Появление громоотводов неожиданно вызвало огромный резонанс в обществе. Во-первых, своим изобретением Франклин вторгся в святая святых церкви, утверждавшей, что гром и молния – это проявление божьих помыслов, и не дело человека вторгаться в эту закрытую сферу. Более того, единственным способом защиты от молний церковь считала колокольный звон во время грозы. Однако из исследований Франклина следовало, что как раз колокольня во время грозы является одним из наиболее опасных и уязвимых мест, поскольку, как правило, она расположена в самом высоком здании. Кроме того, статистика попаданий молнии в колокольни и гибели звонарей была просто ужасающей. Однако многие обыватели, не утруждавшие себя чтением литературы, научно обосновывавшей полезность громоотводов, не только отказывались устанавливать их на домах, но и подавали в суд на тех своих соседей, которые все-таки отваживались на это.

Еще одно направление спора было связано с концом громоотвода. В экспериментах и исследованиях Франклина громоотвод всегда был остроконечным. Один из его критиков, англичанин Вильсон, выдвинул собственную теорию, которая доказывала, что громоотвод с тупым концом является намного более безопасным и эффективным по сравнению с остроконечным. На стороне партии «тупоконечников» выступил даже английский король. Правда, к тому времени спор уже перешел из чисто научной плоскости в политическую: Франклин стал одним из лидеров борьбы за независимость североамериканских колоний, и его оппоненты могли использовать спор о громоотводах для дискредитации одного из своих главных врагов.

Справедливости ради стоит отметить, что, по мнению современной науки, острота конца громоотвода не имеет практически никакого влияния ни на его безопасность, ни на эффективность. Таким образом, весь этот спор был, по сути, лишь пустым сотрясанием воздуха. Это прекрасно почувствовал блестящий сатирик Джонатан Свифт, прозрачно намекнувший на эту дискуссию в своей книге о Гулливере. Там спор среди лилипутов велся о том, с какого конца – с острого либо с тупого – следует разбивать вареные яйца.

Расскажем теперь более подробно о политической и дипломатической деятельности Франклина уже не на территории лишь Филадельфии и Пенсильвании, а в масштабе североамериканских колоний. По сути, благодаря именно этой деятельности наш герой стал известен и знаменит как политик мирового уровня и значения.

Впервые потребность в услугах Франклина как дипломата возникла у штата Пенсильвания. Во время войны с Францией, которая, кроме прочего, велась англичанами и на территории Северной Америки, конфликт колонистов и лондонского правительства резко обострился. Ни владельцы колоний (официально правами на земли штата владело английское семейство Пенн), ни назначаемые ими губернаторы, ни центральное английское правительство не хотели нести никаких расходов, направленных на решение проблем колонистов, таких как оборона поселений или развитие инфраструктуры колоний. При этом выкачивание больших доходов из штата не останавливалось ни на день. В 1757 году Франклин как уполномоченный от Ассамблеи штата обратился с докладом в английский парламент, призывая стать арбитром в сложившейся ситуации. В своем докладе Франклин ссылался на хартию короля Геогра III, в которой колонистам Пенсильвании были гарантированы определенные права. Именно эти права и были, по мнению Франклина, нарушены Пеннами. Помимо упреков в адрес Пеннов, доклад содержал прямое требование к английскому правительству возместить расходы колонистов на оборону собственной территории. Доклад был направлен в английский парламент, однако не произвел там никакого эффекта. Тем не менее в Лондоне не теряли надежды добиться справедливости. Жители Пенсильвании решили обратиться с петицией непосредственно к королю и назначили своим представителем Бенджамина Франклина. В Лондон Франклин прибыл в июле 1757 года.

В то время у колоний не было собственных дипломатов, им запрещалось вести внешние сношения в обход центрального правительства в Лондоне. Когда возникла необходимость назначить посланника для переговоров с метрополией, выбор пал на Франклина не только ввиду его прекрасных способностей, проявившихся на самых разных поприщах, но и благодаря его достаточно широкой известности в Англии как ученого, члена Королевского научного общества.

Поначалу именно научные связи Франклина помогали ему выработать варианты решения весьма непростого вопроса о конфликте с владельцами колоний. Его партнеры по научным перепискам довольно быстро организовали встречу с Пеннами. Те предложили Франклину составить официальный документ со списком разногласий между владельцами колоний и Ассамблеей, представительским собранием штата. Тот составил требуемый документ, после чего Пенны более года затягивали дальнейшие переговоры, дожидаясь некоего «заключения юриста о сути разногласий». Фактически это было испытание на прочность, причем не только намерений Франклина, но и всех американских колонистов.

Однако Пеннов атаковали и американцы: назначенный ими губернатор не сумел устоять перед настойчивыми требованиями Ассамблеи и издал акт, приравнивавший права поселенцев колоний к правам собственников, находившихся в Англии. Надо сказать, что аналогичное положение уже давно действовало в самой Англии, однако Пенны долго и безуспешно пытались оспорить это решение, а когда все их усилия ни к чему не привели, с досады уволили губернатора, издавшего упомянутый акт.

Однако решением вопроса о правах колонистов миссия Франклина в Англии не завершилась. Его визит на остров, не обещавший поначалу быть продолжительным, растянулся на долгие пять лет. Причем все это время наш герой провел без своей семьи, оставшейся в Филадельфии. Поскольку решение различных вопросов, а особенно касавшихся далеких колоний, было в то время достаточно долгим процессом и ответов из различных инстанций можно было ожидать месяцами и даже годами, Франклин мог позволить себе много времени посвятить укреплению своих познаний в различных областях промышленности и науки. Он совершил немало поездок по Англии и приобрел много друзей среди представителей разных общественных кругов.

В декабре 1762 года Франклин вернулся на родину. Незадолго до отъезда из Англии он получил диплом почетного доктора права, выданный ему Оксфордским университетом. Это было еще одним подтверждением авторитета в научном мире, которым уже обладал в то время американский ученый.

После возвращения Франклина Ассамблея Пенсильвании высоко оценила его заслуги перед штатом и наградила довольно щедрой премией в пять тысяч фунтов. Однако семейство Пенн, весьма недовольное деятельностью Франклина и связанной с ней потерей части своих прав, развернуло против него целую сеть интриг. Распускались различные слухи относительно его деятельности в Англии, Франклина упрекали в растрате средств колонистов в ходе поездки. И хотя ему удалось опровергнуть все обвинения и доказать, что он не растратил, а, наоборот, сэкономил значительную часть денег, на следующих выборах в Ассамблею он потерпел поражение.

Однако новый состав Ассамблеи продолжил борьбу за упрочение позиций колонии. Было решено покуситься на, казалось бы, незыблемое право Пеннов назначать губернатора штата. Естественно, эта инициатива встретила ожесточенное сопротивление со стороны владельцев колоний. Было решено составить новую петицию на имя короля с изложением позиции штата. Для продвижения петиции в Лондоне снова решили воспользоваться услугами Бенджамина Франклина.

И все же решение об очередной командировке Франклина было принято в ходе ожесточенной борьбы. Его противники, щедро финансируемые Пеннами, обрушили на нашего героя целый шквал обвинений. Большинство из них он умело опроверг в своей газетной статье, согласившись лишь с одним, в котором оппоненты называли его главным организатором борьбы против владельцев колонии. Для многих жителей Пенсильвании это было уже не обвинение, а похвала в адрес Бенджамина. Но противники не останавливались в своей борьбе, и им удалось запретить выделение средств на поездку Франклина в Лондон из казны штата. Пришлось объявлять специальный заем среди граждан Филадельфии, а часть требуемой суммы Бенджамин выложил из собственного кармана.