- Чего-нибудь придумаем. Тропа к нижнему кишлаку хорошая или нет? – спросил Генка.

- В принципе, тропа неплохая. Есть несколько участков сложных, а в целом, хорошая!

- Тогда так, Исмаил, надо найти кусок плотной ткани, что-нибудь, вроде брезента.

- У меня есть брезент, сейчас скажу Исахану, пусть принесёт.

- Отлично! Пусть захватит ещё верёвку, только не очень толстую, и всё это принесёт туда, где я живу с Хамидом. Попробуем соорудить носилки. Кое-что в этом немного понимаю, был когда-то опыт транспортировки пострадавших в горах, - сказал Кулаков и вышел во двор.

В сарае Генка видел, что там лежали две оглобли. Первый раз, когда он их увидел, ещё удивился: «Зачем здесь оглобли, если нет телеги или что-то похожее на неё?». Сейчас эти оглобли, как раз были кстати. Там же в сарае взял два небольших колеса, какие обычно приделывают на ручные тележки для перевозки земли, песка, навоза и тому подобное. Колёса были с резиновыми шинами. Всё это он принёс в свою пристройку. Хамид и Вахид с удивлением посмотрели на него. Кулаков, как мог, начал объяснять афганцам, зачем ему эти вещи, но тут вошёл Исахан и Исмаил. Исахан держал в руках кусок брезента, а у Исмаила была верёвка. Генка попросил Исмаила растолковать молодым афганцам, что ему нужна помощь для сооружения носилок. Исмаил быстро сказал Вахиду и Хамиду, что от них требуется, а Исахана отправил к Мустафе. Далее Кулаков подробно, через Исмаила, рассказал, кому и что делать. Генка, Хамид и Вахид принялись за дело, а Исмаил сказал Генке, что если понадобиться какая-то помощь, то он будет в доме у Мустафы.

В течение двух часов, носилки для транспортировки больного Мустафы, были готовы. Брезент был прикреплён к оглоблям, наподобие гамака, а оглобли между собой жёстко закрепили деревянными поперечинами разной длины. Вверху получилось чуть шире, а внизу уже. На нижние концы оглоблей приторочили два колеса. Расстояние между колёсами получилось не больше полуметра. На брезент положили, и прикрепили тёплое одеяло. Получилось, очень даже неплохое, средство для транспортировки тяжелобольного Мустафы с помощью лошади. Предполагалось, верхние концы оглобель приторочить к седлу, а нижние концы на колёсах, свободно бы катились по горной тропе.

После завершения работ, Кулаков пошёл за Исмаилом, чтобы показать сделанные носилки и разъяснить, как их надо использовать. Исмаил остался очень довольный сделанным сооружением, и внимательно выслушал Генку, как пользоваться им, и какие меры предосторожности надо будет соблюдать, во время транспортировки.

Рано утром, было ещё темно, Мустафу аккуратно положили на носилки, накрыли тёплым, из верблюжьей шерсти, одеялом, прикрыли нос и рот шерстяным шарфом, а к ногам положили бурдюк с горячей водой. Мустафу, вместе с одеялами и бурдюком, надёжно прикрепили к носилкам, а верхнюю часть, приторочили к лошади Исахана. Предстояло не менее 5-6 часов пути. Генка искренне желал Мустафе поправиться, ведь от него целиком и полностью зависела дальнейшая судьба Кулакова. Дня через три, вернулись Исмаил и Хамид. Исмаил рассказал, что внизу Мустафе стало намного лучше. К тому же Исмаил нашёл и врача и необходимые медикаменты. Исахан с Вахидом остались с Мустафой, поскольку они у Мустафы, выполняют обязанности телохранителей.

Прошло ещё недели три. Весна стала добираться и до верхнего кишлака. Заметно поубавилось снега на ближайших склонах, а кое-где появилась зелёная трава. В один из таких тёплых и солнечных дней, прибыл Мустафа в сопровождении своих верных нукеров. Мустафа заметно похудел, осунулся и был ещё слаб. Во время перехода их нижнего кишлака в верхний кишлак, он очень устал и сразу прилёг на одеяла и подушки возле стола. Кулаков видел, как приехали трое всадников, да и Вахид, сразу же зашёл в жилую пристройку. Генка не спешил увидеть Мустафу, хотя и очень хотел. Он решил, что подождёт, когда Мустафа позовёт его сам. Действительно, ближе к вечеру, Хамид сказал Кулакову, что Мустафа желает его видеть. Генка не спеша, привёл себя в порядок после дневной работы, и только после этого, направился в дом Мустафы.

- А, Инженер! Проходи, садись за стол, будь гостем. Хочу, спасибо тебе сказать. Это ты не сделал меня совсем мёртвым. Исмаил мне всё рассказал. Мустафа добро помнит. Я несколько дней буду дома, не совсем здоровый, пока! Потом поеду искать Рустама. Он уже должен из своей Америки приехать. Про тебя рассказывать ему буду. Рустам скажет, что делать с тобой дальше. Как он скажет, так и будет! Ты понял меня, Инженер?

- Конечно, понял, Мустафа. Мне и самому очень хочется скорее увидеться с Рустамом. Может он прояснить ситуацию, которая возникла с этой посольской справкой, - с надеждой сказал Кулаков.

- Рустам прояснит, он это может! У него люди свои везде, и в Афганистане, и в Пакистане, и в Америке! Я же тебе говорю, он большой человек стал. Рустам поможет, и тебе поможет, и мне поможет. Сына моего у русских заберёт, и тебя к себе заберёт. Рустам решит, он мудрый человек! Наливай себе чай, поговорим теперь о других делах, - и Мустафа пододвинул керамический чайник поближе к Кулакову.

Тема дальнейшего разговора была чисто бытовая. Мустафа спрашивал Кулакова, чем он занимался всё это время, а Кулаков терпеливо рассказывал. На шестой день Мустафа, вместе со своими нукерами, покинул кишлак. Кулакову теперь оставалось только ждать, когда объявиться Мустафа с известиями о Рустаме.

Глава 14

Погуляв по тенистым аллеям старого парка, двое друзей вышли из парка не через главный вход с западной стороны, а через южные ворота. Эти ворота выходили в ту часть старого города, которая мало изменилась за последние полвека. Строительство многоэтажных домов в этом районе города не велось. В своё время, геологи настоятельно не рекомендовали строить тут каменные здания, выше двух этажей. Весь этот район города находился на геологическом разломе. Таким образом, земля была распределена под частные, одноэтажные застройки. Кто-то, когда-то назвал этот район города «компотом» за то, что здесь раньше находились улицы с соответствующими названиями: «Грушёвая», «Яблочная», «Вишнёвая», «Садовая», «Дачная» и так далее. Все эти улицы утопали во фруктовых садах. Теперь все улицы переименовали, но старые жители «компота», называли свои улицы прежними именами.

Пожилые мужчины шли по «компоту», смотрели на новые таблички с названиями улиц, и вспоминали старые названия. У них появился азарт, кто первый отгадает старое название улицы. В этом соревновании явно лидировал Кулаков. Да это было не удивительно. Он с детства знал этот район, а район, может быть, и изменился, но не на столько, чтобы забыть старые названия улиц. Другое дело, он новых названий улиц не знал, а старые названия прочно засели у него в памяти.

- Васильич, пойдём, заберём мои вещи из гостиницы и пойдём к тебе. Мне ещё много чего надо рассказать тебе, - предложил Кулаков.

- Пойдём, Гена, пойдём. Твоя гостиница недалеко отсюда. У тебя вещей то много? – спросил Симаков.

- Да нет. Один рюкзак. Я его уже уложил для того, чтобы ехать на озеро Иссык, а сумку в камере хранения оставил, потом заберу. А вот и гостиница видна!

Друзья вошли в гостиницу, Генка усадил Симакова в кресло, которое стояло в холле, а сам пошёл забирать свой рюкзак. На такси за двадцать минут добрались до дома, где жил Симаков и ещё через десять минут, удобно расположились в креслах возле журнального столика. На столе появилась бутылка «Martell», красивые коньячные бокалы, коробка конфет и немного фруктов.

- Ну, давай рассказывай дальше, что там у тебя произошло, - попросил Симаков Генку, плеснув в бокалы грамм по 50 коньяку.

*****

Днём стало тепло. С нижнего кишлака пригнали скот на летние пастбища. Кулакова пасти скот никто не заставлял. Генка продолжал делать ту же работу, что и раньше, только в кошаре убирать и кормить овец, уже было не надо. Весь скот угнали в горы. Генка, в свободное время, заходил к Исмаилу, брал у него книги и с удовольствием их читал.