Место для ночлега нашел я. Катались мы по улицам минут двадцать, в одном месте чуть не попали под обстрел, еще в двух местах видели одержимых — но на нас они внимания не обратили — они жрали.

Кстати, если вы думаете, что одержимый будет питаться только человеческим мясом, упырь такой — то вы ошибаетесь… Одержимый может питаться не только мясом, как человеческим, так и любого другого животного, он может питаться практически всем, чем может питаться человек — начиная от пиццы и заканчивая устрицами. Проблема в том, что одержимые находятся в состоянии повышенной агрессивности, практически все время своего существования. Поэтому, если одержимый видит человека — то он бросится на него просто так, даже если сыт. Бросится, чтобы убить. Но с другой стороны — если одержимый жрет — ничего вокруг себя он не видит, можно вплотную подойти и в голову выстрелить.

То, что я присмотрел, находилось в глубине небольшого проулка между двумя улицами. Небольшая дилерская площадка для продажи подержанных машин — просто кусок земли с воротами, огороженный забором из сетки — рабицы и засыпанный щебнем. На площадке стояло около двадцати различных машин, начиная от старенького «Сатурна», которому цена то — пара тысяч баксов в базарный день и заканчивая черным, выглядевшим как новенький Мерседесом-МЛ. На ветровом стекле каждой машины красовался яркий, написанный какой-то флуоресцирующей краской ценник. Больше половины дилерской площадки пустовало, ворота были закрыты…

Но площадка — это не самое главное. В глубине площадки находилось небольшое, двухэтажное здание. Судя по всему не легковозводимое, а из старого доброго кирпича, что в этих жарких краях редкость. Трое больших ворот, в которые может заехать небольшой трак, сейчас они были закрыты. Ворота кстати стальные, а не подъемные типа жалюзи что очень и очень неплохо. И, через два небольших окна — дверь, кажется тоже из железа. Второй этаж — восемь обычных окон на равном расстоянии друг от друга, в пяти из них — коробки кондиционеров. В целом строение выглядело старым, но на удивление крепко, на века построенным. Сейчас так не строят — в некоторых новых строениях стены кулаком прошибить можно, если хорошо постараться…

Да и само расположение — если драпать — то можно будет выехать на любую из двух улиц, на выбор.

— Стоп. Питер остановил Линкольн, сразу за нами остановился и Хаммер.

— Глянь! — я указал пальцем на понравившееся мне строение.

— Пойдет … — сказал Питер — все равно надо где-то уже устраиваться. Там вроде нет никого. Солнце вот-вот сядет…

Брат был прав — солнце действительно садилось и на улицу уже ложились длинные черные тени от зданий. Надо принимать решение — если не хотим остаться ночью на улице в теплой компании одержимых.

— Остаемся! — решил я — подъедь поближе, я замок с ворот сшибу.

Линкольн слегка подался вперед, я опустил наполовину окно, забрал у Питера пистолет, высунул руку, прицелился. После второго выстрела замок разлетелся.

— Давай аккуратненько вперед, я скажу…

Линкольн тронулся с места, я высунувшись из окна следил за правым передним крылом машины.

— Левее чуть!

Питер скорректировал рулем машину и крыло уперлось как раз туда, куда и было нужно… Можно было снести ворота — только зачем? Может, еще и запираться здесь придется. А что? Запросто. Закроем ворота, подкатим одну из машин с площадки и заблокируем створки. Бандитам, препятствие небольшое — а вот одержимым придется лезть через высокий забор — они же тупые…

— Давай на самом малом…

Ворота открылись почти сразу, выкрашенные в зеленый цвет створки поползли в разные стороны, впуская нас на территорию дилерского центра.

— Есть! Езжай к зданию мастерской потихоньку …

Шины Линкольна с шуршанием покатились по гравию дилерской площадки, следом не отставая, шел Хаммер. Все-таки умеет Детройт большие джипы делать — мотор под четыреста сил, а в салоне — тишина…

— Тормози! Оружие и боеприпасы с собой! Сумку возьми! — у самого здания я выскочил из машины, прижался спиной к стене. Совсем рядом дверь — вот только что за ней.

Поставили машины. Линкольн поставили носом на выезд, так чтобы в случае чего быстро свалить. Хаммер поставили между Линкольном и стеной, на всякий случай, чтобы можно было перегружать вещи, находясь между машиной и стеной, прикрытыми с двух сторон. Вообще, мы намеревались после зачистки здания загнать машины внутрь и там спокойно перегрузить вещи, но чем черт не шутит. И как оказалось впоследствии, поступили мы правильно и предусмотрительно…

Выстроились у стены, стандартной штурмовой колонной, один за другим. Впереди была дверь, а вот что за дверью — неизвестно. Да и стоять на улице, представляя собой прекрасную цель, долго не хотелось…

— А двери ты открывать умеешь?

— Смотря какие… — я отступил на шаг, Энджи склонилась над дверью, внимательно осмотрела замок — эту смогу. Обычный замок с сужающимся язычком, его можно задвинуть обратно… Две минуты…

— Пит, перейди на ту сторону.

Со стороны мы, наверное выглядели смешно — два здоровых мужика стоят по разные стороны двери, поводят по сторонами стволами автоматов. А между ними — девушка, над дверью склонилась, что-то там ковыряется. Адские взломщики, вооруженные до зубов…

— Готово! — мисс Кортес протянула руку к дверной ручке, но я ее весьма невежливо оттолкнул от двери, посмотрел на Пита.

— Готов?

Пит кивнул, протянул руку к дверной ручке, я взял на изготовку винтовку. Кивнул, Пит дернул за ручку, дверь резко пошла в сторону, я подался вперед — и увидел летящего на меня из коридора одержимого…

Все-таки обучение в Дельте многое дает. Террористы нападают внезапно, козыри всегда у них на руках, антитеррористическое подразделение поставлено в позицию обороняющегося. Если солдат может устроить засаду и выстрелить первым — то у нас первый ход всегда за террористами. Они стреляют первыми — а ты должен уклониться и ответить. Второго шанса никогда нет — если ты не поразил террориста с первого же выстрела — значит, он убьет, либо тебя, либо заложника, либо вас обоих. Именно поэтому, при обучении в Дельте основное внимание уделяется отражению внезапного нападения. Стрелки Дельты обучены действовать на инстинктах, в ситуации, когда времени подумать и принять решение нет. Только инстинкты, вбитые в подкорку головного мозга. И ейчас это меня спасло.

Дверь открывал Пит, а я держал наизготовку мощную винтовку. Если бы я открывал дверь — то привести винтовку в боевое положение времени у меня не было бы. Но Бог был сегодня на моей стороне — увидел летящую на меня в прыжке тушу, я мгновенно, не раздумывая, нажал на спусковой крючок. И еще раз. И еще.

Тяжелые пулеметные пули ударили одержимого, когда он летел на меня, первая же пуля попала в голову и убила его наповал, но инерция прыжка была велика — уже мертвая туша одержимого ударила меня подобно тяжелому мешку с песком, сбивая с ног. Не успев отступить в сторону, я тяжело полетел на землю, краем глаза заметив, что из темной глубины коридора показались новые одержимые.

И тут свое слово сказал Питер — в этот раз он спас всех нас. На его автомате Калашникова стоял магазин увеличенной емкости, снаряженный сорока боевыми патронами русского калибра 7,62*39. Увидев, что я упал, увлекаемый на землю тушей дохлого одержимого, он не растерялся, не начал стрелять по тому одержимому, что сбил с ног меня — все равно пули прошли бы насквозь. Одним движением переведя переводчик-предохранитель своего АК в положение «очередь», он встал в дверном проеме, закрывая собой выход на улицу. Направил ствол на надвигающихся из глубины коридора одержимых и нажал на спуск. Калашников в руках брата разразился оглушительной бесконечной очередью.

— Сука!

Туша мертвого одержимого придавила меня к земле, в ушах стоял крик Энджи и нескончаемый грохот автоматной очереди. Перед глазами ходили какие-то яркие круги, жутко болела спина. Выругавшись, я перевернулся на бок, сбрасывая с себя мертвого одержимого и пытаясь понять, что происходит.