Сара вздохнула. Ей вновь пришлось распрощаться с надеждой на то, что в ближайшее время удастся вымыться и наесться досыта.

— У нас больше не осталось того славного сыра?

Роб протянул ей корзинку.

— Нет, но миссис Коннолли собрала для нас немного свежего хлеба, пару вареных яиц и кувшин чаю. Я верну ей корзинку, когда мы будем уезжать.

Сара запустила руку в корзинку. Там обнаружились два толстых ломтя пресного хлеба с маслом и пара яиц, еще теплых — их сварили совсем недавно. Никогда в жизни она гак не радовалась обыкновенным вареным яйцам.

Протянув один ломоть хлеба и яйцо Робу, она осторожно почистила свое и выложила его на хлеб. Оно было сварено всмятку, как она и любила. Сара откусила кусочек и заставила себя неторопливо прожевать его вместо того, чтобы проглотить одним махом. Сделав же глоток горячего чая с молоком, она счастливо вздохнула:

— Амброзия![11] Никогда не ела ничего более вкусного.

Роб не выдержал и расхохотался, превратившись в совершенно другого человека. Она уставилась на него, мысленно признав, что ему нужно почаще смеяться.

— Я рад, что вам так легко доставить удовольствие, — сказал он.

Она откусила очередной кусочек хлеба с яйцом.

— Маленькие удовольствия гораздо приятнее, потому что их можно найти везде. А тот, кому требуются величественные зрелища, большую часть жизни проводит разочарованным.

— Похвальная философия. — Роб доел свою долю, сделал глоток чая и протянул кувшин Саре. Он принялся седлать коня, не прекращая разговаривать с нею: — Если все пойдет хорошо, я верну вас в Ральстон-Эбби дней через пять или около того. В том, разумеется, случае, если вы выдержите столько времени в седле. Я бы предпочел не нанимать экипаж.

Она недовольно поморщилась.

— У меня ноют мышцы, о существовании которых я и не подозревала, но я справлюсь.

— Я требую от вас слишком многого, поэтому дайте мне знать, когда напряжение и усталость станут чрезмерными. — Роб закончил седлать обеих лошадей и уложил свои переметные сумы. Он действовал со сноровкой и привычной легкостью человека, много времени проводящего в дороге.

Сара тем временем заплела волосы в косу, а потом заправила ее под широкополую шляпу, которой, помимо прочего, снабдил ее Роб.

— Я похожа на мальчика?

Уголки его губ дрогнули в улыбке.

— Я рад, что одежда вам велика. Это помогает скрыть тот факт, что вы ничуть не похожи на мальчика. Когда рядом с нами окажутся люди, опускайте голову, чтобы они видели одну лишь шляпу. Вы готовы двинуться в путь?

Сара кивнула, но, когда Роб подошел ближе, чтобы помочь ей подняться в седло, она, повинуясь внезапному порыву, положила руки ему на плечи и сказала:

— Спасибо вам, — а потом поцеловала.

Он мог с легкостью уклониться, но не стал этого делать. Губы его оказались на удивление теплыми, когда он ответил на ее поцелуй.

Она и впрямь собиралась лишь выразить ему свою благодарность, но желание, которое повлекло их друг к другу ночью, вспыхнуло с новой силой. Руки Роба сомкнулись у нее на талии, когда он поцеловал ее так, словно она была единственной женщиной на земле.

Сара была шокирована собственной реакцией. Хотя он всегда казался ей привлекательным, она никак не ожидала испытать такой… голод. Такое желание раствориться в мужчине и позволить пламени, которое сама же и разожгла, поглотить ее.

Они замерли, тесно прижавшись друг к другу, и его теплые руки ласкали и гладили ее, отчего по телу разбегались волны сладкой муки. Вдруг лошадь, стоявшая рядом с ними, заржала и нервно переступила с ноги на ногу.

Роб резко отпустил ее и отступил на шаг, тяжело дыша. На его лице проступило какое-то ранимое, беззащитное выражение.

— Это было… восхитительно, но неразумно, мисс Кларк-Таунсенд.

Она прижала пальцы к губам, сгоравшим от желания.

— Я… я знаю. И больше это не повторится. — Она не будет подбрасывать дрова в костер, который должен прогореть без следа.

Лицо Роба вернуло свойственное ему невозмутимое спокойствие.

— Через несколько дней вы будете уже дома, и все это превратится в дурное воспоминание.

Сара лукаво улыбнулась.

— Ничуть не дурное. Совсем напротив.

— Да, ничуть не дурное, — негромко согласился он. — Но я уверен, что вы не откажетесь от горячего чая, теплой постели и чистой одежды. — Он сцепил ладони в замок, помогая ей сесть на лошадь.

Опершись о его руки, Сара поднялась в седло. Да, она с радостью вернется к теплу и комфорту. Но она никогда не забудет и о том, как спала с мужественным сыщиком в ароматном стоге сена.

Примерно через четверть мили по обсаженной живой изгородью дороге они подъехали к повороту, уводившему к фермерскому дому на пригорке. Не доезжая сотни ярдов до здания, Роб сказал:

— Подождите меня здесь — я верну корзину. Попытайтесь думать как настоящий мальчишка.

— Что означает…

— О еде и драке, — пояснил он, спешился, передал ей поводья и направился к дому.

На его стук дверь тут же распахнулась, и высокий широкоплечий мужчина принял у него корзинку, засыпав Роба ирландской скороговоркой. Сыщик нахмурился и что-то ответил ему по-ирландски. Мистер Коннолли с любопытством оглядел Сару. Она старательно притворялась мальчишкой.

Мужчины разговаривали еще несколько минут, оживленно жестикулируя. Затем, вежливо кивнув и попрощавшись, Роб вернулся к Саре. Садясь на своего коня, он коротко пояснил:

— Всего пять минут назад несколько мужчин заходили к нему в дом. Они искали пару английских воров, которые, по их словам, промышляют в этом районе. Мистер Коннолли сказал им, что не видел никого похожего.

— Мы можем натолкнуться на этих людей? — встревоженно поинтересовалась Сара.

Они выехали на дорогу, и Роб повернул налево, в ту сторону, откуда они приехали.

— С нами все будет в порядке. Коннолли рассказал мне о тропинке, которая выведет нас на параллельную дорогу, а уже та приведет нас к восточной заставе.

— Насколько быстро Флэннери и его люди смогут предупредить своих сторонников о нашем появлении? Вряд ли намного быстрее, чем скачем мы. — При мысли о том, что они с Робом возвращаются к дому МакКарти, где вполне могут столкнуться с ее похитителями, по коже Сары пробежали мурашки.

Прищуренные глаза Роба, настороженно, внимательно глядевшие по сторонам, свидетельствовали о том, что и он отдает себе отчет в подстерегавшей их опасности.

— Не знаю, насколько велика и хорошо организована эта группа, «Свободная Эйре». Если известия будут распространяться с почтовыми дилижансами, то на всем пути до побережья нас могут поджидать их люди.

Сара постаралась не думать о том, что ее вновь могут схватить.

— Значит, нам надо ехать быстро и быть очень внимательными. Вы сказали, они ищут английскую пару. Я не знала о том, что вы говорите по-ирландски, но, похоже, вы очень хорошо владеете языком. Вы сможете выдать себя за ирландца, или же это было гэльское наречие, которое отличается от местного диалекта?

— Несмотря на фамилию, я не шотландец. Наша ветвь Кармайклов переехала на юг. — Роб говорил сухо и отрывисто. — Один из моих шотландских предков предал своего короля, за что был вознагражден английским поместьем и титулом. Таково благородное происхождение моего семейства.

Ей хотелось узнать о нем побольше, и она спросила:

— Где вы научились говорить по-ирландски?

— Моя мать была дочерью священника англиканской церкви Ирландии. Мой отец познакомился с нею, когда навещал свое поместье Килварру, и влюбился в нее с первого взгляда. Она возвращалась погостить домой каждое лето, посему я проводил здесь много времени и выучился болтать по-ирландски.

— Что наверняка поможет нам благополучно удрать отсюда, — заметила Сара. — Эта часть Ирландии вам знакома?

Роб отрицательно покачал головой.

— Килварра расположена дальше к северу, в графстве Мит. А в этой части страны я не бывал никогда.