Во всем сказанном мной нет ничего нового. Молитва – «Господи, дай мне силы изменить то, что я могу, терпение – принять то, что я не могу изменить, и мудрость – отличить одно от другого» – стара как мир. Но, на мой взгляд, не менее важно уметь отличать свое счастье от своей же мечты об идеальном счастье. Еще важнее – отличать свое счастье от чужого, навязанного социумом: коллегами, друзьями, родителями. Хуже всего, когда ты скачешь, пытаясь допрыгнуть до поставленной кем-то высокой планки, как собачонка за приподнятой хозяином палкой, и горестно скулишь от обиды, оттого что не можешь это сделать. И бежишь со всех ног, стоит кому-то швырнуть ее в кусты… не подумав, а тебе туда надо? А что нужно лично тебе?

Можно искренне и страстно страдать от того, что твой муж зарабатывает не так уж много, твой ребенок – не учится на «отлично», твой дом – в непрестижном районе. А можно столь же искренне радоваться, что работа мужа позволяет ему проводить больше времени с семьей и у вас всегда хватает на жизнь, сын – не тихий заучка, а нормальный парень (да и большинство великих людей вовсе не были отличниками в школе), в доме бывает много гостей и постоянно звенит чей то смех. Все зависит от отношения!

В миг, когда я впервые осознала, что вряд ли стану великой писательницей, мой мир рухнул. Поставленная планка – мой идеал, оказалась недостижимой, и с этим было невозможно смириться. А потом я подумала… А может, достаточно того, что я делаю то, что хочу, и мне нравится выдумывать сказочные истории. Может, нужно просто творить в свое удовольствие, совершенствоваться себе на радость, а там видно будет… Зачем грезить величием? Может, я уже счастлива?

И все-таки странно, что внутри нас живет некий невидимый регулировщик с палочкой-планкой. Одним взмахом руки он может изменить нашу жизнь как угодно, послать нас куда угодно: вверх, прямо, вниз, заставить карабкаться на гору, сдирая руки в кровь, осесть и построить дом, упасть в ад и день за днем мучить себя, попрекая несовершенством. Но самое странное, что он – это мы…

И наше счастье часто зависит лишь от того, позволяем ли мы себе быть счастливыми.

Конфликтная ситуация

В гороскопах, посвященных «Весам», написано: люди моего уравновешенного знака склонны тщательно обминать все острые углы. Что, увы, отнюдь не означает, будто углы столь же тщательно обминают нас. Иногда они врезаются в твою жизнь совершенно неожиданно, как айсберг в бок «Титаника», и оканчиваются такой же катастрофой…

На днях ко мне приехал за утешением друг-артист. Он «побил горшки» с главным режиссером из-за того, что за три дня до спектакля объявил: я не смогу в нем играть. «Я все ему объяснил!» – сетовал он. – «У меня уважительная причина! И на роль есть дублер. Да, на афишах стоит мое имя. Но можно вывесить объявление о замене. Это ж не то, что я сорвал ему график…»

Тем не менее, ссора меж ним получилась настолько остроугольной, что поставила под угрозу его работу в театре. Да и разве так уж редко «высокие отношения» летят в тартарары из-за, казалось бы, сущей ерунды? Так, однажды я монументально разругалась с матерью из-за… котлет. Ко мне в гости собирались прийти люди, обсудить важный для моего карьерного роста проект. Визитеры были курящие, и я попросила уступить нам кухню. «Нет», – безапелляционно отрезала мама, – «мне нужно пожарить котлеты». Мысль, что котлеты и мой карьерный взлет можно в принципе ставить на чаши одних весов была для меня настолько абсурдной, что «Весы» во мне сломались, и я разразилась плачем.

То же самое сделала моя соседка, когда ее муж отказался идти в аптеку за лекарством на том основании, что на улице дождь. «Ты представляешь», – плакалась она. – «Мне плохо, поднялась температура, в доме ни одной противопростудной таблетки – и завтра нужно выйти на работу, хоть застрелись, иначе сорву договор. А он мне: «Там же дождик!» Ну не обидно? Я умирать буду, он мне стакан воды не подаст!»

А еще года два тому мы чуть не рассорились с лучшей подругой из-за гримера. Перед пафосной акцией нам выделили одного визажиста на двоих. Зная, подружка неисправимая копуша, я заранее приняла реверансное решение. «Пусть он красит тебя, я приеду уже готовая», – предложила я, рассчитывая, что перед началом действа профессионал слегка подретуширует мой грим. Но, появившись в назначенное время, увидела на лице напарницы только слабые зачатки «красы». Праздник приближался. Даже на мою компромиссную ретушь времени уже не оставалось. Получалось: она будет красивая, а я – урод! И я высказала свое «фе» по полной программе… Она ответила мне тем же. Конфликт обернулся испорченным торжеством (на котором мы обе чувствовали себя недокрашенными полуфабрикатами) и месячным разрывом (поскольку «похищать» твою красоту не позволено даже лучшим подругам!)

Когда же кое-как переобижавшись, мы все-таки постарались объясниться, выявилась парадоксальная вещь. Она искренне считала: я собираюсь воспользоваться услугами другого визажиста, а этого щедро уступаю ей. И появление с требованием уступить мне кресло восприняла как гром среди ясного неба. Вчера я обещала ей одно, сегодня, не предупредив, меняю свое решение, подвожу ее, еще и возмущаюсь, что она недовольна!

«Иногда я думаю, почему они не могли сказать друг другу все с самого начала?» – говорит героиня одного из моих любимых произведений. «Но тогда не было бы пьесы», – отвечает герой.

Любое литературное художество строится на конфликте между персонажами. И именно недоговорка является одним из самых заштампованных сценарных приемов. «Я должна сказать тебе важную вещь», – заявляет она. «Нет-нет, скажи мне главное, ты любишь меня? Все остальное не имеет значение!» – целует ее он. А потом, узнав несказанное, обижается и разрывает с ней отношения.

Но в реальности нам редко закрывают рот голливудским поцелуем, – обычно мы недоговариваем что-то сами. Подразумевая: это понятно и так! Хотя, озвучь я свое «само собой разумеющееся» намерение слегка подретушировать грим, не было б ни разрыва, ни переживаний. Пьеса бы в таком случае, безусловно, проиграла, потеряв драматический виток, заставляющий зрителя мелодрамы напряженно ждать, помирятся ли герои ближе к титру «конец фильма». И данность «жизнь не театр, а люди в нем не актеры!» – не понимают даже театральные режиссеры.

Сутки спустя, прояснилось: главный разозлился на артиста оттого, что пригласил «на его имя» спонсоров, надеясь с их помощью профинансировать его же следующий спектакль. И, как и я в случае с моей подружкой, был разобижен прежде всего тем, что хотел сделать как лучше! А в результате человек, которому он пытался оказать услугу, его и подвел. Но не обидно ли? Ужасно! Обиднее вдвойне, что, обидевшись, режиссер даже не произнес истинную причину конфликта вслух. А друг мой, как и большинство из нас, телепатией не страдал, и совершенно не понимал, отчего тот так разлютовался? «Он пробубнил нечто абстрактное, мол, это очень важный вечер», – пожаловался друг. – «Неужели нельзя было произнести все прямым текстом? Естественно, я изменил бы решение. И проблемы бы не было!».

Приятель прав. «Очень важный вечер» – столь же мало говорящая непосвященному абстракция, как и «очень важный проект». И кабы я открыла рот не семнадцать, а семьдесят один раз, и не поленилась объяснить родной маме, насколько проект важен для меня, в чем заключается и как долго я к нему шла, котлеты автоматически слетели б с повестки дня. Если б моя соседка сказала супругу не обтекаемое: «Мне что-то нехорошо. Сбегай за лекарством», а растолковала, ей и впрямь ОЧЕНЬ ПЛОХО, и она боится сорвать завтрашнюю сделку, он бы молча кивнул и взял зонтик. Зонтик, кстати, он все равно взял. Но только после того, как она ему это прокричала! Он, понятно, тоже не промолчал. Пустяковая недосказанность вылилась в болезненный конфликт, слезы, разом припомненные прошлые обиды и горький осадок: «Я совершенно одинока. Муж мне даже воды не подаст!»

Но с годами я стала понимать: люди, плачущие о пресловутом «стакане воды», зачастую просто забывают его попросить! Причем, чем сильнее мы хотим пить, тем упрямее молчим, проглотив от обиды язык. И чем дольше наше молчание, тем больше вероятность, что непроговоренная конфликтная ситуация станет необратимой…