Я знал, что она думает по-другому. Ей было приятно, что я вступился за ее честь, но говорить этого не стал.

- Да, мне следовало быть поспокойнее, - согласился я, - тогда мы беспрепятственно проехали бы через Пасадену. Она развернула карту и стала изучать, но руки ее дрожали.

- Нам следует выбрать теперь самую длинную дорогу и обогнуть Пасадену, продвигаясь к Монровии.

- Пусть так.

Я обнял ее одной рукой и притянул к себе.

- Я так счастлива, что ты не сохранил хладнокровие, - сказала она тихо.

- Включи радио и настрой на короткие волны. В этом диапазоне передаются сообщения для полицейских машин. Я хочу знать, что предприняли эти парни.

Когда она включала приемник, ее руки уже не дрожали. Сначала приемник гудел, потом пробудился. Мы прослушали сообщения об уличной катастрофе на бульваре Сан Сет и о нападении гангстеров на станцию самообслуживания.

- Для нас ничего интересного, - сказал я. - Веда, смотри - перед нами Альтадена.

- На этот раз никакой остановки у поста. Вдруг механический голос из приемника торопливо заговорил:

- Служба полиции Лос-Анджелеса. Всем патрульным машинам! Убийца Бретта. Ищите “бьюик”, в котором, возможно, Флойд Джексон пытается уйти от преследования. (Голос сообщил номер и подробные данные нашей машины.) Водителем, вероятно, является Джексон, разыскиваемый по делу об убийстве Бретта. С ним женщина, худая и темноволосая, одетая в брюки и блузку. Последний раз ее видели на дороге в Пасадену. Слушайте наши сообщения.

Мы не обмолвились ни словом. Я продолжал вести машину. В Альтадене, казалось, никто не интересовался Флойдом Джексоном. Мы ехали по главной улице со скоростью сорок километров в час. Было немногим позднее десяти часов. Машин и прохожих было мало. Никто не смотрел в нашу сторону.

Мы молча ждали. Ни у кого мы не заметили оружия. Из приемника доносилось лишь потрескивание.

Я думал о полицейских машинах, которые жаждали новых сообщений, чтобы ринуться по нашим следам.

Я с такой силой сжал руль, что пальцам стало больно. Повернув голову в сторону Веды, я рассмотрел ее профиль в свете уличного фонаря. Она была бледна и напряженна.

- Всем машинам, всем.., лицом, разыскиваемым для допроса, является Джон Руке.., а возможно, Флойд Джексон. Приметы: рост 183, вес 82 килограмма, темные волосы, крашеные. Крепкий, атлетического сложения, одет в светло-серый костюм и серую фетровую шляпу. Второе: Веда Руке. Приметы: рост 165, вес 53 килограмма. 24 года, волосы темные. Глаза голубке. Одета в черные брюки и красную шелковую блузку. Эти люди ехали на Пасадену, но, вероятно, изменили маршрут. Особое внимание патрульным машинам обратить на дороги: 2, 67, 70, 99. Будьте бдительны. При последней остановке Руке прошел через заставу с помощью гранаты.

Я нажал на тормоз и остановил машину.

- А они не промах, а? - сказала Веда тихо и протяжно. - Никак не думала, что они сумеют так быстро нас засечь... Если бы ты не бросал эту проклятую бомбу...

Я был настолько выбит из колеи, что не сразу заговорил.

- Мы должны свернуть с дороги в горы, ничего другого не остается.

Повернув машину, мы съехали с шоссе на грунтовую дорогу. Когда мы подъехали к подножию гор, кругом было темно, пустынно и молчаливо. У меня не было ни малейшей мысли о том, куда ехать и что делать. Голова была пуста. Я мог думать только о рыщущих патрульных машинах, набитых вооруженными до зубов полицейскими. Если поймают, ничто уже не спасет меня. Если только поймают...

Я обнял Веду за плечи:

- Что ж, старушка, может, они и не промах, но мы хитрее, вот увидишь.

Но это были пустые слова.

Глава 12

Меня разбудил запах кофе. Было темно. Я уселся и почувствовал, как холодный ветер пахнул в лицо. Веда сидела на корточках перед спиртовкой. Голубоватое пламя освещало ее лицо, сосредоточенное и мрачное. Она выглядела опрятно в черных брюках и толстом свитере. Ее волосы были перехвачены красной лентой.

Глядя на нее, я вспомнил историю, рассказанную ею о шоферах грузовиков, с которыми она встречалась в амбаре. Спокойная, равнодушная к оценивающим взглядам шоферни, она, наверное, казалась им непроницаемой.

- Доброе утро, - сказал я, вставая и сбрасывая одеяло. Посмотрев на часы, я обнаружил, что было немногим позднее пяти утра.

- Ты не спала?

Она подняла голову и улыбнулась, отрешенное выражение исчезло.

- Ты хочешь кофе?

- Спрашиваешь!

Наливая кофе в чашки, она сказала:

- Слушала радио. Они думают, что мы едем к мексиканской границе.

- Правда? Башковитые парни, ничего не скажешь. Она улыбнулась, протягивая мне чашку, но в глазах читалась озабоченность.

- Они расставили посты на всех крупных магистралях и заявляют, что нам не прорваться.

- Нам лучше забыть о своих планах насчет Тигуаны.

- Да.

Я медленно выпил кофе. Самое страшное было то, что я не знал, куда нам ехать.

- Нам нужно двигаться на север, - сказала она, словно читая мои мысли.

- Мы не можем вторую ночь подряд проводить под звездами.

- Может быть, этого они от нас и ждут. Они могли специально сказать про Мексику. Редферн далеко не дурак. Я встал.

- Мне нужно все обдумать и переварить, но прежде необходимо умыться и привести себя в порядок. Дай мне несколько минут, и я буду как огурчик.

Я взял бритвенный прибор и направился к журчащему поблизости ручью.

Вода оказалась холодной, и процедура бритья вызвала самые мучительные ощущения за последние годы.

Когда я вернулся, Веда поджаривала на спиртовке бекон.

- Может, нам следует остаться здесь и никуда не двигаться до тех пор, пока не уляжется шум?

- Неплохая мысль, - сказал я. - Во времена сухого закона здесь обитали самогонщики. Будет не трудно разыскать их хижину или какое-нибудь другое убежище. Мы останемся здесь, я с тобой согласен. Пройдет неделя, и преследователи станут не настолько бдительными, чтобы мы не смогли этим воспользоваться. А у меня к тому же за это время усы вырастут!

Теперь, когда у нас был план, напряжение ослабло. За завтраком я рассказал ей о самогонщиках и о том, как они прятались здесь со своими аппаратами, как перевозили сивуху в город на двуколках. Здесь была построена не одна хижина, и мы обязательно найдем место для укрытия.

Когда она мыла посуду в проточной воде, я сказал:

- Сегодня ночью я еще раз обдумал историю, в которую мы влипли. До сих пор у меня не было времени спокойно все обдумать. Я хочу понять только одну вещь - кто убил Бретта?

- А разве не ты?

Эти слова вырвались у нее раньше, чем она подумала. Сказав, она в испуге поднесла руки ко рту и побледнела.

- Неужели ты думаешь, что это я? Я же тебе рассказывал, как все произошло. Значит, ты мне не веришь?

- Не знаю, как это у меня вырвалось. Конечно, Флойд, я тебе верю... Прости, бога ради, прости!

Она схватила меня за руку и прижалась к моей груди.

- Мне все равно, ты это сделал или нет! - воскликнула она. - Я хочу быть только с тобой!

- Но ведь это же бред, Веда! Ты же все время будешь думать, что я убийца!

Она отстранилась от меня:

- Хорошо, не ты убил его. Я же сказала тебе, что мне все равно.

Я взял ее за руку, она заплакала.

- Веда, ты должна мне поверить, иначе мы не сможем быть вместе. Его убили в то время, когда я искал пудреницу. Когда прогремел выстрел, я стоял на постаменте, а когда вошел в комнату, он сидел в кресле лицом ко мне. Пистолет лежал возле его ног. Кто же мне поверит, если даже ты... - - Конечно, дорогой, - она скорее уговаривала себя, чем меня.

- Бред какой-то! Если уж ты мне не веришь, дела мои плохи.

- Да нет же, нет, я верю тебе, верю! Ты очень расстроился?

- Если ты думаешь, что я убил Бретта, зачем же со мной поехала?

- Что бы ты ни сделал, для меня ничего не изменится. Ты для меня - все.

- Допустим. Итак, я для тебя все, но Бретта я все же не убивал.