В середине сентября, Джейк неожиданно заявил, что в США прилетает недели на две Рустам. Как только Рустам решит свои неотложные дела, сразу же нагрянет к Генке в гости. Генка этому сообщению обрадовался и стал с нетерпением ждать приезда Рустама. У Генки, на данный момент, осталось только два друга, Джейк и Рустам. Симаков был так же далёк, как и его любимые горы, а об Антоне, вот уже двадцатый год, Генка так ничего определённого не знал.

В двадцатых числах сентября, вечером, когда Генка смотрел по телевизору очередную новостную программу, раздался телефонный звонок. Генка сразу же узнал голос Рустама. Рустам сообщил, что завтра прилетит в Нью-Йорк и часам к семи вечера приедет к Генке. Генка забеспокоился о том, как же Рустам найдёт его квартиру, но в трубке раздался смех Рустама: «Ты что, Генри, я же сам тебе эту квартиру нашёл! Жди, в семь часов обязательно буду!». Генка тут же перезвонил Джейку и сообщил эту новость, на что Джейк ответил, что он в курсе и, тоже придёт к Генке в семь часов вечера.

На следующий день Генка отпросился у профессора Гордона уйти с работы часа на два пораньше и отправился по магазинам. В холодильнике было пусто и его надо было заполнить продуктами. Когда в семь часов вечера в дверь позвонили, у Генки для встречи гостей всё было готово. Рустам и Джейк пришли вместе, и Генкина квартира наполнилась радостным шумом. Хоть с Рустамом Генка расстался чуть меньше трёх месяцев, но радости было столько, что казалось, они не виделись несколько лет. Генка усадил друзей за стол, налил в большие бокалы сразу граммов по 100 виски, и предложил выпить за встречу. Весь вечер друзья вели себя легко и непринуждённо. Часов в 10 вечера, Джейк сказал, что ему пора и распрощался с друзьями. После ухода Джейка, Рустам с Генкой перешли на русский язык. Генка соскучился по общению на родном языке и с явным удовольствием стал рассказывать Рустаму о своей новой работе, знакомых, впечатлениях о жизни в цивилизованном мире. Рустам внимательно слушал, как это он умел делать, искренне радуясь, что у Генки всё налаживается. Когда Генка закончил изливать свои новости, которые у него накопились за два с половиной месяца, голос подал Рустам.

- У меня тоже для тебя есть новость, - спокойно произнёс Рустам, - Мустафу убили. Напоролся он на засаду советских военных, а те, недолго думая, уничтожили весь его отряд. В отряде было 150 человек из моей школы, Мустафа, его сын Карахан и верный помощник, Исахан. Уцелел только Исахан, он всё и рассказал, как дело было.

- Откуда же у Мустафы столько людей было? В школе всего-то курсантов со всех групп, не более 80-ти человек набирается, - спросил Генка.

- Как только ты с Джейком улетел, буквально дня через два в школу прибыло сразу 160 человек. Мне по специальной связи сообщили, что я должен организовать ускоренное обучение для всех вновь поступивших боевиков. Пришлось их разделить на две группы, но они всё равно получились большие, по 80 человек в каждой! С размещением были проблемы, но потом всё утряслось. За два-три дня, до окончания обучения на «курсе молодого бойца», в Читрал прибыл Мустафа с сыном и Исаханом. Привёз документы, по которым я должен был ему передать 150 боевиков для отправки в Афганистан. Забрал он этих 150 человек и увёл своими контрабандными тропами. А через неделю, после того, как Мустафа ушёл, можно сказать, приполз Исахан. Его окровавленного на окраине Читрала подобрал местный житель. Исахан только успел сказать, что ему надо в разведшколу и потерял сознание. Местный житель привёз Исахана на телеге к нам, ну, а мы его сразу в госпиталь. Три пулевых ранения и осколок от гранаты или бомбы в правом бедре застрял. Крови много потерял, но успешно прооперировали, и дня через три, он очнулся. Долго ничего вспомнить не мог, а потом память стала возвращаться. Из рассказа Исахана, я понял, что Мустафа повёл отряд своей самой тайной тропой. Правда, я с Мустафой прошёл тем путём два раза. Это был исключительный случай. Обычно Мустафа, по своим тайным тропам, никого больше одного раза не водил. Разве что, только его верные нукеры Исахан и Вахид по нескольку раз проходили его секретными тропами, и то, не по всем. Не знаю, как получилось, но уже на афганской территории, при спуске с перевала, в тесном каньоне, их попросту закидали бомбами с вертолётов. К месту бомбёжки, через полчаса, поднялись советские войска, и вступила в перестрелку с уцелевшими боевиками Мустафы. Исахан сказал, что только он один, через перевал, ушёл обратно в Пакистан. Видел, как погиб Мустафа и его сын Карахан. Одна из бомб разорвалась рядом с ними и, если они не погибли от осколков снаряда, то наверняка, их придавило камнями, которые сыпались сверху, после каждого взрыва бомбы. Давай помянем Мустафу, по нашему, советскому обычаю. Всё-таки я его знал 17 лет и даже, вроде, мы дружили. Но как началась война в Афганистане, так он стал совсем другим. Лучше бы он продолжал заниматься своей контрабандой и не ввязывался в военные действия. Теперь чего говорить, - Рустам поднял свой бокал, приглашая Генку последовать его примеру.

- Отношение к Мустафе у меня двоякое, - сказал Генка, ставя пустой бокал на стол, - с одной стороны, если бы не он, то с тобой я никогда бы не встретился. С другой стороны, может, у меня не было бы этих смертельных, афганских приключений. Даже не знаю, какую роль в моей жизни сыграл Мустафа, положительную или отрицательную. Сейчас, когда уже всё позади, мне, вроде, и жалко его. А по сути дела, Мустафа был бандит, контрабандист, преступник, короче, делавший деньги на несчастье других людей. Всё равно, рано или поздно, его бы вычислили и уничтожили. Я думаю, что он об этом знал, но он вошёл в азарт с этими смертельными играми. Ему казалось, что он всегда будет в выигрыше, но во всех играх есть победители и побеждённые. В этот раз Мустафе не повезло, он проиграл.

- Да, Мустафа проиграл. Меня, вообще-то, в США именно по этому поводу и вызвали. Руководство потребовало объяснений по данному случаю, что я в письменной форме и сделал со слов Исахана. Война есть война! Потому она войной и называется, что на войне гибнут люди. Да, ладно, хватит об этом! Мир в Афганистане будет ещё не скоро, если он вообще будет. Я планирую на Рождество прилететь в Америку всей семьёй. Надеюсь, что Рождественские праздники мы проведём вместе? – меняя тему разговора, спросил Рустам.

- А почему бы и нет? – вопросом на вопрос, ответил Генка, - я с удовольствием пообщался бы и с твоей женой, и с сыновьями.

- Вот и прекрасно! Договорились! Ближе к декабрю, мы с тобой ещё созвонимся и обо всём конкретно поговорим. Ну, что? Давай, по последней, да спать пойдём. Мне завтра с утра необходимо ещё в одно место здесь заглянуть, кое-какие вопросы есть, которые надо решить, а потом меня отвезут в аэропорт, улетаю я завтра, - извиняющимся тоном сообщил Рустам.

- Как это завтра? - возмутился Генка, - я думал, мы с тобой ещё пообщаемся.

- Извини, Гена, но так получилось, что в этот раз у меня очень короткая командировка. В следующий раз, у меня времени будет, обязательно больше. Давай, Гена, за твои успехи здесь, в Америке! Я верю, что у тебя будет всё хорошо и ты никогда не пожалеешь о том, что живёшь и работаешь в Америке. За тебя! – Рустам поднял свой бокал.

- А я пью за тебя! – Генка поднял свой бокал, - за то, что у меня есть настоящий друг!

На следующий день Рустам улетел в Пакистан. Генка вновь окунулся с головой в работу. Работы было много. Постоянно ломались макеты, стенды и Генка, с помощниками целыми днями приводили их в порядок. К тому же, профессор Гордон привлекал Генку к работе, в качестве ассистента, когда у студентов проводились лабораторные работы. Остальное свободное время Генка корпел над созданием нового стенда для лаборатории, по заказу профессора.

Рождество подошло незаметно. Вначале декабря Рустам позвонил Генке домой и сообщил, что всей семьёй прилетает в Америку 16-го декабря. Пробудет в США, почти месяц. Пригласил Генку приехать к нему на Рождественские праздники, в Вашингтон. Рустаму всегда предоставляли фешенебельную служебную квартиру, в пригороде Вашингтона, если он приезжал всей семьёй. Джейка, на праздники, Рустам тоже позвал, о чём сказал Генке. Это известие обрадовало Генку, всё-таки, не одному добираться до Вашингтона, в ещё малознакомой большой стране.