Ее грубо посадили за маленькую парту и пристегнули наручниками. На учительском месте — на ее месте, черт побери! — сидел невысокий и худой молодой человек в очках с роговой оправой. Он казался студентом…

— Добрый день — поприветствовал он Делайлу на довольно приличном английском — мы можем общаться на этом языке или вы предпочтете африкаанс?

— Я… откуда вы так знаете язык? Вы из посольства? Вы из посольства, да?

— Нет — молодой человек что-то писал — зовите меня Исмаилом.

— Но вы американец, да? Вы американец?!

— Нет — Исмаил дописал нужное и уставился на нее — я ваш адвокат. Я учился в Лондоне и знаю ваш язык.

— Адвокат?!

— Да, адвокат. Вас будут судить, и движение Исламского освобождения Нигерии предоставило вам адвоката. Бесплатного адвоката, как у вас принято. Мы не хотим, чтобы потом кто-то сказал, что мы дикари и убиваем людей. Нет, такого не будет.

Ситуация отдавала безумным сюром.

— Так вы не из посольства?! — третий раз спросила Делайла.

— Нет, я же сказал вам — я ваш адвокат. Адвокат, предоставленный вам для того, чтобы подготовиться к судебному процессу, я буду представлять ваши интересы. У меня даже есть диплом, я учился в Лондонской школе права. Хотите, я покажу вам его.

— Но… мне не нужен адвокат.

— Мисс, вам нужен адвокат. Вы обвиняетесь в преступлении, за которое вам грозит смертная казнь. Вам нужен адвокат.

— Что? Да вы…

Делайла рванулась — и наручники едва выдержали. В класс ворвались вооруженные боевики, схватили ее.

— Вероятно, вы совсем не понимаете всю серьезность ситуации, мисс. Вы и другие муртады — обвиняетесь в том, что пытались своим образованием исторгнуть мусульманских детей из лона религии Ислам, пустить их по ложному, гибельному пути, забыть свои семьи, свой народ и Аллаха. За это в шариате предусмотрена смертная казнь, и это грозит сейчас вам, мисс.

Делайла посмотрела в глаза этого серьезного, важного от осознания серьезности происходящего молодого человека — и с ужасом поняла, что он не шутит.

Ночью — ее накормили просяной кашей и дали немного воды — у нее было время все обдумать. Смириться с той ситуацией, в которую она попала, и продумать пути решения тех проблем, которые у нее было.

Итак — они не шутят. Они и в самом деле — хотят устроить судебный процесс и казнить их за то, что они учили детей грамоте. В это сложно, почти невозможно поверить — но это так.

У нее два шанса на спасение. Побег или спасательная операция. Бежать… наверное, это как то возможно, но их содержат раздельно. Если сбежит хоть один — остальных наверняка убьют. Она не хотела иметь такой грех на душе.

Второй шанс — это спасательная операция.

Делайла была дочерью военного, она росла в военном городке морской пехоты США и знала, что к чему — просто не могла не знать. Ее компанией были не девочки — а в основном пацаны, которые обсуждали последние операции морской пехоты и мечтали поскорее вырасти чтобы «мочить хаджей». Потом — они с мамой уехали и Делайла наоборот стала защитницей обиженных и угнетенных. Ни из за чего, просто из-за подросткового нонконформизма. Если все за, то я вот возьму — и буду против. Этот путь привел ее сюда… но она все еще много помнила из детства и понимала — чем больше времени у морских пехотинцев будет для подготовки операции по спасению — тем лучше. А еще лучше — если изнутри будет содействующий элемент, информатор. Она сама — не могла быть таким информатором, потому что у нее не было ни рации, ни свободы передвижения. Но вот Исмаил — мог.

Значит, за то время, пока он будет говорить с ней — она должна завоевать его доверие. Напомнить об общечеловеческих ценностях… если он учился в Лондоне, а вероятно это так и есть — не может же он всерьез поддерживать этих дикарей? Наконец, она может просто пообещать, что Америка позаботится о нем, если он поможет гражданке США.

Все что ему нужно будет — это позвонить в американское посольство. В каждом посольстве существует специалист по безопасности и группа морских пехотинцев — охранников посольства. Если они получат информацию — то немедленно передадут ее в штаб морской пехоты — а там сделают и все остальное…

Значит… Исмаил. Решено.

Делайла Бунт и поверить не могла, что этот молодой человек, внешне цивилизованно выглядящий — на самом деле радикальный исламист.

— Исмаил…

Ее адвокат отложил ручку. Посмотрел на нее.

— Мисс, если вы об этом, то даже и не пытайтесь. У меня есть семья и я счастлив в браке.

На самом деле у Исмаила семья была. Целых три жены, из которых две — несовершеннолетние, одну из них он украл.

Делайла нервно рассмеялась.

— Боже… Последний раз мне такое говорили… когда я влюбилась в своего преподавателя по философии. Я ничего такого не имела в виду, расслабься.

Исмаил посмотрел на нее отсутствующим взглядом.

— Я не знаю, что вы имели в виду мисс, но лучше сразу расставить все приоритеты. Чтобы потом не было недопонимания.

— Окей… я не буду к тебе приставать. Давай, поговорим. Ты мне задал столько вопросов, что я хочу… задать пару вопросов тебе. Ты не против?

Исмаил настороженно посмотрел на нее.

— Задавайте.

Какой зажатый. Такое ощущение, что в него вложили какую-то программу…

— Ты учился в Англии, верно?

— Да, мисс, я уже говорил об этом.

— Брось… называй меня Делайла. Мисс — у нас означает старую деву, у которой нет шансов выйти замуж.

— Хорошо… Делайла. Но у нас такого не бывает, у нас все женщины находят себе мужа.

— Черт… почему я не переселилась сюда раньше. Но ты не ответил на мой вопрос. Тебе понравилось в Англии?

Исмаил задержался с ответом.

— Это… красивая страна.

— Я была в Англии. Проездом, недолго. Это и в самом деле очень красивая страна. Ее построили люди, которые учились в школах, таких как эта, понимаешь? Конечно, не совсем таких… но мы делаем все что можем, чтобы ваши дети получили такое же образование. И смогли бы построить такую же красивую страну. Улавливаешь мою мысль?

— Да… Делайла. Но… я считаю, что нашим детям, детям нашего народа не надо быть такими, как вы. Нет, не надо…

— Но почему?

— Потому что они утратили свою веру.

— Но они верят! В Англии есть и католические храмы и храмы англиканской церкви и мечети… да, там есть и мечети.

— Это неправильно.

— А как — правильно?

— Правильно, когда есть только мечети. А в стране — установлен Шариат Аллаха.

— Но в Англии есть и мечети! И никто не запрещает ходить туда тем, кто хочет!

— Да, но только за теми, кто туда ходит постоянно следят, устраивают провокации, их вызывает полиция. А когда простые люди хотят собрать деньги для больных и раненых — их обвиняют в том, что эти деньги идут на поддержку терроризма.

— Исмаил, но так и в самом деле бывает. Откуда вы знаете, куда пошли собранные деньги, как вы можете об этом знать?

— Аллах знает. Этого достаточно.

Делайла решила немного притормозить.

— Исмаил. Можешь мне не верить, но я не одобряю и не поддерживаю политику своего правительства в Афганистане. Я считаю, что нашим солдатам там нечего было делать, правительство совершило ошибку, послав их туда.

Исмаил кивнул.

— Ты все правильно говоришь, женщина. Но этого — недостаточно. Крестоносцы ведут наступление на земли мусульман. Есть те, кто непосредственно участвует в битвах, мы называем их харбии. Есть те, кто поддерживает тех, кто участвует в битвах, мы называем их мухарибы. Это те, кто платит налоги своему правительству, те, кто делает оружие, те, кто рожает детей для того, чтобы они стали мужчинами и шли в наступление на мусульманские земли. Все они виновны и всех их ждет огонь…

— Огонь? Что ты имеешь в виду?

— Огонь, который предписан Аллахом. Тот огонь, который ждет тебя и твоих людей, неверная женщина, что совращала детей мусульман и подталкивала их к тому, чтобы выйти из веры в Аллаха и стать безбожниками…

…А пристанищем нечестивцев будет Огонь. Всякий раз, когда они захотят оттуда выйти, их возвратят обратно (в пламя), и им будет сказано: «Вкусите же мучения в Огне, которые вы считали ложью!»