- …А что мне делать теперь?

Он смотрел на меня внимательным медовым взглядом и после моего вопроса мягко улыбнулся, и провел кончиками пальцев по моим губам.

- Может, пришло время что-то изменить в жизни, которая превратилась в рутину? Сделать ее более насыщенной и яркой.

Я протянул руку и вытащил палочку из его волос, они рассыпались.

- Как твои волосы?

Он улыбнулся и сморщил носик, фыркнул.

- Романтик.

- Да, с железной волей и абсолютно чистым разумом, который, почему-то, в твоем присутствии отказывает, да и воля… - его тонкие пальцы прошлись по моему бедру. – Тоже летит к чертям.

- Стас, я уже просил тебя расслабиться, и не раз. Доверять не прошу, но мне кажется, что ты уже доверил мне самое стратегически важное для себя место.

Легкое похлопывание по ягодице, и я не выдерживаю и заливаюсь смехом.

– Так лучше. – Продолжил спокойно Лис и снова снял с меня очки. – А теперь банька!

Долго я не выдержал, и Елисею пришлось меня выпускать на воздух.

Раскрасневшийся, еле дышащий, я сидел на бревне, предварительно накрытым пледом для мягкости. И смотрел, как поднималось солнце, как первые рассветные лучи окрашивали кроны деревьев в мой любимый цвет. И думал о том, что жизнь настолько непредсказуемая и переменчивая, настолько странная, что иногда не успеваешь за ее течением. Только сегодня вечером было все как всегда, а сейчас я не могу унять собственное сердце, и это не из-за горячего пара, а потому что тепло внутри. Я бы сказал, даже жарко…

- Не замерз?

Я снова не услышал, как он подошел и сел на корточки рядом со мной, волосы влажные, заплетены в косу.

- Все хорошо.

- Ты раньше ходил в баню?

- Нет.

- Нужно было сказать, я бы так не нагревал. – Он аккуратно приподнял меня. Я только краем сознания удивился.

– Сейчас положу тебя и накормлю, а уже потом провожу в лагерь, хотя, там все равно все еще спят.

- Откуда ты все знаешь?

- Птички на хвостиках приносят мне новости, а сам косолапый мишка - мед в березовом бочонке, и, вообще, весь лес батрачит на меня.

Я фыркнул, невольно перенимая его привычку, и прижался к теплому плечу, клонило в сон.

– Спать хочешь?

- Немного. – Ответил я, зевая, и прикрыл рот ладонью.

Елисей положил меня на свою полуторку и прикрыл рыжим пушистым пледом. Куда-то ушел, а через несколько минут я услышал, как он гремит посудой в другом конце домика. Я свернулся калачиком, но сон как рукой сняло.

Я уткнулся в подушку и вдохнул этот потрясающий аромат. Так пахли волосы моего… парня?

Можно ли считать нас парой? И почему именно сейчас мне пришли эти мысли? Я снова напоминал сам себе девчонку-школьницу. Сморщил нос. Перевернулся и вздохнул.

В конце-то концов, я реалист и прекрасно понимаю, что медовая неделя никогда не сможет перерасти в медовую жизнь. Он никогда не покинет родные места, я не смогу бросить Семку одного, и у меня учеба…

Я прикрыл глаза рукой и закусил губу. Мне иногда так жаль, что я такой прагматик и скептик, что в душе я абсолютно уверен – у нас нет будущего, и что один хороший секс не может быть фундаментом для прочных отношений, что я совершенно ничего не знаю о нем. И что я так устал скрываться и прятаться.

Почему Женька и Генка не скрывают свои отношения? Но я даже не подумал о том, что они встречаются, пока Зина не ткнула носом.

Может, не такой уж я и серьезный? А может, все дело в том, что скрываясь сам, я не замечаю многих вещей?

- Не устал еще думать, Стас? – Лис присел на край кровати и протянул мне глиняную кружку с ароматным квасом. Я сел и, взяв ее, сделал судорожный глоток.

- Это было именно то, что мне необходимо, спасибо. – Еще один глоток. – А по поводу твоего вопроса… знаешь, мне иногда и поговорить не с кем, хотя это странно звучит, друзей у меня достаточно…

- На самом деле не странно.

Он успел одеться и теперь не соблазнял меня безупречной кожей и капельками сосков. Я закусил губу, иногда проклинаю свое воображение.

– Люди интуитивно чувствуют твою закрытость и на контакт не идут… О чем ты думал? – он так знакомо повернул голову на бок, что я невольно подумал о рыжем лесенке с мягкими ушками.

- О лисенке? – ляпнул я. Медовые глаза заискрились, и он не смог удержать расплывающиеся в улыбке губы.

- Мы явно перестарались с парилкой. Хочешь сказать, что после всего, что тут произошло, ты думаешь о лисенке? – насмешливо спросил он, я затаил дыхание, он пренебрежительно фыркнул. Я отставил кружку и потянул его на себя, заставляя оседлать мои бедра.

- Нет, на самом деле, я думал о тебе, представлял, какой ты, когда спишь в этой кровати. Когда просыпаешься, как светятся твои глаза. Какой ты, когда злишься или счастлив, какой ты в дождь и зимой…

Он поерзал, устраиваясь на мне, и проурчал, когда я снова запустил руку в его волосы, расплетая косу.

– И я хотел сразу сказать, что мне понравилось быть с тобой настолько близко и страстно. Чувствовать тебя внутри и отдаваться.

- Стас, глупое ты существо. – Он приподнялся и, смотря мне в глаза, тихо проговорил:

– Я все это понял с самого начала, как только ты ответил мне на поцелуй. Как только в твоих глазах загорелась искорка надежды. Могу тебе обещать, что это утро повенчало нас…

Я смотрел и не мог отвести взгляд. Он завораживал. Глаза светлые, почти желтые, взмах ресниц и они потемнели, он облизал губы острым язычком, и я невольно сглотнул.

- Что значит - повенчало? – хрипло спросил я, глаза напротив довольно сощурились.

- То и значит – ты мой. – И так он это сказал, что переспрашивать или сомневаться совершенно расхотелось, и я приоткрыл губы и высунул язык, немного дразня его. Он ухмыльнулся и захватил кончик моего языка губами. Посасывая и лаская.

Никто из нас не переходил грань нежной ласки, мы просто отдыхали в объятиях друг друга. Елисей блаженно вздохнул и уткнулся мне в грудь.

- Почему так хорошо? – тихо спросил я.

- В теории, потому что мы подходим друг другу, и ты чувствуешь себя в безопасности и не держишь все свои маски, а это отнимало у тебя очень много сил. – Он мягко чмокнул меня в солнечное сплетение и встал, подал мне джинсы и футболку. – Одевайся, и пойдем завтракать.

Я послушно оделся и подошел к столу, сел на стул и с улыбкой смотрел, как Лисенок носится за печку и ставит на стол передо мной тарелки с ранним завтраком. Мне не хотелось возвращаться в лагерь, мне не хотелось снова надевать все те маски на лицо и душу. Я хотел навсегда остаться здесь и быть счастливым обладателем красноволосого, медовоглазого Лисенка.

После этой мысли я покачал головой. Странно это…

Я не из тех людей, которые бросаются в омут с головой, перед тем, как кинуться в неизученное пространство, я бы измерил его глубину и температуру воды.

А тут я сам себе удивлялся, уплетая бутерброды с маслом и гречневую кашу с молоком, смеясь над рассказом о том, как он поймал свою первую дичь.

Я смотрел на него и понимал, что он мой, просто так, без всяких причин, просто близок, просто единственный, просто…

После завтрака мы двинулись обратно к лагерю, я шел за ним по тропинке, еле различимой в высокой траве. Собирал кончиками пальцев росу с зеленых травинок и наблюдал, как раскачивается коса в такт движениям парня впереди меня. Вдруг он остановился и обернулся.

- Стас?

- Да?

- У тебя есть мечта?

Я закусил губу и спрятал руки в карманах.

- На данный момент?

Он кивнул.

- Не хочу в лагерь.

- А чего хочешь?

- Хочу провести день с тобой, но, к большому сожалению, не могу себе этого позволить, Петрович один не справится с толпой подростков.

Он кивнул и подошел ко мне вплотную.

- Встретимся у озера на закате?

Я кивнул.

А он обнял меня и впился в губы, раскрывая меня, врываясь в мой рот немного агрессивно и нетерпеливо.

Не хотелось отпускать его, и я прошептал зацелованными губами:

- Может, останешься на день со мной, или у тебя есть дела?