Зверь, зарычав еще раз, попятился в джунгли.

Я облегченно вздохнул и впервые в раю испытал потребность …помочиться.

Интересно, а сердце у меня теперь здоровое? Ведь можно и умереть от таких сюрпризов. Наверное, здоровое, если я буду жить вечно. Точнее, его, сердца, вообще не бывает у электронного призрака. Одна видимость.

Когда я учился на филологическом факультете, Данте мне показался на редкость занудным. Убивало бесчисленное перечисление имен людей и мифологических героев, особенно, когда экзамены уже на носу. Но сейчас он был к месту. «Земной свой путь пройдя до середины, я оказался в сумрачном лесу». Положим, свой-то земной путь я прошел едва ли не на девяносто процентов, но разве в этом дело?

Еще раз вздохнув, я вообразил себя в шатре на берегу и почти без усилий оказался в нем, рядом с Петром.

— А наши дамы уже прибыли, — сообщил Петр.

— Где же они?

— Летают, — как о самом обыденном действе, сказал мой Вергилий. — Красивое зрелище. Возьми бинокль.

— Подожди. А где же их вещи?

— Тут никто не носит с собой никаких вещей.

…Над шатром кружились в бешеном танце пять обнаженных женщин, взявшись за руки. Их танец весьма походил на ожившую картину Матисса. Но никакой условности декаданса в этом танце и в самих женщинах не было. Пышные, плотные формы тел, откровенно эротичные движения. Феерическое кружение в небесах этих полногрудых красавиц с крутыми бедрами заставляло вспомнить рассказы о шабаше ведьм из средневековых книг. Но тут же я пришел в полный ужас, поняв, что глаза мне изменили, когда я увидел их танец в пространстве идеально синего неба. Эти женщины, если это, конечно, живые существа, танцевали вовсе не в десятке метров надо мной, как показалось в первый момент, а значительно выше, в поднебесье, и каждая из них — …гигант чудовищной высоты.

— Титаны, да? — заворожено прошептал я. — Что это такое? Или это такая голография на небесах?

— Бабы как бабы, — пожал плечами Петр. — Просто решили нас малость повеселить. Надеюсь, ты понял, что масштабировать себя тут можно также легко, как и все остальное. В городе масштабироваться запрещено, вот и развлекаются на природе. Пойдем и тоже трансформируемся к их возвращению.

— Тоже сделаем из себя титанов?

— Зачем? — рассмеялся Петр. — Или охота полетать с ними? Налетаются и вернут себя в прежнее состояние. А мы сейчас просто преобразимся. Полагаю, мы сейчас выглядим не самым эротичным образом. На какого античного персонажа ты бы хотел походить?

— Петя, зачем ты все это затеял? И почему их пятеро, если нас двое?

— Они сами напросились, когда узнали, что со мной новичок. Видишь ли, здесь ведь многое очень быстро приедается. А когда появляется новичок, который узнает, что на небесах у него есть возможность испытать близость хоть с сотней тысяч особей противоположного пола и, к тому же, что его небесная потенция бесконечна, новичка обычно охватывает блаженство. Как праведного мусульманина среди гурий. Вот за этим изначальным блаженством новичка многие из женщин и охотятся. Так что ты для них — что шоколадная конфета для землян.

— Ну и бардак у вас в раю!

— Почему бардак? Венерических болезней здесь нет, и не может быть, забеременевших и брошенных женщин тоже. Полная свобода.

— Все равно бардак. И что же здесь — каждому с каждой можно?

— Почему же с каждой? С той, которая сама захочет тебя, и ты ее захочешь. Тут же никого не заставишь насильно заняться сексом. Потенциальная жертва просто исчезнет из твоих рук. Есть она — и уже нет. Так в кого ты собрался преобразоваться?

Я подумал и застенчиво сказал:

— Ну, допустим, в Перикла, отца эллинской демократии.

— Неплохо для начала. Хотя и не лучший вариант. А знаешь, почему его всегда ваяли со шлемом на голове?

— Нет.

— У него была голова тыквой, если верить Плутарху. Скрывал ее под шлемом. Но это мы поправим.

За несколько секунд выровняв мне пропорции головы, Петр критически осмотрел сделанную работу, отступив на шаг, как и подобает художнику. Потом я почувствовал, как мои анемичные писательские мышцы вздулись, словно накаченные, а осанка выпрямилась.

В шатре тут же появилось большое напольное зеркало, и в нем я увидел могучего тридцатилетнего атлета с кучерявой рыжей бородкой. Себя самого. Только зеркало мне безудержно льстило — таким суперменом я отродясь не был.

— Ну, теперь ты полный красавец, Коля. Хотя, если честно, то бабам и в раю, и на Земле от нас нужна только страсть.

— И что, в таком виде можно пребывать долго?

— Вечность, если тебе этот твой новый облик нравится.

— Черт побери, а есть ли у вас здесь нормальная любовь?

— Есть, — подтвердил Петя. И ехидно добавил: — Иногда она длится даже две-три недели.

Себя он превратил в юного «Давида» Микельанджело. Только чуть-чуть удлинил себе ноги. И ведь, правда — они мне всегда казались коротковаты в оригинале у гениального скульптура. Может быть, Микельанджело неправильно выбрал кусок мрамора, приступая к работе, или же человечество подросло за последние столетия.

Неожиданно в шатре потемнело, словно солнце зашло за тучи, а потом стала гулко содрогаться земля.

— Ну, вот и наши девчата прилетели, — прокомментировал мой новый друг.

Приподнял полог шатра, я с ужасом увидел чье-то гигантское колено на высоте своих глаз. Рыжий пушок на голени этой дамы больше походил на ворс ковра. Я легко мог разглядеть каждую пору на ее фантастическом теле. А большой палец ее ступни был размером с детскую головку.

— Петя, ты полагаешь, что это зрелище эротично? Эти дамы вызывают ужас. Гулливерши в стране лилипутов.

Он захохотал:

— Еще убедишься.

Гигантские женщины, разгоряченные танцем, побежали в море купаться. До ближайшего от нас острова они доплыли меньше, чем за десять-пятнадцать секунд. А потом вдруг исчезли.

— Ну, слава Богу, передумали с нами общаться, — обрадовался я, рассматривая чудовищные следы, оставленные ими на мокром песке.

— Не обольщайся, ты невнимателен, — отреагировал Петя. — Они просто трансформировались в стандартный размер и сейчас плывут к нам. Вон там, видишь? Через пять минут будут.

— Как с ними нужно себя вести?

— Чем естественнее, тем лучше. Это просто женщины, такие же, как на Земле. И вдобавок — умницы. С ними очень приятно поболтать.

— Никогда не был ловеласом.

— Здесь станешь. В раю не так много развлечений. Вернее, их много, чудовищно много, но все они легкодоступны, а потому быстрее надоедают. Кроме… кроме, секса.

Первое отступление автора

Я решил написать эту книгу уже после четырех месяцев своего пребывания в раю. Тогда впервые забрезжила надежда, что райским «субстанциям», вполне возможно, удастся каким-то образом дать о себе весточку на Землю. Причина написания книги проста — тщеславие, земное писательское тщеславие. Хотя здесь, в раю, для тщеславия просто нет почвы. Все возможно, и если ты изобретешь какую-нибудь новую и очевидно глупую вещь, над тобой просто добродушно посмеются. Нет конкуренции и нет понятия: «Я — первый».

Но можно представить, какой фурор вызовет эта книга, если мне удастся, пока еще непонятным образом, разместить ее на своем земном сайте. Дать людям надежду, что их земная жизнь не конечна. Что, по крайней мере, какая-то малая часть из них может претендовать на вечность.

Однако в данный момент я хотел сказать о другом. Земному читателю, если он когда-нибудь у меня будет, нужно понять, что отношения между полами в раю ни в чем не схожи с земными. Во-первых, здесь нет ни одного урода или человека, выглядящего немощным. Сделать из самого себя писаного красавца — задача двух минут. Во-вторых, люди никак не зависят друг от друга материально. Привязанности здесь только эмоциональные, да и те выглядят значительно слабее, чем на земле. Скорее, это просто связь по интересам. Соответственно и сексом здесь занимаются именно тогда, когда возникает в этом потребность, абсолютно игнорируя все земные условности. Это не распущенность, как бы выглядело подобное поведение на Земле. Просто земной секс обременен десятками возможных последствий и ему мешают отношения собственности, а здесь нет ни первого, ни второго.