В своем округе Сергей Леонидович работал очень активно. Вспоминают, что из-за недостатка финансирования из областного и местного бюджетов в 2000 году были сорваны поставки инсулина для больных сахарным диабетом. Тигипко в сжатые сроки смог осуществить поставку инсулина в свой избирательный округ. По его инициативе в государственный бюджет 2001 года была внесена статья расходов для обеспечения инсулинозависимых больных, что полностью решило проблему в масштабах всего государства.

В парламенте он был заметен с самого начала. Помнится, сразу же после избрания Сергей Леонидович публично отказался от депутатской неприкосновенности. К сожалению, этот шаг не повлек за собой никаких юридических последствий. В парламенте четвертого созыва Тигипко возглавлял депутатскую фракцию политических партий промышленников и предпринимателей Украины и «Трудовой Украины».

Работа Тигипко как депутата была сосредоточена на нескольких направлениях: региональные проблемы, система образования, культура, религия, спорт, молодежное движение, социальная защита.

Как-то журналисты «Украинской правды» спросили его: «Если вам так нравится бизнес, зачем вы пошли в политику?» Он ответил буквально следующее: «По ряду причин. У меня были определенные обязательства перед Кучмой. Мы с ним очень много работали еще до того, как он пошел в президенты в 1994 году. Когда я был секретарем обкома комсомола, Кучма возглавлял завод, и мы часто встречались по работе. Он меня несколько раз серьезно выручал, поддерживал некоторые молодежные проекты. В свое время я у него был внештатным консультантом. С одной стороны, я пошел в политику потому, что у меня были некоторые опасения и, соответственно, желание защитить свой бизнес. В частности «Приватбанк», где я был акционером».

На самом деле ко всему в жизни у Тигипко примерно одинаковые подходы. Вот и политику он рассматривает под вполне определенным углом зрения: «Политика – это проекты, и к ней я отношусь как к очень профессиональной проектной работе».

С политикой связано и самое большое его поражение. Вот как он об этом вспоминает: «Скажем, я из Минэкономики уходил самостоятельно. Я на выборы шел, у меня была идея выйти на реальное большинство, которое было бы по-настоящему ответственно перед людьми и которое работало бы в режиме единой команды. И мы, вроде бы, большинство создали, но достаточно формальное. Когда ушла «Наша Украина» и создала блок с коммунистами, социалистами и БЮТ, я посчитал, что для меня это было поражением. Потому что я искренне хотел, чтобы «Наша Украина» была рядом, потому что там было очень много прогрессивных людей».

Заметьте, он это сказал еще в 2003 году, когда «Наша Украина» находилась в оппозиции и Тигипко не было никакой нужды с ней заигрывать. Правда, он и сейчас ни с кем не заигрывает.

В парламенте Сергей Тигипко вошел в состав группы «Трудовая Украина». Это было непростое время и для партии, и для ее представительства в парламенте. Столкнулись два лидера – Андрей Деркач и Виктор Пинчук. Эксперты считают, что Тигипко должен был стать посредником между ними. Но события приняли иной оборот. Ему пришлось возглавить эту партию, которую эксперты называли политическим представительством интересов «днепропетровской группы». На II внеочередном съезде партии «Трудовая Украина» 18 ноября 2000 года Сергей Тигипко был единогласно избран ее председателем. В 2005 году он эти полномочия сложил.

В секретариате «Трудовой Украины» время, когда Тигипко сосредоточился на работе в партии, неизменно вспоминают с улыбкой. Он никогда не корчил из себя большого начальника. Для него проще было заглянуть в кабинет к нужному работнику, нежели вызывать его по селектору. Собственно, именно таким был его стиль общения и с сотрудниками избирательного штаба в 2004 году, таким он сохранился и до сих пор.

У «Трудовой Украины» было немало интересных дел, но я не стану обо всех рассказывать: уверен, что многое из этого арсенала станет неожиданностью на предстоящих президентских и парламентских выборах. Но есть одна тема, на которой все же стоит остановиться.

Длительное время Сергей Тигипко опекал общественную организацию «Родители за будущее без наркотиков». Это был осознанный шаг, результаты которого позволили очень многим наркозависимым и их близким обрести надежду. Часто, встречая активистов этой организации в офисе партии, я думал о том, как много может сделать для других политик, если он настроен на то, чтобы помогать людям, а не набивать за их счет карманы.

Любой путь, даже самый дальний, начинается все же с первого шага. Для «Родительского комитета», как мы для простоты называли между собой эту общественную организацию, первый шаг заключался в том, что в селе, которое расположено примерно в тридцати километрах от Киева, разыскали заброшенный детский садик. Уговорили местную власть отдать его в долгосрочную аренду Именно там решили разместить коммуну наркозависимых людей, которые будут работать с преподавателями. Опыт показывает, что в таких случаях, когда наркоманы сами работают, сами следят за собой, сами себе помогают, процент выздоровления очень велик. Так строится система так называемых «манаров» в Польше, которая достаточно эффективна. Но вот что интересно: когда этот садик чистили, то вынесли оттуда три ведра использованных шприцов.

То есть вся округа уже была заражена. Подходили люди, расспрашивали, что это за затея, а в итоге говорили: «Вы не справитесь. У нас этого уже очень много». Приходил и местный батюшка, он депутат районного совета. И тоже говорил, что все здесь знают об этой проблеме.

Оказалось, что на такие коммуны рассчитывали очень многие. Чтобы помочь встать им на ноги, финансировали вскладчину: родители, «Трудовая Украина», Тигипко перечислял часть своей зарплаты. Он потом съездил в Хмельницкий, где коммуна бывших наркозависимых действовала полным ходом, и приехал оттуда в восторге. Члены коммуны полностью себя обеспечивали: самостоятельно готовили пищу, даже свой хлеб выпекали. Коммуна расположилась в бывшей ракетной части. Военные, когда уезжали, все уничтожили, даже проводку пообрывали. Но, несмотря на трудности, ребята потихоньку стали обустраиваться, даже баню построили. Завели хозяйство – две коровы, козу.

А еще наладили выпуск цементных, в форме пятерни, табличек. На них расписываются те, кто излечился и ушел в новую жизнь. В эту коммуну уже тогда была очередь. Тигипко там встретил парня даже из России. Я рассказывал об этих коммунах знакомому из Санкт-Петербурга, у которого дочь наркоманка, и он очень серьезно ответил, что таким людям, как Сергей Тигипко и члены «Родительского комитета», нужно ставить памятники. Однако думаю, что если бы такая идея возникла в действительности, то и Тигипко, и «Родительский комитет» предпочли бы, чтобы на эти деньги создали еще несколько коммун.

В «Родительском комитете» мечтали о том, чтобы коммун в Украине было хотя бы 25. Однако все упиралось в деньги. Хмельницкий центр, например, поддерживала местная власть – за пять лет дали 80 тысяч долларов. Помогали и родители. Это немало, зато такие коммуны очень эффективны – в отличие от многих докторов, которые берут за излечение крупные суммы денег, но ничего так и не достигают.

Еще один центр в те годы создавали в Полтаве – за родительские деньги. Отвели землю, начали строительство зданий, в том числе поликлиники. В Полтаве жил человек, который за достаточно скромную сумму исцелял наркоманов. Вот родители и решили создать ему нормальные условия для работы. А в Днепропетровске родители нашли другой вариант излечения – так сказать, более психологический. При помощи бесед они заставляют наркоманов потихоньку возвращаться к жизни.

Для меня было странным, что обществу приходится самоорганизовываться, чтобы спасти своих детей. А власть? А про власть родители наркоманов рассказывали страшные вещи. Они говорили, что медицина не помогает, а часто даже наоборот – есть врачи, которые вечером после лечения разносят наркотики. А люди, в надежде спасти ребенка, буквально все продают. Рассказывали, что работники милиции контролируют этот «бизнес». Отец наркозависимой девушки сообщил, что сотрудники отдела по борьбе с наркотиками регулярно ловят его дочку и требуют деньги за то, чтобы ее не посадили.