Когда же он узнал о гибели своих злейших врагов Бовадильи и Рольдана, то сказал, что их постигла «кара Господня».

Надо заметить, что и кораблям Колумба во время этой бури тоже прилично досталось. В своем послании королю и королеве он писал: «Буря была ужасная, и в ту ночь она разметала все мои корабли. Люди дошли до крайности, потеряв всякую надежду на спасение, и ждали гибели. На каждом из кораблей думали, что все другие корабли погибли. Разве на моем месте любой смертный, будь он даже Иовом, не впал бы в отчаяние, видя, что в час, когда дело шло о моем спасении и о спасении моего сына, брата, друзей, запрещено мне было приближаться к земле, к гаваням, которые я промыслом Божьим приобрел для Испании в кровавом поту!»

Благодаря предусмотрительности адмирала все его корабли хоть и были изрядно потрепаны, но остались целы, так же как и все члены команды. Колумб дал время экипажам на отдых и починку каравелл, после чего маленькая флотилия покинула в этот раз негостеприимный для Христофора остров Эспаньолу.

Движимый инстинктом первооткрывателя, Колумб, после того как достиг южной оконечности Кубы, повернул на юго-запад и очутился в местах, где до него еще не было европейцев (викингов в данном случае мы не рассматриваем). Второй раз судьба привела мореплавателя к берегу американского материка. 30 июля 1502 года был открыт небольшой остров Гуанаха, лежащий напротив северного берега Гондураса, а 14 августа испанцы добрались до новой неизвестной земли, и Колумб пристал к мысу Гондурас, продолжением которого является Панамский перешеек, соединяющий оба континента.

Четыре месяца корабли двигались вдоль этого берега к юго-востоку, преодолевая сопротивление ветров и течений.

Адмирал рассчитывал таким образом найти пролив, ведущий в Индийские моря. Не исключено, что в меньшей степени он искал такой пролив, а в большей – земли, богатые золотом, в относительной близости от Гаити.

Природа подсказывала Колумбу, что он сделал не совсем правильный выбор, но он ее знакам не внимал. Таких трудных условий плавания он не помнил. В письме Изабелле и Фердинанду Колумб описывает это мучительное плавание: «В течение восьмидесяти восьми дней не прекращалась ужасная буря – такой силы, что от взора были скрыты и солнце и звезды. Корабли дали течь, паруса изодрались, такелаж и якоря были потеряны, погибли лодки, канаты и много снаряжения. Люди поражены были недугами и удручены, многие обратились к религии, и не оставалось никого, кто не дал бы какого-либо обета или не обязался совершить паломничество. Часто люди исповедовались друг другу в грехах. Им нередко приходилось видеть бури, но не столь затяжные и жестокие. Многие из тех, кто казался сильным духом, впали в уныние, и так было в продолжение всего этого времени. Болезнь сына, который находился со мной, терзала мою душу, и тем горше было мне сознавать, что в нежном тринадцатилетнем возрасте ему пришлось претерпеть в течение столь долгого времени большие невзгоды. Но Бог дал ему такую силу, что он воодушевлял всех прочих и вел себя так, как будто провел в плаваниях восемьдесят лет. Он утешал и меня, а я тяжко захворал и не раз был близок к смерти. Из небольшой надстройки, которую я приказал соорудить на палубе, я направлял ход корабля. Брат мой находился на корабле, которому угрожала еще большая опасность…»

Улучшения в погоде произошли, когда каравеллы прошли Кабо-Грасьяс-а-Дьос – мыс Благословения Господня, крайнюю точку современного Гондураса. От этого мыса корабли продолжали двигаться вдоль берега, попутно называя открытые земли: Берег Москитов (Москито), Никарагуа, Коста-Рика (Богатый берег), Верагуа (современная Панама). В последнем месте испанцам удалось приобрести у индейцев особенно много золота. Там же они слышали рассказы о том, что в крае, называвшемся Сигуаре[41], золота можно найти еще больше.

А еще туземцы рассказывали, что будто в десяти днях пути от этой страны находится большая река, название которой показалось Колумбу похожим на Ганг. Слушая эти рассказы, адмирал полагал, что он находится недалеко от устья Ганга. Он снова отправился в поиск, следуя вдоль лесистых берегов Панамы.

В начале ноября на пути экспедиции оказалась обширную гавань с такими красивыми берегами, что она была названа Колумбом Пуэрто-Бельо (Прекрасная гавань). Это название сохранилось до наших времен, и сейчас так называется порт в зоне Панамского перешейка.

В конце ноября корабли Колумба вновь испытали на себе силу американских ураганов. Адмирал писал об этом: «Девять дней я был словно потерянный, утратив надежду на то, что мне удастся выжить. Никому еще не приходилось никогда видеть такое море – бурное, грозное, вздымающееся, покрытое пеной. Ветер не позволял ни идти вперед, ни пристать к какому-нибудь выступу суши. Здесь, в море цвета крови, кипевшем, словно в котле на большом огне, я задержался на некоторое время. Никогда я еще не видел столь грозного неба. День и ночь пылало оно, как горн, и молнии извергали пламя с такой силой, что я не раз удивлялся, как могли при этом уцелеть мачты и паруса. Молнии сверкали так ярко и были так ужасны, что все думали: вот корабли пойдут ко дну. И все это время небеса непрерывно источали воду, и казалось, что это не дождь, а истинный потоп. И так истомлены были люди, что грезили о смерти, желая избавиться от подобных мучений. Дважды теряли корабли лодки, якоря, канаты и были оголены, ибо лишились парусов».

В январе 1503 года испанцы попали в ловушку, уготованную им природой. Из-за непогоды они были вынуждены искать стоянку в заливе Москито. Им удалось укрыться в устье реки Белен (Вифлеем). Но на этот момент из-за проливных дождей уровень воды в реке был высоким. А когда паводок спал, оказалось, что отмели близ устья реки стали непроходимыми для кораблей. Экспедиции пришлось три месяца ждать нового паводка, открывшего выход в море.

Захваченных ранее припасов к этому времени на кораблях уже не осталось. Пришлось, как обычно, жить за счет индейцев. Поначалу отношения с ними были мирными, но когда испанцы стали обращаться с индейцами, как привыкли делать это ранее (т. е. отбирать у них продовольствие, вещи, насиловать женщин), то местные жители начали оказывать сопротивление. Во время одной из атак в первой половине апреля 1503 года индейцы уничтожили десять испанцев – экипаж лодки, подвозившей на корабли пресную воду.

Эти места нужно было срочно покидать, тем более что путь в море был уже открыт. Но дело осложнялось тем, что каравеллы, источенные корабельным червем, текли все сильнее, и морякам то и дело приходилось браться за насосы. На выходе из реки Белен пришлось бросить наиболее поврежденное судно, а через некоторое время еще одно. Почему же во время трехмесячной стоянки днища кораблей не были очищены на берегу? Скорее всего, Колумб опасался нападения индейцев.

Учитывая состояние кораблей, адмирал понимал, что ему необходимо вернуться на Эспаньолу, находившуюся в 600 милях от Панамского перешейка.

Переход снова был очень и очень сложным. Встречные ветра мешали продвижению судов, провизии постоянно не хватало. Возле островов, названных Колумбом Сады королевы (у южных берегов Кубы), каравеллы снова попали в шторм, настолько сильно повредивший корабли, что они стали совсем уж непригодными для плавания. В дневниках Колумба об этом сказано: «По прошествии шести дней, когда погода улучшилась, я снова пустился в путь, потеряв все снасти, на кораблях, изъеденных червями и похожих на пчелиные соты, и с людьми, утратившими мужество и павшими духом. Я прошел путь дальше того места, куда доходил раньше, когда буря заставила меня повернуть назад, и на том же острове нашел довольно надежную гавань. Спустя восемь дней я вновь пустился в путь и в конце июня прибыл на Ямайку, причем ветры все время были противные, а суда находились в еще худшем состоянии. Тремя насосами, горшками и котелками нельзя было даже с помощью всех людей справиться с водой, которая просачивалась внутрь корабля, а устранить зло, причиненное червями, не было никакой возможности».