Оглянулся по сторонам. Подтащил Тину поближе к себе. Ключом, появившимся в руке неизвестно откуда, отпер замок. Распахнул дверь и затолкнул Тину внутрь — она и охнуть не успела. Дверь за ними захлопнулась так же быстро, как открылась.

Ник пробирался сюда явно не в первый раз: он уверенной рукой нащупал выключатель и зажег свет — тут же убавив его до минимума.

Тина увидела крохотную прихожую с выходящими в нее двумя дверями. Ник открыл ту, что слева.

— Заходи.

— Чей это дом? — Тина остановилась на пороге комнаты, не решаясь войти.

Тусклого света из прихожей было достаточно, чтобы разглядеть обстановку: вешалку для одежды над небольшим бельевым комодом и широкую кровать с низким столиком у изголовья. На кровати — подушки в нарядных наволочках, на стенах — вышивки в деревянных рамках. Вторая дверь, выходящая в прихожую, вела, очевидно, в ванную.

— Миссис Остин, — спокойно отозвался Ник. — Заходи, чего встала?

— А... откуда у тебя ключ?

— Ванесса сюда убираться ходит.

— Понятно, — помедлив, протянула Тина.

Расспрашивать дальше она не стала. Ни о том, как ключ Ванессы оказался у Ника, ни о том, как часто Ник и Ванесса приходили сюда. Ник не стал бы врать — Тине просто не хотелось спрашивать. Что было, то было. Здесь и сейчас он — с ней и только с ней. И никакая Ванесса ему не сдалась, это Тина знала точно.

— А зачем мы сюда залезли? Ну, то есть, — Тина смешалась — вопрос показался глупым. Понятно было, что не в ладушки играть. — Я хочу сказать, чем тебя чердак не устраивает?

— С чердака звезд не видно, — серьезно отозвался Ник, — там деревья небо загораживают... Погоди, сейчас. — Он выключил свет в коридоре.

Глаза уже привыкли к темноте, и Тине была хорошо видна скользнувшая к окну фигура. Ник поднял жалюзи и открыл створку окна. Поманил Тину:

— Смотри.

Тина подошла. Посмотрела — и ахнула.

Над морем сияли звезды. Удивительно разные — яркие и едва заметные, светящие ровно и загадочно мерцающие. Они казались живыми и близкими, протяни руку — достанешь. А посреди звездного великолепия, хозяйкой бала, взошла луна. Круглая, желтая, апофеозом красоты выплескивающая на море золотистую дорожку.

«Любуйтесь мной, — расшифровала послание надменной красавицы Тина. — Так и быть, я разрешаю».

— Специально полнолуния ждал, чтобы тебя сюда привести, — обнимая Тину, объяснил Ник. — Самая красота, когда луна яркая. Даже песок сверкает, видишь?

Тина, не в силах разговаривать, кивнула.

— Мы ведь с тобой минут десять вдоль моря шли, — после долгой паузы пожаловалась она. — Как же я не заметила — ни луны, ни звезд?

Ник пожал плечами.

— Волновалась, небось. Не знала же, куда я тебя тащу. Вдруг в притон какой-нибудь?

— Дурак. — Тина прижалась к нему. — А еще тут морем пахнет.

— Да?.. Ну, может быть. Я, когда твой запах чувствую, других не замечаю. — Ник зарылся лицом в волосы Тины.

Они стояли у окна до тех пор, пока вдали на дощатом настиле не показался человек. Он, опираясь на трость, медленно брел вдоль пляжа. Остановился, натужно откашлялся, сплюнул в песок. Потом двинулся дальше — постепенно приближаясь к дому миссис Остин.

— Зануда Гиббс, — бросил Ник. Он знал, похоже, каждого человека в городе. — Не спится старому маразматику. — С сожалением закрыл окно и опустил жалюзи.

Тина уселась на кровать.

— Когда-нибудь у меня тоже будет такой дом, — пообещала она.

— Да ну? — Ник растянулся на кровати рядом с ней.

— Будет. Обязательно.

— Окей. В гости позовешь? — Ник привлек Тину к себе, поцеловал. Больше они о доме не разговаривали.

— Миссис Остин удар бы хватил, — выскальзывая, с помощью Ника, из платья, пробормотала Тина. — Если б она увидела, что тут происходит.

Представила миссис Остин — пожилую сухопарую леди, строгую даже на вид — и то, с каким выражением лица она могла бы появиться на пороге.

Ник сдернул с себя футболку. Тихо засмеялся:

— Откуда ты знаешь? Может, наоборот, порадовалась бы. Небось, по молодости не хуже нас отрывалась. — Он приблизил губы к уху Тины и прошептал: — Миссис Остин лепешки покуривает, у индуса одного покупает. А еще у нее татуировка на груди.

— Врешь!

— Ей-богу, Ванессе Анджела рассказывала. — Ник сбросил с Тининых плеч бретельки лифчика. Показал, касаясь ее груди: — Вот тут.

Тина посмотрела на свой силуэт в отражении оконного стекла.

— В жизни не буду делать татуировки. Особенно тут.

— Ну и правильно. Ты и так красавица.

Они обнялись. Кровать от движений поскрипывала.

— Давно хочу старушке записку написать: поменяйте кровать, миссис Остин, — освобождая себя и Тину от последних деталей одежды, пробормотал Ник. — Того ж гляди, развалится.

***

— Кровать миссис Остин так и не поменяла?

Тина огляделась. В домике, казалось, все осталось таким же, как три года назад — и наволочки на подушках, и вышивки на стенах, и круглая стеклянная ваза на столике, наполненная сухими лепестками роз.

Ник пожал плечами.

— Проверим? — и плюхнулся на кровать. Та не издала ни звука. — Поменяла, — констатировал очевидное Ник. — Ай, молодец бабка! Хотя, может, не она, а дочь подсуетилась — вроде приезжала в прошлом году. — Ник протянул руки к Тине. — А может, ей подо мной одним скрипеть неинтересно.

— Наверняка. — Тина подошла к нему.

Ник обнял ее колени, прижался щекой к бедру. Пробормотал:

— Я дико соскучился.

— И я. — Тина выдохнула это — и замолчала.

Незнакомая теплая волна, поднявшаяся в груди, мешала говорить.

Наверное, так было нужно — расстаться на три года, — думала Тина. — Может, если бы не было разлуки и всего того, что я творила, когда мы расстались — и вот этого чувства сейчас бы не было. Это ведь не страсть, не желание скорее наброситься друг на друга. Это совсем другое. И какое же оно прекрасное.

Они занимались любовью долго и нежно, сознательно оттягивая пик удовольствия. Будто хотели еще немного пострадать в разлуке — для того чтобы потом острее почувствовать счастье.

***

— Хорошо, что окно не открыли. — Ник поглаживал по плечу нежащуюся в его объятиях Тину. — А то бы на твои крики все побережье сбежалось.

— Я бы тебя сразу сдала, — лениво, не открывая глаз, пообещала Тина. — Всем бы рассказала, что это ты меня довел.

— Ай-яй-яй, — ненатурально испугался Ник, — что же делать? Придется в горах прятаться.

— Найду. Никуда от меня не денешься.

— Правда? — Ник, отстранившись, серьезно заглянул ей в лицо.

— Угу. — Тина обняла его. — Мне никто не нужен, кроме тебя.

— А Боровски?

— А Боровски пусть своему балбесу другую невесту ищут.

Ник улыбнулся:

— Прямо так им и скажешь?

— Н-ну... так не скажу, конечно. Все-таки они мне ничего плохого не сделали. Просто замуж за Брайана не пойду. Потяну с этим, сколько смогу — а там, глядишь, другая нарисуется. Послезавтра возле ратуши благотворительный концерт — намекну леди Софии, чтобы присматривалась.

Ник расхохотался.

— Дипломатка ты моя. — Поцеловал Тину в макушку. — Что там с Кларком-то? Ты так толком и не рассказала.

— Да нечего рассказывать. — Тина поскучнела. — Всё подтвердилось. Боровски сказал, что Эндрю вокруг этой бабы третий год кружит, чеками задабривает. Он еще удивлялся, что в «Шиповнике» почти разруха — а Эндрю вместо того, чтобы ремонт делать, амуры крутит. Эндрю он так и говорил — а тот каждый раз отмазки находил какие-то. Что, дескать, все его предки благотворительностью занимались, что это семейная традиция, и так далее. Что суммы перечисляет небольшие... Конечно, для Боровски — небольшие! Но. Альфред знает, что деньги у Эндрю есть. И знает, что я об этом не знаю... А я никак понять не могу — почему они скрывают? Что в этом такого?

Ник грустно улыбнулся:

— Правда не понимаешь?

— Нет.

— Боровски — при их-то остолопе-сыночке — нужна правильная невестка, — объяснил Ник. — Умная и небогатая. Чтобы, с одной стороны, мозгов хватало ихним дебилушкой рулить, а с другой — чтобы вокруг смотреть даже не думала. Чтобы знала, что всем в жизни обязана Боровски. И Кларку твое замужество тоже на руку: отстегнет ту часть, что тебе от матери досталась, да перекрестится. На тебе, девочка, приданое, и катись отсюда. Опекунство его закончится, разойдетесь, как в море корабли — и полетит он к своей вдовушке с попутным ветром. Вот Кларк и притворяется нищим — им с Боровски обоим это выгодно. Ну, то есть до сих пор притворялся. Сейчас-то, когда уверен, что твоя свадьба — дело решеное, на осторожность подзабил уже. Вон какой бассейн отгрохал.