Ник ухмыльнулся.

— Ну, самый приятный вариант — морду ему набить. Если хочешь, поучаствую.

— Догадываюсь, — съязвила Тина. — Ещё идеи?

— Ещё? — Ник прищурился. — Еще в моём мире принято на кидалово отвечать кидаловом.

— То есть?

— То есть, сделать так, чтобы Кларк до денег не добрался. Обломать его.

— Как? Пойти к этой вдовушке и сказать: Эндрю подлец, не выходите за него? Ему нужны только ваши деньги?

Ник покачал головой:

— Не, фигня. Так, в лоб, нельзя. Если тётка на Кларка всерьёз запала, ты ей только лишний повод дашь поскорее с ним сойтись. Что, типа — ах, никто не хочет нашего счастья! Ах, не плачь, родной! Я не верю гнусным сплетням, и все такое... Ты же, в итоге, ещё и крайней откажешься. Не. Тут похитрее надо. — Ник задумался. — Слушай. А зачем вообще Кларку выдавать тебя за Боровски? Как-никак, третий год эту тему копает. Ему-то с того — какая выгода?

Тина пожала плечами.

— Укрепить собственный статус в глазах сеньоры миллионерши, я думаю. Типа, не за голодранца замуж выходит.

— Во! Так и сделай так, чтобы он пошёл на хер со своими планами. Возьми да разорви помолвку. Скажи, что передумала.

— И что мне потом делать? — вырвалось у Тины. — За тебя выходить?

— Ну я-то, допустим, не против. — Ник ухмыльнулся. — Холостой, совершеннолетний — хоть завтра женюсь. А вот насколько тебе сдался муж-эмигрант, не знаю. Я, кстати, если чё, ещё и официально безработный. На пособии сижу.

— А мастерская?

— Мастерская на приятеля оформлена.

— То есть, налоги платишь не ты?

— Не-а. Отстегиваю Рику сотню в месяц, а что там дальше — не мои проблемы.

— Хорошо устроился.

— Не жалуюсь... Так что, пойдёшь замуж?

Ник говорил по-прежнему шутливо, и это дало Тине возможность тоже улыбнуться.

— Налоги заплатишь, тогда и поговорим.

— Окей, — серьёзно кивнул Ник, — запомнил. Ладно... Что решила-то? Поедешь в «Шиповник»?

— Да... Кажется, это действительно выход. А ты? Тоже приедешь?

Ник расплылся в усмешке:

— Чтобы Кларка окончательно добить? Приеду, чё. Вот он рад-то будет! Надолго, правда, не смогу — работать надо. Но ты звони, как понадоблюсь. На день-два вырвусь.

Тина хотела подколоть, что выстраивающихся в очередь клиентов на горизонте пока не видно, но тут со стороны мастерской раздался настойчивый стук.

— В окно барабанят, — лениво потянувшись, определил Ник. — Значит, свои — клиенты в дверь стучат. Амир, небось.

Он осторожно сместил Тинину голову со своего плеча на подушку, выдернул из комка одежды на полу клетчатые шорты. В окно снова настойчиво забарабанили.

— Да бегу, — буркнул Ник. — Аж тапочки теряю.

Натянул шорты и вышел в мастерскую. Тина услышала, как открыл окно.

— Здорово, Амир. Что за пожар?

— Бабушка просит передать, что напекла лепешек, — бойко затараторил звонкий мальчишеский голос, — и хочет угостить тебя и твою невесту, пока они тёплые. А ещё она сварила кофе. А ещё к тебе в дверь долбился какой-то мудак — с час назад, наверное. Сказал, что ты телефон не берёшь.

— Я занят был.

— Гы-гы. Бабушка так и сказала. А Амин сказал, чем. А она ему — по шее...

— А тебя она язык заставит с мылом мыть, — пообещал Ник, — за «мудака».

— Ой, да ла-адно, — заныл мальчишка, — а то сам не ругаешься!

— Я взрослый, мне можно.

— Да какой ты взрослый! Папа говорит, что никогда из пацанов не вырастешь. А бабушка говорит, что зато у тебя сердце золотое. А дедушка говорит, что женить тебя надо. И жалко, что ты не мусульманин.

Ник рассмеялся:

— Спасибо. Передай всем, что я их тоже люблю... Велик-то как? Цепь не соскакивала больше?

— Не! Я тебе вечером своего друга приведу, тоже с цепью. Посмотришь?

— Да посмотрю, куда деваться. Скажи бабушке, что мы скоро придем.

Окно закрылось.

На пороге каморки появился Ник.

— Нас приглашают позавтракать, — объявил он.

— Я слышала, — прыснула Тина. — У тебя очень... общительные соседи.

— Да уж. Есть такое.

— А мы прямо сейчас пойдем завтракать? — Тина потянулась под простыней.

— Угу, — окидывая взглядом контуры ее тела, кивнул Ник.

Плюхнулся на матрас рядом с Тиной и потянул простыню вниз.

— Или не прямо сейчас... Или вообще не пойдем.

Отчиму Тина перезвонила, уже сойдя с поезда в Неаполе.

— Устала, прости. Отсыпалась. — Она постаралась, чтобы голос звучал естественно.

Но Эндрю все равно заволновался:

— Все в порядке, Ти?

— Да-да, все нормально. Я, возможно, скоро приеду в «Шиповник».

— Здорово! Буду очень рад, хоть отдохнешь как следует. Ты не разговаривала с Альфредом?

Чтобы ответить, Тине пришлось переждать — глотнуть воздуха. И постараться сделать голос не дрожащим:

— Пока нет. Я подумала, что разговор при личной встрече получится более продуктивным — а Брайан сказал, что Альфред сейчас на побережье. Вот и подумала, почему бы не совместить приятное с полезным?

— И правда, почему нет? — Эндрю, казалось, искренне обрадовался. — Я и сам хотел тебе предложить приехать после экзаменов. Альфред и леди София как раз здесь. Ты отлично придумала!

— Спасибо, — пробормотала Тина.

— Брайан тоже приедет?

— Да. Вероятно. Мы это пока не обсуждали.

Тина вспомнила о пришедших утром сообщениях от Брайана — ответила на них только сейчас.

«Прости, милый, я вчера устала и сегодня поздно проснулась...»

«Да, конечно, поужинаем вместе...»

«И я тебя...» — смайлик-поцелуй.

Смайликами-поцелуями сообщения Тины начали заканчиваться полгода назад — после того, как Брайан отвез ее на горнолыжный курорт, где надел на палец обручальное кольцо и сделал предложение.

Потом они ожидаемо переспали.

Ну... не так уж это было и противно. Тину даже тронули старания Брайана сделать ей хорошо. Она привычно изобразила пылкую страсть, потом привычно притворилась заснувшей. Весь процесс занял от силы полчаса — для того, чтобы стать женой сына миллионера, Тина согласилась бы и больше времени потратить. И более серьезное актерство включить — благо, в актерстве за прошедшее время поднаторела.

Не понадобилось — Брайан был счастлив и тем, что ему перепало. Тина тоже.

Теперь-то Брайан точно никуда не денется, лежа на боку и любуясь в окно на романтично освещенные луной горы, думала она. Тина намеренно не форсировала помолвку, ждала, когда к решительному шагу недотепу-Брайана подтолкнет леди София. К тому, чтобы понравиться аристократической мамаше, приложила за это время немало усилий.

Сейчас, трясясь в вагоне метро и бездумно глядя в телефон — на сообщения Брайана — Тина думала о том, какая нелепица — все то, чем она занималась три года.

Обхаживая Брайана, леди Софию, папашу-Альфреда в его банке — где не согласилась бы работать, даже если бы умирала с голоду, сейчас она это вдруг очень хорошо поняла.

Фальшивые улыбки, откровенно завистливые взгляды, подковерные интриги и подсиживания коллег — Тина поняла, что все три месяца, проведенные в одном из отделений банка, принадлежащего Боровски, задыхалась.

Вспомнила почему-то Сюзанну — подававшую ей кофе с достоинством, которому позавидовала бы хозяйка модного салона из прошлого века. Тонкие, темные пальцы женщины, покрытые морщинами. Мудрые глаза и милую, хоть и редко появляющуюся улыбку.

А она ведь счастлива, — подумала Тина. Обслуживая своих, вечно сидящих за нардами и кофе, мужчин, приветствуя посетителей кафе — никто из которых не появится в нем случайно — гоняя «по шее» внуков, а, возможно, уже и правнуков — счастлива.

Своей спокойной, размеренной жизнью — в которой раз и навсегда заняла определенное место. Сошла бы сейчас с престола королева, к примеру, Великобритании, и предложила Сюзанне поменяться ролями — последняя не согласилась бы.

«Ну что вы, сеньора, — все с тем же достоинством ответила бы она, — разве ж вы тут за всем уследите? Нет-нет, простите. И не уговаривайте».