— И… все?

— Ну, почему же? Написал несколько больших работ. Переписывается с Марксом и Эйнштейном по интернету. Играет в свои любимые городки.

— Как я тебя понял, он недоволен жизнью здесь?

— Однозначно. На его взгляд, что это не жизнь, а имитация жизни. Райский концлагерь.

— А ты как думаешь?

— Вполне может быть, что так оно и есть, — задумчиво сказал Петр. — Ладно, не грузи себя проблемами в первые же дни. Отложим этот разговор на потом. Пойдем лучше сейчас в муниципалитет и выберем тебе жилье. Или место для жилья, если хочешь построить свой дом самостоятельно.

…Когда мы выбирали участок в муниципалитете, я впервые задумался над тем, чем же мне заняться в раю. И обнаружил, что у меня вполне «райская» профессия — писательская. Другим «субстанциям» — инженерам, рабочим, которые имели дело на Земле с материальным производством, повезло куда меньше. Но сочинять повести мне ничего не мешает и здесь. Хотя бы исторические повести, так как здешнюю жизнь я не знал. Зато теперь мог запросто потолковать с многими «живыми» историческими личностями. Открывались перспективы, от которых просто захватывало дух.

Поэтому место для дома я выбрал на дальней окраине города, возле тихой речки. И решил, что построю сосновый сруб. Я давно мечтал о таком строении на Земле, чтобы все было как у классиков — камин, медвежья шкура на полу и много-много книг. Петр мой «проект» одобрил и за несколько минут создал двухэтажное строение с большой верандой наверху. С нее открывалась великолепная перспектива на соседние леса и город вдалеке. Я уже понимал, что ходить несколько километров до города мне вряд ли когда-то придется — буду телепортироваться. Петр тут же исчез, а я наконец-то решил, что пора осуществить свою задумку — посмотреть, что написали на Земле в связи с моей кончиной.

В моем новом доме был кабинет, где стоял громадный письменный стол, а на нем не менее громадный монитор. Я включил компьютер. На экране сразу зажглись две иконки. На одной было написано «Земля», на другой «Небеса». «Земля» загружалась довольно долго, около пяти минут. Из этого я сделал вывод, что, видимо, наши «небеса», хоть и имеют какую-то непонятную основу, но, скорее всего, тоже в чем-то материальны. Ведь на связь, оказывается, требуется время, в то время как создать в раю, к примеру, слона можно за мгновение. (Фу ты, черт! Большой африканский слон уже гулял по аллейке перед моим домом и нахально ел цветы с клумбы. Я немедленно отправил его в небытие. Нужно тут быть как-то поосторожнее с фантазиями).

Наконец, на экране появилась знакомая заставка Google. Я набрал в поисковике свою собственную фамилию. Как всегда, он выдал тысячи сайтов, где засветилась либо моя личность, либо мои однофамильцы. Но нужной информации о моей кончине не было. Я не сразу понял, что искать ее на собственном сайте бессмысленно. Вел его я сам и только сам знал пароли сайта, а жена была полным чайником в этом деле. Теперь мой сайт навечно стал нетленным памятником мне самому, по крайней мере, до тех пор, пока провайдеры не начнут чистить свои серверы от разного мусора, накопившегося за столетия.

Стал тыкать сайты, выбранные поисковиком, наугад. Порой речь в них действительно шла обо мне, но информация была давнишней. Бешено промелькнула мысль: может быть, я все же не умер и это какой-то чудный сон, который уже длится несколько суток? (Или кажется, что несколько суток?)

Но, увы, тут же мои надежды рухнули. На следующем сайте я прочел:

«По слухам покойный автор успел дописать повесть несколько мистического содержания, и не исключено, что вскоре мы ее прочтем».

Перечитал всю страницу. Нет, речь шла точно обо мне. Перечислялись все мои куцые заслуги перед страной.

НО НИКАКОЙ ЗАКОНЧЕННОЙ ПОВЕСТИ Я ПОТОМКАМ НЕ ОСТАВЛЯЛ!!!

Все, что хранилось в моем земном компьютере из неопубликованного — несколько обрывков начатых и брошенных повестей. Притом, что никакой мистики в них не было! Я был, что называется, писателем-реалистом.

Однако это был один из немногих случаев, когда во мне проснулось вера в сверхъестественное. Какое странное предположение! Может быть, это ОН, Бог, в которого я не верю, хочет, чтобы я написал такую повесть? А что может быть более мистическое, чем описание жизни в раю?

Я почувствовал, что теряю канву своих рассуждений. Определенно я запутался с причинами и следствием. Если ОН хочет, чтобы я написал такую повесть, то почему ОН обращается ко мне с Земли, зная, что она для меня недоступна? И как ОН собирается сделать, чтобы эту повесть прочли на Земле?

Нет, это чепуха! «Галимотня», как говорил один неграмотный нештатный корреспондент, когда я работал в газете. Но в этой «галимотне» что-то было, какой-то тайный знак. В конце концов, у меня впереди вечность. И что мне стоит отщипнуть от этой вечности крохотный кусочек, чтобы описать свои первые впечатления о рае?

Но прошло еще несколько месяцев, прежде чем я начал писать эту повесть…

— Хочешь сигарету? — спросила она.

Я отрицательно покачал головой, но все же взял сигарету из ее пачки. Чтобы просто ее понюхать. Странное дело: единственная дурная привычка, от которой я не мог избавиться на Земле — курение. Курил даже после инфаркта. А здесь — кури — не хочу, это никак не скажется на моем виртуальном здоровье, но вот: не тянет. От чего это происходит? Наверное, я пресыщен. За две недели пребывания в раю я привык, что меня окружает только лучшее. Лучший воздух, от которого сама по себе кружится голова, лучшие ароматы цветов в моем саду, лучшие вещи, созданные к этому моменту на Земле, наконец, самые красивые женщины. На фоне этого запах даже лучшего в мире табака — редкостная гадость. К тому же, в раю очень легко отказаться от любой привязанности. Просто приказал себе — и рука никогда не потянется автоматически к сигарете, как это случалось во время моих писательских бдений в прошлой жизни. Наверное, я теперь во многом похож на программируемого робота.

— А вот тут мы повесим барометр, — сказала Лия.

— Зачем? Зачем в раю барометр, если здесь всегда прекрасная погода?

Лия смутилась, но лишь на секунду:

— Очень красивая вещь, — призналась она. — Большой медный барометр. Украсит стену. И вообще, приятно драить медь, если дома нечем заняться. Или ты против?

— Вешай, что тебе нравится, — сразу сдался я. После полутораметровой модели парусника, который она подвесила под потолок, протестовать против барометра было глупо. В конце концов, что мне мешает завтра отправить на виртуальную свалку все это виртуальное барахло? Девочка слишком юная, чтобы понимать — вещи имеют ценность, когда провели с тобой всю жизнь, а их приобретение связано с какой-то житейской историей.

Я с ней познакомился в библиотеке и уже через полчаса знал всю ее короткую биографию. Полгода назад Лия погибла в автокатастрофе под Москвой. Но до этого окончила физтех с красным дипломом и по этой же причине, по ее предположению, попала в рай. Кроме того, она сказала, что это ее природное лицо, а не «райское», что она побеждала на институтском конкурсе красоты, а здесь, в раю, только лишь увеличила на размер грудь. «Я бы ее и на Земле увеличила, — сказала она тоном, заставляющим поверить в ее искренность, — но не было денег на операцию».

По наивности я ожидал, что в библиотеку Лия пришла, чтобы продолжить изучение физики твердого тела — специальности, полученной на Земле. Но она весело рассмеялась (мы были на открытой террасе читалки) и заявила, что в раю эта профессия неперспективна.

— Я сама выдумала себе профессию, — с некоторым апломбом сказала она.

— И какую же?

— Так и называется — «выдумывальщица».

— Ну-ка, ну-ка…

— Тут люди часто меняют свои дома, иногда каждый месяц. А оформить их внутри фантазии не хватает.

— Это профессия называется «дизайнер интерьеров», — возразил я.

— Нет, интерьер — это только часть оформления. Нужно еще много всяких простеньких вещей, которые вешают на стены, потолки, ставят на столы, просто засовывают в разные потаенные места, чтобы потом случайно обнаружить их и рассмеяться. Чтобы дом стал домом. А дизайнер думает о цветовой гамме, пространстве и прочих глупостях — тьфу, скучно!