Зато этот опыт и сформировал весьма самостоятельный и, видимо, очень перспективный взгляд Тигипко на отношения Украины и России: «Все, что только ни скажешь о России, воспринимается негативно. Мне кажется, что это исходит от большой неуверенности в том, что мы можем конкурировать с Россией. У меня такая уверенность есть. Сегодня мы видим, что имеем целые секторы, которые не хуже развиты, чем в России. А Россия – это еще и огромный рынок сбыта. Не говоря о том, что там работают 3,8 миллиона украинцев».

Российское направление было не единственным, чем пришлось заниматься Тигипко на должности вице-премьера. Взять, например, фиксированный налог для малых предпринимателей, решения по дерегуляции в экономике – во многом благодаря ему удалось установить фиксированное количество проверок предприятий проверяющими организациями. Это вполне конкретные, в стиле Тигипко, вещи. Как конкретное количество созданных в «Приватбанке» рабочих мест. Или конкретное количество футбольных матчей, которые обошлись без драк между футбольными фанатами.

Тигипко выбрал и свое направление – реформы, хотя в действительности был вынужден балансировать между реформаторским и административно-командным стилями управления экономикой…

Если бы вы пришли в правительство и задали вопрос кому-нибудь из тех, кто отвечает там за экономический блок, а понимают ли они, как проводить административную реформу, вам обязательно ответили бы утвердительно. Потому что есть указ президента, которым прописаны конкретные шаги в этом направлении. Есть утвержденная концепция. Есть комиссия, которую некогда возглавлял Кравчук, а его заместителем был Тигипко (а вы ведь уже знаете, что всю работу в такой ситуации, как правило, тащат на себе именно замы). Такие же четкие ответы вы получите и по пенсионной реформе, и по приватизации. Это четкое понимание путей решения острых проблем тоже было отработано при Тигипко.

Если говорить об административной реформе, то уже в тот период, когда Тигипко работал в правительстве, было видно, что в стране чересчур много различных министерств и ведомств, чрезвычайно развита бюрократия. Количество чиновников не уменьшалось, а росло, постоянно росло. Тигипко предлагал: системе нужны определенные упрощения, надо посмотреть на разделение функций, то есть четко сказать, кто и чем занимается.

Если сейчас взглянуть на структуру власти, то окажется, что ничего не изменилось, бюрократия продолжает сама себя взращивать. А при Тигипко состоялось значительное сокращение министерств и ведомств. Он и его коллеги рассуждали так: ответственная власть попросту не может не переживать за то, сколько она тратит на управление. Ответственная власть не может не думать, сколько она денег может сэкономить на управлении – чтобы заплатить учителям и врачам или пустить на какие-то инновационные, инфраструктурные проекты. Эти небольшие, вроде бы, сокращения могли бы слиться в огромную реку дополнительных возможностей для страны.

Для безответственной власти все это не важно. В результате, скажем, из Министерства экономики, в которое в свое время были влиты Министерство торговли, Министерство промышленности и Госрезерв, снова в отдельную структуру вывели Министерство промышленности. Опять появились министр, заместители, аппарат – а значит, соответствующие дополнительные расходы… Но главное даже не в этом. Главное, что в итоге было утеряно единое понимание экономики, и два министра работали в разных направлениях. Даже если они близки в идеологии – все равно в разных направлениях.

Другой очень важной задачей для Сергея Леонидовича стали малый бизнес и предприниматели. Он всегда понимал, что два шага могут резко ускорить развитие нашей экономики, а именно: максимальное делегирование полномочий регионам (с четким очерчиванием функций, задач и т. д.) и максимальная поддержка инициативы снизу, инициативы каждого человека. Это прежде всего малое предпринимательство. Иначе не преодолеть безработицу, а она продолжает нарастать и на самом деле раз в пять превышает ту, которую показывает официальная статистика.

Но что делать, если государство не может, особенно в условиях нарастающего кризиса, создать такое количество рабочих мест, чтобы хватало всем? К такому не готовы ни государственная служба, ни промышленность. Крупные предприятия сегодня только сокращают персонал. Чтобы запустить новое производство, которое потребует новых рабочих мест, понадобятся годы. А вот малый бизнес постоянно привлекает очень большое количество людей, особенно в сфере обслуживания. Зарубежный опыт показывает, что в малом бизнесе работает порядка 50 процентов населения. И там эта сфера дает порядка 50 процентов поступлений в бюджет. То есть малый бизнес перестает быть малым, становится великим. Конечно, в такие непростые времена, как сегодняшний кризис, малому бизнесу нужна государственная поддержка. Скажем, ослабьте, а не увеличивайте налоговый гнет – и все вернется сторицей!

И второй момент – власть регионов. Иными словами, ответственность регионов. Невозможно из Киева учесть специфику каждого небольшого городка. Поэтому нужно создавать условия, чтобы у городского руководства были развязаны руки, а оно, безусловно, в таком случае будет отвечать перед избравшими его людьми.

В заслугу Тигипко можно также поставить и введение единого налога. Как ни странно, но тогда сошлись взгляды на эту проблему двух групп, которые работали в Кабмине и в Верховной Раде. Кабминовскую группу возглавлял Тигипко – в качестве вице-премьера. По этому поводу тогда происходили серьезные дискуссии, в том числе с Мировым банком и Международным валютным фондом. Это было не очень-то привычно. Более того, не совсем правильно. Потому что через эти фиксированные налоги, в принципе, можно уходить от основного налогообложения. В идеале налогообложение должно быть одинаковым для всех.

Но что предлагали единомышленники Тигипко? Они говорили, что сегодня невозможно быстро и тотально реформировать налоговое законодательство. Поэтому нужно было создать условия для быстрого включения в экономическую жизнь огромной армии тех, кто оказался на улице, – бывших научных работников и военных, вчерашних рабочих или студентов, на которых больше нет спроса на рынке труда. Вот и возникло предложение упростить все до предела, чтобы один бухгалтер мог вести одновременно пять предприятий. Чтобы сэкономить на этом и дать новым предпринимателям возможность заработать денег и немножко поделиться с государством.

Идея прошла на «ура», несмотря на острые дискуссии. Начиналось с того, что перед Верховной Радой была демонстрация, люди с рынков приехали на этот митинг. А когда они пришли к Кабинету Министров, некоторую часть их лидеров пригласили, чтобы побеседовать. Это был правильный шаг. Там оказались здравые люди, и коллеги Тигипко, да и он сам, на десятках заседаний вместе с ними разрабатывали проекты законов. А когда законопроекты голосовались в Верховной Раде, они с балкона наблюдали за происходящим. Было уже шесть часов вечера, и парламент с первого раза не сумел проголосовать «за». Но тогда зал сумели все же мобилизовать, и решение было принято. Сколько было радости тогда!

Роль Тигипко в этих процессах сложно переоценить. Однако сам он никогда не станет выпячивать собственную роль – мол, «это моя заслуга». Сергей Леонидович вообще убежден, что и автор идеи, и руководитель проекта могут внести только 50 процентов в копилку общего успеха. Остальное – коллектив. По тем проблемам, о которых мы здесь говорим, Тигипко проводил сотни совещаний, направляя события в нужное русло. Он изучал опыт других стран, вместе с коллегами анализировал десятки очень серьезных разработок, затем вместе с ними прописывал конечный документ. Это был нелегкий коллективный труд, и важнейшую роль в нем выполнял посредник, который мастерски находил компромисс. Кость Бондаренко писал, что Тигипко был человеком, который мог удовлетворить всех – Кучму и Пустовойтенко, коммунистов и НДП, украинофобов и украинофилов, Вашингтон и Москву.

В 2008 году в интервью «Главреду» Сергей Леонидович так рассказывал о своей работе в правительстве: «Когда я был вице-премьером по экономическим вопросам, у меня в обязанностях были записаны не общие какие-то темы, а проведение экономических реформ. Мои приоритеты были совершенно четкие: административная реформа, дерегуляция, приватизация, две секторные реформы в энергетике и сельском хозяйстве, пенсионную тогда реформу начали и т. д. И бюджет тогда был еще более зависимым от поддержки Международного валютного фонда. Он руку держал на горле так сильно, что если этих реформ реально не было, то деньги просто не поступали. Я понимаю, что реформы проводить трудно и часто непопулярно, но некоторые политики просто недооценивают тот фактор, что многие преобразования очень востребованы».