— Ну и хорошо.

Когда маленький «фольксваген» уехал, появилась машина Ингрэма, сделала круг на покрытой гравием подъездной дорожке и с яростным скрипом тормозов застыла на месте. Он вышел наружу.

— А Лизель где? Я полагал, что она сама доставит вас домой. И кто, черт побери, этот парень, что встретился мне? — спросил он нарочито требовательным тоном, словно имел на это полное право.

Пройдя в дом, они посмотрели друг другу в лицо.

— Это что, тот самый тип, который увел вас у меня во время «Большого танца»? — спросил Ингрэм. — И вы потом все время были вместе с ним?

Вирджиния кивнула.

— Да, тот самый. Он англичанин, и фамилия его Белл. Он здесь со своим сыном Кристофером, который, похоже, уже успел влюбиться в нашу Лизель. Мы познакомились с ними, а потом провели вместе остаток вечера.

— После чего вы бросили Лизель и позволили Беллу отвезти вас домой?

— Едва ли стоит говорить о том, что кто-то кого-то бросил, — спокойно произнесла Вирджиния. — С тем пареньком она находится в полной безопасности, и они оба настолько увлеклись обществом друг друга, что возникла идея предоставить им возможность чуть подольше побыть вместе.

— Но что вы знаете о них? Кто они такие? Они что, туристы — или кто?

— Они оба микологи. Пол Белл вдовец, исследует хвойные деревья, чтобы написать книгу. Его сын только что окончил колледж, а живут они в лагере на Зигкрейс.

— И долго они еще здесь пробудут?

— Думаю, ровно столько, сколько понадобится для их работы. Сын осенью приступает к работе в управлении лесничеств в Англии.

— А отец — этот Пол Белл? Что-то не похож он на человека, у которого есть сын — студент колледжа.

— Но вы же видели его лишь в маске и вот сейчас в машине. Вполне возможно, что он одного возраста… с Эрнстом.

— То есть на пятом десятке. Гм-м. Вы намерены снова с ним повидаться?

— Как раз перед вашим появлением он сделал мне такое предложение.

— И вы согласились?

— Я постаралась быть достаточно вежливой и сказала, что не возражаю.

— Что конечно же позволило ему испытать удовлетворение от своей вечерней работы. Шут подцепил вас для него, однако после этого он и сам решил не тратить времени зря. Вы провели с ним весь вечер, стали называть друг друга по имени и даже поделились информацией о себе. Наконец, под утро вы позволили ему отвезти вас домой, хотя располагали вполне надежным транспортом Лизель, и даже проявили по меньшей мере любезность, согласившись на последующие встречи — величайшее достижение, нечего сказать!

Сделав короткую паузу, Ингрэм пожал плечами, а затем продолжал:

— Ну что ж, волки бывают самых разных возрастов, однако если в последующем выяснится, что он страшный зануда, пенять вам придется исключительно на саму себя, пусть даже к тому времени вы уже никак не сможете отшить его. Но, как говорится, это уже ваши проблемы — целиком и полностью ваши.

Вирджинию неожиданно посетила мрачная и зловещая мысль, от которой былое раздражение сменилось гораздо более глубоким чувством — яростью.

— А может, — медленно и тщательно подбирая слова, проговорила она, — вы намекаете на то, что это я сама позволила Эрнсту подцепить меня в Ниме; что сегодня вечером я позволила Полу Беллу сделать практически то же самое и что именно поэтому меня следовало предостеречь, дабы я не стала легкой добычей для мужчин их типа и возраста?

Ингрэм долго всматривался в ее лицо.

— Как же вы ошибаетесь. — Он покачал головой. — У меня и в мыслях не было делать подобные сравнения. Эрнст отнюдь не был волком — не уверен, что он вообще когда-либо в жизни знакомился с женщиной в обычном смысле этого слова. Так что, пожалуйста, не надо его касаться.

— С удовольствием. Не буду. Таким образом, меня критикуют лишь за то, что буквально через пару часов после знакомства с мужчиной я начинаю поощрять его ухаживания, да?

— Вы ищете ссоры, не так ли? — подчеркнуто чеканным тоном спросил Ингрэм. — Ну что ж, в таком случае скажу, что действительно неодобрительно отношусь к тому, с какой легкостью вы согласились с предложением этого типа предоставить Лизель и его сыну возможность «подольше побыть вместе». И мне совершенно ясно, что таким образом он хотел приберечь вас для себя самого.

— Предположим, что это так, — парировала Вирджиния, чувствуя, что ее подталкивают к подобному ответу. — И если он захочет увидеть меня снова и я соглашусь — в таком случае вы, как я предполагаю, назовете это не просто встречей, а чем-то вроде тайного любовного свидания, да? Да вы говорите как ревнивый любовник!

Он спокойно и сдержанно ответил:

— Ревнивый любовник вообще не стал бы попусту тратить на вас слова, поскольку за ним всегда остается право воспользоваться более действенным методом воздействия. А вообще-то мы с вами затеяли пустой спор. Извините, мне надо отогнать машину.

С этими словами он вышел, оставив Вирджинию наедине с мыслью о том, почему спор с противником, которого никак не удается вывести из себя, оказывается намного более изматывающим делом, нежели откровенная, ничем не сдерживаемая ругань?

И все же в глубине ее души затаилось стыдливое удовлетворение: Ингрэм все же считал себя ответственным за нее — настолько, что даже допустил возможность подобным образом отчитать ее.

Наутро позвонила Лизель — якобы чтобы посплетничать о вчерашнем маскараде, но на самом деле, как догадалась Вирджиния, чтобы поговорить о Крисе Белле.

— Как вы считаете, был он мил? — озабоченно спросила девушка.

— Даже очень, — согласилась Вирджиния.

— Когда мы вернулись домой, он буквально влюбился в Изу и ее детишек, и я пообещала оставить ему одного щенка, чтобы он смог увезти его с собой в Англию.

Крис спросил, можно ли ему изредка заезжать, чтобы пообщаться с ним.

Хитрюга Крис Белл!

— Значит, просто чтобы пообщаться с Мидасом? — поддразнила девушку Вирджиния.

— Ну… — Нетрудно было представить себе румянец, вспыхнувший в этот момент на щеках Лизель. — Ну, возможно, не только для этого, хотя я и сказала ему, что, поскольку сейчас мы очень заняты, я, скорее всего, не смогу уделять ему достаточно времени. Но мне кажется, он все равно приедет. Разумеется, он и Ирму видел и посчитал ее очень даже обаятельной, Вот только сама она была не в настроении — наверное, потому, что Ингрэм, когда привез ее, не зашел в дом. Ирме все вдруг окончательно наскучило и ни с того ни с сего захотелось поехать в Бонн. Однако, возвращаясь, они опоздали на последний паром, а потому вместо этого поехали вдоль реки в сторону Бад-Хозеля и пообедали в тамошнем отеле. Да, Вирджиния, а Ингрэм застал отца Криса в вашем имении?

— В общем-то нет. Просто на машинах разминулись, — сказала Вирджиния, решая, что пора сменить тему разговора. — Кстати, Альбрехт спрашивает, когда он может взять своего щенка?

— Ах да, Дрозда. Передайте Альбрехту, что придется подождать еще несколько дней, от силы неделю. А как Ханнхен? Она возражать не будет?

Вирджиния сочувственно рассмеялась.

— Она по-прежнему бурчит себе что-то под нос, так что все мы находимся у нее в немилости. Но Ингрэм заявил, что собака нам нужна, а потому, как я предполагаю, самое большее, на что отважится Ханнхен, так это на то, что будет полностью игнорировать щенка.

— Она еще Дрозда не видела! — также хохотнув, сказала Лизель. — С такими легкими его будет очень непросто проигнорировать!

Обе женщины снова расхохотались и на том и завершили разговор.

На неделе погода снова испортилась. Изредка на небе появлялось блеклое солнце, тогда как все остальное время на холмы валил нескончаемый сырой снег.

Из-за непогоды, а также отчасти по причине того, что Ирма на пару недель отбыла в Дюссельдорф, Лизель самостоятельно приступила к традиционной весенней уборке пансиона и была сильно занята, лишь изредка уделяя пару минут на то, чтобы поболтать с Вирджинией по телефону. Та, в свою очередь, также безвылазно сидела на вилле, занятая своим собственным «блицкригом» — совершенствовалась в письменном немецком, который по-прежнему оставался ее наиболее слабым местом.