— Уж кто из нас брусок, так это ты, Малфой, — буркнула она, и могла поклясться, что услышала, как он фыркнул. — Прочь от двери. Через две минуты я освобожу ванну. ­

Он стукнул еще раз, для достоверности или просто со злости. ­

— Засунь свой приказной тон себе в глотку, грязнокровка. Ты ответишь за то, что разбудила меня в такую рань.­

Закатив глаза, Гермиона заставила себя смолчать и быстро смыть с себя остатки шампуня и мыла.­

Обмотавшись полотенцем, она юркнула в свою комнату, прикрывая за собой дверь и накладывая на неё несколько запирающих. На всякий случай.­

А когда обернулась к зеркалу, поняла, что отражение ей улыбается.­

* * *

В гостиную она спустилась в прекрасном расположении духа, уложив волосы особенно аккуратно. Не для Малфоя, конечно. Ей просто захотелось выглядеть сегодня привлекательной. Целое утро придется крутиться среди её мальчишек, и она серьезно настроилась развеять любые их подозрения по поводу того, что она стала какой-то «не такой». ­

Вчерашний вечер она провела в гостиной Гриффиндора, поедая с Гарри и Роном «Берти Боттс» и посмеиваясь над попытками Финнигана сочинить приличный стих для Лаванды. Потом Невилл притащил волшебные шахматы, чем и занял всех почти до ночи. Они провели вечер так, как проводили всегда до этого, с первого по шестой курс, и в Башню старост Гермиона вернулась в приподнятом настроении, далеко после отбоя. Услышала смех Пэнси и, не раздумывая, поставила на комнату заглушку, после чего упала в постель и уснула, впуская в голову какой-то дурацкий и неприятный сон.­

Гермиона ухмыльнулась, ставя сумку на стол и думая о том, что останься Паркинсон до утра в соседней спальне, она бы тоже проснулась от столь задушевных песен в душе. Но Малфой никогда не позволял ей остаться в своей постели. Это были его личные размышления, в которые Гермионе вникать не хотелось, хотя какая-то очень глупая её часть в тайне радовалась от этого. Чего именно — неясно. То ли от того, что даже для Малфоя есть какая-то святая святых, куда нет доступа кому попало. То ли от осознания того факта, что он не такой ширпотреб, как казалось. Если только в определенном смысле.­

За спиной раздался тихий стук, и девушка резко развернулась. На каменном подоконнике сидел огромный черный филин, узнать которого было не так сложно. Семейный почтовик Малфоев смотрел на гриффиндорку своими желтыми глазами сквозь стекло, нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу. В клюве зажат небольшой конверт.­

Гермиона выпустила сумку из рук и подошла к окну, кусая губы. Малфой убьёт её, если узнает, что она приняла его почту. Чёрт, пусть сам разбирается со своими письмами. Намереваясь вернуться к столу, она вздрогнула от очередного стука. Птица смотрела на неё почти с недоумением, не понимая, почему у неё не хотят принять конверт. ­

Нахмурив тонкие брови, девушка решительно сжала губы и открыла створку, осторожно забирая письмо из изогнутого клюва. Филин тут же благодарно ухнул и хлопнул своими широкими крыльями по бокам. ­

Пергамент был даже не в конверте. Будто обычная записка. Если присмотреться, можно было увидеть аккуратные буквы на сложенной стороне. Может быть, это от Пэнси? Она могла устроить Малфою минутку романтики, пробраться в Башню сов и... ­

Или от Нарциссы? ­

Интересно было бы взглянуть на общение сына с матерью. Наверное, в таком сыночке она души не чает. Вырастила чадо на свою голову. А возможно, послание от Люциуса, который на самом деле жив? И, может быть, Гермиона держит в руках опаснейший компромат, за прочтение которого её могут убить.­

Она не сдержалась и фыркнула. ­

Нет. Читать чужую почту, а тем более почту Малфоя, она не станет. Просто положит это на стол, и пусть сам решает... Она уже почти протянула руку, почти выпустила письмо из пальцев, но лихорадочный интерес нездоровой волной накрыл грудную клетку.­

Судя по тому, что писал «Пророк» — Нарцисса была не в себе после произошедшего летом. Что она писала сыну?­

Чёрт, он же не узнает об этом. Достаточно просто развернуть две половинки пергамента. Он ведь не в конверте, значит, ничего важного там быть не может. Гермиона воровато обернулась, прислушиваясь. Тишина. Может быть, Малфой пошел в ванную или же выбирает рубашку, которую наденет сегодня. Покосилась на филина, который старательно вычищал перья, не обращая особого внимания на девушку. ­

Она всё ещё сомневалась, а пальцы уже разворачивали шероховатую бумагу. Сердце билось в груди так, будто намеревалось пережевать само себя своими же ударами. Кляня свое гриффиндорское любопытство, Гермиона впилась глазами в первые строки, выведенные мелким женским почерком. ­

«Мой сын Драко!».­

И уставилась на эту фразу, моргая.­

Странное обращение от родного человека к родному человеку, подумала она, снова хмуря брови. Представив себе на секунду, что мать обратилась бы к ней подобным образом, моя дочь Гермиона!, ей стало смешно. Возможно, у аристократов положено официальное обращение к членам семьи. Интересно, а к мужу она тоже обращалась «мой муж Люциус»? ­

А возможно... она действительно была не в себе.­

Гермиона продолжила читать, покусывая губу и чувствуя себя немного преступницей, но получая от того несказанное удовольствие. ­

«Надеюсь, у тебя все хорошо, и мои письма к тебе доходят. Сегодня вечером меня посетил мужчина, который представился Логаном. Он вёл себя так, будто долгое время знал меня. Скажи мне, были ли у меня знакомые с таким именем?..»­

Девушка перечитала последнюю строку, озадаченно приподнимая брови. Что значит «были ли знакомые»? Гермиона нахмурилась, не позволяя острой жалости взять над ней верх.­

«...Он говорил очень странные вещи о...»­

— Грейнджер, ты просто титан идиотизма, и если думаешь, что твои вопли в душе это забавно или что они как-то подтверждает твоё... ­

Издевательский голос за спиной заставил Гермиону подскочить на месте, вскидывая голову, а внутренности — медленно сползти куда-то в район коленей, оставляя после себя лишь ледяную пустоту. Слизеринец стоял в проёме арки, ведущей на лестницу. Чёртово письмо жгло руки так, что хотелось тут же выкинуть его, однако Гермиона замерла, глядя на Малфоя.­

Он резко замолчал — взгляд упал на филина на подоконнике, а затем на письмо в тонких пальцах. И внезапно глаза сузились, становясь похожими на две глыбы льда. Тишина, повисшая в гостиной старост, напугала Гермиону даже больше, чем полет на Клювокрыле когда-то, с Гарри и Сириусом. По крайней мере, и тогда, и сейчас у нее было ощущение, что она сейчас рухнет вниз и разобьётся. ­

— Какого хера ты делаешь?­

— Я... ­

Взгляд лихорадочно метался по комнате, похолодевшие пальцы теребили бумагу. Она буквально чувствовала, как он сатанел. ­

— Послушай...­

Малфой подлетел к ней, не отрывая взгляда от пергамента, и гриффиндорка отшатнулась, автоматически заводя руки за спину и ловя на своём лице его бешеный взгляд. ­

— Дай сюда, — зарычал он глухо, уничтожая её, прожигая льдом из глаз. ­

— Послушай, я не хотела читать. Твой филин... я открыла окно... оно правда... там нет ничего такого. ­

— Дай сюда письмо! — его рёв эхом отдался в голове, разбиваясь о черепную коробку и вонзаясь острыми осколками куда-то глубоко внутрь. До мяса. До кости. ­

— Мерлин, Малфой. Выслушай меня, — лепет, почти детский, почти неслышный. ­

Резкое движение. Она зажмурилась — рука его взметнулась в воздух. Сейчас он ударит её. Сейчас. Сама виновата. ­

Сама. Сама.­

Сердце вторило бьющему в голове слову, а тело сжалось. Внезапный рывок крепких пальцев — и она каким-то невообразимым маневром приземлилась боком на диван, а письмо было вырвано из рук. Что это было? Он её просто отшвырнул на подушки вместо того чтобы ударить, как она и предполагала.­

Со страхом приоткрыв один глаз и задыхаясь от колотящего в горле сердца, Гермиона уставилась на его напряженный профиль, а затем взгляд упал на руки, комкающие пергамент.­