Войска расположились за городом на отдых. Сам юаньшуай отправился ко двору и был принят императором.

Провозгласив троекратную здравицу в его честь, Юэ Фэй доложил:

— Ян Цзай-син, Ци Фан, Ло Ган и Хао Сянь сдались и выразили желание служить в ваших войсках, государь.

Гао-цзун пожаловал покорившимся звания и должности и обещал повысить, как только они совершат подвиги.

— Вы, наверное, уже знаете, что на озере Дунтинху свирепствует Ян Яо? — спросил он Юэ Фэя. Местные власти ничего не могут с ним поделать. Покарайте злодея и избавьте народ от бедствий.

Юэ Фэй почтительно принял повеление и удалился.

На прощанье император велел выдать Юэ Фэю особую грамоту, по которой ему разрешалось распоряжаться всеми войсками в округах и провинциях, где придется вести военные действия.

Покончив с приготовлениями, Юэ Фэй совершил жертвоприношение знамени и в первый же счастливый день выступил в поход. Войско бурным потоком хлынуло из Линьани к Таньчжоу.

На всем пути юаньшуая встречали с подарками местные чиновники. Юэ Фэй ничего не принимал, но со всеми обращался любезно: наказывал усердно служить государю, относиться к народу, как к родным детям.

Воины Юэ Фэя тоже соблюдали строгий порядок, никого не обижали, и народ повсюду возносил хвалу юаньшуаю.

Вскоре подошли к Таньчжоу. Губернатором здесь был Сюй Жэнь, прежний начальник уезда Танъинь, недавно повышенный в должности. В сопровождении своих военачальников и чиновников он выехал из города навстречу юаньшуаю.

Юэ Фэю, который считал Сюй Жэня своим благодетелем, неудобно было принимать от него знаки почтения, и поэтому он назначил губернатору личную встречу.

Войско вступило в город и расположилось на отдых. Сам Юэ Фэй устроился в доме губернатора. На следующий день он вышел в присутственный зал, и как только чиновники представились ему, спросил начальника гарнизона Чжан Мина:

— Что сейчас творится в пиратском стане?

— Да все то же, что и раньше, — отвечал Чжан Мин. — Ян Яо построил дворец на гористом острове Цзюиньшань посреди Дунтинху и провозгласил себя ваном. У него есть брат — Ян Фань, человек большой храбрости, и много военачальников: военный наставник Цюй Юань-гун; юаньшуай Лэй Гун и пятеро его сыновей — Лэй Жэнь, Лэй И, Лэй Ли, Лэй Чжи и Лэй Синь, которых за храбрость называют «пятью тиграми из рода Лэй»; начальник военной палаты Хуа Пу-фан; командующие флотом братья Гао Лао-ху и Гао Лао-лун; начальник восточного укрепленного лагеря Ван Цзо и начальник западного укрепленного лагеря Янь Ци. Рядовых воинов у него несколько десятков тысяч, больших и малых боевых судов и лодок — не счесть. Уж больно лют этот разбойник! Ван Сюань пробовал его усмирить, но сам был разбит. Если бы вы не подоспели, Ян Яо, пожалуй, захватил бы и Таньчжоу.

— Прошло всего несколько лет, а он забрал такую силу! — вздохнул Юэ Фэй и, подозвав к себе начальника гарнизона, зашептал ему что-то на ухо.

На следующий день юаньшуай приказал Чжан Бао отвезти письмо в восточный лагерь разбойников. Лагерь находился приблизительно в тридцати ли от города, на самом берегу.

У ворот лагеря Чжан Бао сказал воинам:

— Доложите своему начальнику, что пришел человек с письмом от Юэ Фэя.

Когда по приказу Ван Цзо посланца пропустили в лагерь, он опустился перед разбойничьим главарем на колени и подал письмо. Ван Цзо начал читать — это оказалось приглашение на пир!

— Пойди во флигель, тебя угостят, — сказал Ван Цзо посланцу, — а мне надо написать ответ вашему юаньшуаю.

Когда Чжан Бао вышел, Ван Цзо подумал: «Неужели Юэ Фэй не забыл меня и вправду считает братом? Если об этом письме узнает наш великий ван, мне конец!»

Ван Цзо решился: он взял письмо, сел в лодку и отправился в лагерь Ян Яо.

Представ перед предводителем, Ван Цзо опустился на колени и доложил:

— Великий ван, Юэ Фэй прислал мне письмо — приглашает на пир в Таньчжоу. Самовольно я поехать не посмел — прошу вашего разрешения!

С этими словами он протянул главарю полученное письмо. Ян Яо прочитал его и передал военному наставнику:

— Что скажете по этому поводу?

— По-моему, можно отпустить, — промолвил Цюй Юань-гун. — Если Ван Цзо вернется целым и невредимым, я дам вам совет, что делать.

— Хорошо, можете ехать, — бросил Ян Яо подчиненному.

Ван Цзо вернулся к себе в лагерь, дал Чжан Бао в награду двенадцать лян серебра и сказал:

— Передай от меня поклон юаньшуаю и скажи, что завтра я буду у него на пиру.

Когда Чжан Бао принес положительный ответ, Юэ Фэй распорядился приготовиться к пиру, а на следующий день, лишь только привратники доложили о прибытии гостя, сам выехал встречать и приветствовал его со всеми полагающимися церемониями.

— Давненько не виделись мы с тобой, брат!

— Давно! — согласился Ван Цзо. — Несколько лет минуло. Не ожидал, что сегодня свидимся!

По знаку юаньшуая гостя усадили в большой паланкин, который несли восемь носильщиков. Из-за занавески Ван Цзо всю дорогу наблюдал, как жители воскуривают благовония у обочин дороги и восхваляют Юэ Фэя.

У ворот ямыня паланкин опустили на землю, гостя провели в зал. Юэ Фэй снова приветствовал его со всеми церемониями. Подали чай и вино. Юаньшуай пригласил Ван Цзо занять почетное место.

Когда осушили по нескольку кубков, Ван Цзо сказал:

— Дорогой брат, теперь, я надеюсь, вы готовы принять предложение моего господина?

— Не будем сегодня упоминать об этом! — возразил Юэ Фэй. — Ведь вы помните изречение древних: «За вином не полагается беседовать о государственных делах». Впрочем, вы можете говорить что угодно. Но только знайте: мои военачальники преданы государю, и если вы скажете что-либо невпопад, я за них не ручаюсь!

После этих слов Ван Цзо замолчал.

Пировали до полудня, потом Ван Цзо встал.

— Позвольте проститься с вами, господин юаньшуай! Не то мой ван узнает о нашей слишком продолжительной встрече и обвинит меня в измене!

— Не смею вас задерживать, — кивнул Юэ Фэй.

Всю обратную дорогу сопровождающие Ван Цзо слуги с восторгом шептались о Юэ Фэе:

— Юаньшуай добрейший человек! Как он относится к людям!

Ван Цзо слышал эти слова, но притворялся глухим. Когда добрались до главного лагеря, он вышел из лодки, поднялся в зал и доложил великому вану о выполнении приказа.

Как только Ян Яо увидел, что Ван Цзо вернулся целым и невредимым, он обернулся к Цюй Юань-гуну и спросил:

— Что вы предложите, военный наставник?

— План готов! — тотчас отозвался Цюй Юань-гун. — Завтра вы, великий ван, пошлете Ван Цзо к Юэ Фэю с ответным приглашением на пир. Он приедет обязательно! Устройте военные игры, и ваши воины отрубят ему голову. Не удастся этот план — есть наготове другой. Посадите в засаду четыре сотни воинов с копьями, и они по сигналу расправятся с Юэ Фэем во время пира. Если же случится, что ловкачу все же удастся выбраться живым из-за стола, тогда устройте ему засаду: воины из ближних к воротам домов перекроют дорогу столами и скамейками, а самого Юэ Фэя закидают черепицей. Чтобы окончательно отрезать путь, пять тысяч воинов во главе с пятью тиграми из рода Лэй будут стоять за воротами лагеря. Как бы ни был храбр Юэ Фэй, ему не вырваться из наших рук, пусть даже у него вырастут крылья.

Этот план пришелся Ян Яо по вкусу, и он приказал Ван Цзо действовать.

Возвращаясь в свой лагерь, Ван Цзо думал: «Эх, Юэ Фэй! И зачем я с тобой связался?! Погибну я из-за тебя!»

На следующий день он отправил своего телохранителя Ван Дэ к Юэ Фэю с приглашением на пир.

Получив приглашение, Юэ Фэй приказал Чжан Бао отвести Ван Дэ во флигель и угостить. Когда посланец поел и пришел благодарить юаньшуая, Юэ Фэй сказал:

— Ответа писать не буду. Передай своему господину на словах, что завтра я приеду обязательно.

Ван Дэ откланялся.

— О чем вам пишет Ван Цзо? — спрашивали Юэ Фэя военачальники.

— Приглашает на пир.

— И вы поедете?

— Почему же не поехать к другу?