы и букашки. Они все тараторят, не переставая.