Речь шла о стабильности гривны, и у МВФ и Нацбанка были различные взгляды на пути достижения этого. Международные эксперты предлагали сделать курс гривны «прыгающим» – скажем, чтобы сегодня за доллар давали 5,35 гривны, а завтра – 5,25. И чтобы она так прыгала туда-сюда. Мол, народ привыкнет, и когда вы будете потом отпускать курс – реакция будет не такая острая. Позиция Тигипко была иной: кто будет вкладывать в гривну, если начнутся такие скачки? Здесь нужна определенная привычка, а это дело времени. Пока же люди хотят уверенности в том, что курс останется стабильным.

На это и была нацелена политика Нацбанка, который прежде всего старался развить у населения доверие к банковской сфере. Доверие в этом деле – ключевое слово, но вот его-то у народа и не было. По одной простой причине – у людей хорошая память. Они помнили и вклады Сбербанка, и 10 ООО процентов инфляции, и практически двойную девальвацию в 1998 году. Вот поэтому в тот период Нацбанк максимально старался приучить людей к тому, что гривна стабильна. Тем более, что тогда такая возможность существовала.

Таких «дискуссий», когда Тигипко предлагали зазубрить правила из учебника, а он предпочитал руководствоваться здравым смыслом, в его жизни было немало. Главный вопрос, конечно, не в иностранных учителях. Что сама Украина реально делает или, скорее, не делает для того, чтобы соответствовать вызовам современности? Можно, конечно, начать загибать пальцы, но их явно не хватит, даже если привлечь ноги. Да и вообще, идти по пути создания таких списков – контрпродуктивно. Списки получатся такими огромными, что их попросту некому будет контролировать.

На самом деле современное решение лежит в плоскости создания условий. Для Тигипко это прежде всего заключалось в политической, экономической, социальной реформах. В создании условий для инвесторов, потому что глобализация построена на жесточайшей конкуренции. Выигрывает тот, кто прежде всего выигрывает в конкуренции. Имея грамотное население, которое, тем не менее, сегодня получает в разы меньше, чем в Западной Европе, мы обладаем огромным преимуществом. Поэтому необходимо создать условия, чтобы предприниматели, которые сегодня производят самую технологичную продукцию, пришли к нам. И когда-нибудь эти люди придут, разместят здесь свое производство, будут беспокоиться о том, чтобы местные кадры дальше развивались, чтобы наша наука подключилась.

Но тогда возникает вопрос: а почему инвесторы все-таки не приходят? Потому что боятся политических рисков. Потому что пугает налоговая система. Потому что не верят украинским судам. Эти условия игры должно сменить государство. Но где политик, который проявит политическую волю?

И еще. Власть с необычайной легкостью относится к тем ресурсам, которые нам достались в наследство от СССР. Уже лет пять назад Тигипко говорил о том, что если мы хотим, чтобы наше население и дальше продолжало быть грамотным, это потребует определенных затрат государства. Осталась единственная услуга, которую власть оказывает населению в виде здравоохранения и образования, но и она деградирует буквально на глазах. Это не просто вещи, от которых можно отмахнуться и сказать, что на них нет денег – как-то выживут… На самом деле от такого подхода страна теряет колоссально много. Если Советский Союз был в определенных отраслях весьма конкурентоспособным, то этому способствовало сильное физико-математическое образование, которое все получали в школе. И если мы были слабее в каких-то других областях, то только потому, что этому меньше уделяли внимания.

Возглавляя Нацбанк, Тигипко не только стремился поддерживать стабильность гривны, не только успешно накапливал золотовалютные резервы, но и продолжал думать над концептуальными вещами. Среди них была и концепция образования, которую он собирался предложить правительству. Одним из существенных элементов этой концепции было создание в системе образования своеобразных «точек роста», например трех-четырех национальных университетов, каждый из которых был бы лидером в своем направлении.

Или вот взять вопрос: как бедному человеку, окончив школу, получить высшее образование, соответствующее его уровню подготовки? Чтобы на него ответить, Тигипко сначала изучил опыт других стран. И насчитал четыре (!) варианта решения этой проблемы только в Соединенных Штатах. Суть в том, что деньги на образование выделяет государство на определенных принципах. Если этого не делать, мы можем отстать навсегда. Или потом, чтобы наверстать упущенное, придется потратить очень много сил и средств.

Когда Тигипко говорит об образовании, он беспокоится о кадрах. Кадры всегда были колоссальной проблемой, а сейчас – и подавно. Однако ждать, пока к тебе самотеком придут лучшие выпускники Украины – значит, не дождаться никого. Поэтому в свое время Нацбанк заключил договор с Киево-Могилянской академией, которая имела специальную программу дополнительного макроэкономического образования. А такие специалисты были остро нужны.

Сергей Леонидович лично отбирал только тех, кто не имел возможности самостоятельно заплатить за обучение. Собеседование, анкетирование, просмотр, кто родители, откуда взялся, как поступил, как учился, – беседы, беседы, беседы. Он намеревался руководить ростом этих людей и в Нацбанке, отправить на стажировку за рубеж. К сожалению, по политическим причинам он так и не сумел довести это дело до конца…

В 1994 году Сергей Тигипко начал свой новый путь во власть. В 1994–1997 годах он работал внештатным консультантом Президента Украины Леонида Кучмы по вопросам финансовой политики, активно участвовал в разработке денежной реформы.

4 апреля 1997 года Указом Президента Тигипко был назначен вице-премьер-министром Украины по вопросам экономики, затем был министром экономики Украины. На посту вице-премьера Сергей Леонидович сменил Виктора Пинзеника. Поговаривали, что Тигипко назначили по рекомендации Александра Разумкова, который тогда был первым помощником Президента Кучмы. Кстати, сам Разумков на это назначение отреагировал так: «На смену рыночнику-теоретику пришел рыночник-практик».

Это было время заката звезды Павла Лазаренко, и Тигипко это очень хорошо понимал. Он решил сделать ставку на президента и не прогадал. Однако его появление в здании на Садовой далеко не все восприняли однозначно. Вадим Гетьман, например, заявил, что, «придя из периферии сразу на координацию экономического блока, вписаться в коридоры власти будет очень тяжело». Сам Тигипко в интервью «Галицким контрактам» говорил: «Сегодня меня обвиняют в том, что как предприниматель я не знаю аппаратной работы. Между тем могу вас заверить, что я – достаточно грамотный управленец».

Ему приходилось много работать на российском направлении: готовили соглашение по Черноморскому флоту, «большой» договор, визит Бориса Ельцина в Украину. Являясь вице-премьером, Тигипко одновременно занимал должность заместителя председателя комиссии Украина – Россия. Как водится, эту комиссию с обеих сторон возглавляли премьер-министры, но «рабочей лошадкой» был именно Тигипко. Ему и его российскому коллеге удалось на своих плечах вытащить очень непростую проблему подписания двустороннего договора. А для этого пришлось развязать немало непростых «узелков» в отношениях обеих стран.

Работать приходилось чуть ли не по ночам. Сергей однажды признался, что ситуация тогда была очень запутанной, по одной букве можно было спорить годами. Да и дату визита Ельцина в Украину несколько раз откладывали, и Тигипко приходилось все время сидеть в Москве и снимать возникавшие противоречия. Ситуация затягивалась, и тогда Ельцин даже был вынужден заявить: мол, кто еще раз предложит перенести дату визита, будет уволен. Такая позиция российского президента только добавила работы – ведь все нужно было сделать в срок. И сделали: согласовали все документы, хотя и были вынуждены пойти на некоторые компромиссы. Что ж, политика очень часто базируется именно на компромиссах…