Холод о себе давал знать, ног я уже не чувствовал, с руками было полегче. Решили залезть на дерево осмотреться, подходящее дерево росло на пригорке метрах в трехстах. Осмотр результатов не дал, части не видно, мы заблудились. Как замерзают люди я уже видел, недавно одного представителя Средней Азии откопали, устают пилить дрова и садятся в снег, засыпают и уже не просыпаются. Так что нам оставалось тоже недолго, тем более одеты мы были очень плохо. Беда не приходит одна, тот пригорок мне сразу показался подозрительным, а когда мы забрались на него то увидели недавно разрытый снег и лаз вниз. Особого ума не надо было, чтоб догадаться – берлога. Но внизу тихо, пара нет, значит пустая, что еще хуже. Если медведь встал в середине зимы, то ему очень хочется  съесть солдатика. А здесь целых три да еще за доставку платить не надо. Как то очень быстро запахло жареным и не сговариваясь мы рванули вверх по косогору. Бежали быстро, матеря про себя этих девок, часть и вообще всю Советскую Армию вместе взятую. Медведя мы тогда не встретили, ему повезло, а то бы он помер от заворота кишок или подавился  кирзовыми сапогами. И о чудо пробежав с полчаса мы выскочили на дорогу, а вдалеке мерцали огни части. Вот ведь не дал нас в обиду Господь. В ту ночь я сильно обморозился, пальцы ног уже пожелтели, кое как  обошлось, но больше мы в самоволки не бегали.

      В тот новый 1988 год, я прочувствовал на себе, что такое настоящая Сибирь. Могу похвастать – бегал на двор в минус 53. Также помогал выращивать волчат, жила у нас за электростанцией семья волков. Попробовал всё, что можно и нельзя – пили чефир, йод, зеленку, одеколоны, стеклоочиститель и даже политуру. С последней вышла забавная история. Напившись, как сказано в рапорте командира роты, мы разжигали расовую ненависть между солдатами азербайджанцами и армянами. Эдакий мини-карабах. Не удивительно, когда в нашу компанию пришли солдатики из дисбата. Два богатыря, один сидел 2, другой 3 года. За плохое поведение в ленинской комнате. Вот они и дирижировали в тот вечер.

Нам написали домой письма(!). Вызвали родителей в армию, как вам такое. Лёхин папашка приехал, тот который учёный-геолог. Дали Лёхе увольнительную на трое суток, повезло. Ко мне никто не приехал, маман просто не поверила, подумала розыгрыш. Письмо это долго потом еще висело у меня над столом дома. Вскоре приехали чеченцы, не только они, а еще дагестанцы, аварцы, кабардинцы, ингуши, короче всех кого принес невод в военкомат. Сперва дрались по несколько раз на дню с ними. Потом пообтерлись, неплохие ребята кстати. Есть конечно такие которые увидели первый раз самолет, но были и интеллигентные ребята. Даже не знаю, где они сейчас. Весь призыв из Грозного был, там была вскоре война, уверен даже на чьей стороне они все были. Со многими дружили, переписывались, а потом как отрезало, ну вы понимаете что там началось.

Не, армия все же веселая штука, сейчас вот вспоминаю, такого веселья я уже и не припомню когда было на гражданке. На 1 мая мы выкрали из бани комбата два сорокалитровых бидона с брагой. Пили всей ротой дня три. Примерно тогда у нашего замполита зародилась бредовая идея уволится из вооруженных и не очень сил. Почему не помню уже сейчас, но надо было экстренно. Разработали план по которому он падает на крыльцо штаба и лежит, считает звёзды, якобы сильно ударился головой и всё такое. Найти его должны были мы, так как дежурный по штабу был один из нас. Вот алиби, свидетели и готово дело, молодой старлей едет на пенсию по причине утраченного здоровья на колчаковских фронтах. Всё бы ничего если бы не брага от комбата. Банально забыли про него, а он бедный скучал на морозе и чего то даже отморозил и натурально попал в госпиталь. Там он уже нашел себе подручных, не таких идиотов как мы и наконец то уехал на дембель с больной головой.

      К следующей осени было принято решение часть расформировать. Даже не буду рассказывать почему, просто это была уже не часть, нас там напалмом жечь уже надо было. И мне выпал опять счастливый билет. Меня переводили, куда бы вы думали? В Крым, город Алупка. Ура! Через Москву, на пересылке мы конечно свинтили до хаты на одну ночь, опоздали по возращении и благополучно уехали на гауптвахту в Одинцово. Там просидели дней пять. Нас даже пробовали там «пытать» - выставили на декабрьский московский мороз аж в минус 7 в одних кителях. Часовой в полушубке на вышке никак не мог понять почему мы не просим о пощаде, а у нас минус 7 в казармах ночью бывало в Сибири. С губы сразу на Курский вокзал и до Севастополя.

      С песнями и плясками прибыли в Крым. Поселились в казармах на берегу моря, я постоянно тёр глаза, это сон какой то наяву. До моря 30 метров, работа рядом, строили санаторий. Начальства полтора алкаша, почти все русские. Ежедневные самоходы по Южному берегу Крыма. Бывало сидим на пляже вечером, лунная дорожка, варим крабов - романтика, а мимо бежит собака с пограничниками, язык на плече. А нам то что, переоделся после отбоя, а то и после ужина в гражданскую маечку и вперед. Там мы представлялись молодыми лейтенантами КГБ с Фороса. Девки писались от счастья, как же ведь вот кандидат который увезет тебя в Москву через полгода. Да Форос я тоже строил, вернее крал плитку оттуда и менял на вино 20 летней выдержки. Дом кого-то там он назывался, а на самом деле дача Горбачева. С пирсом и маленькой подводной лодкой, с павлинами и множеством настоящих лейтенантов КГБ. Как то узбек трактором Беларусь дернул правительственный кабель связи недалеко от той дачи, что было, что было. Прилетели, приехали, даже прискакали все, кто можно и не можно. Узбека того увезли, больше мы его не видели никогда.

      Побывал я на Крымской гауптвахте. То еще местечко в посёлке Тыловое, охраняет там отдельный взвод. Все сплошь с Западной Украины, бандеровцы, сытые, откормленные, холёные и чрезвычайно злые. Так получилось, что одному из них я провел двойку в подбородок в результате конфликта в местном магазине. Дали  мне 10 суток и отвезли на отдых. Ну что сказать, в Сибири мы просто давали начальнику  губы по бутылке водки за сутки и гуляли в городе, то здесь меня заперли в камеру к еще трём таким же неудачникам. Один из них не вставал с нар так как ему проткнул ягодицу штык-ножом добрый охранник. В первую же ночь нас повели на расстрел, выводят во двор, ставят лицом к стенке, заряжают и стреляют выше головы.  Такие вот забавы у этих имбицилов. После такой постановки я послал их на все буквы алфавита, а также их родственников и родственников их родственников. На следующие выступления меня уже не приглашали, потому как я не мог двигаться после проведенной со мной политинформации,  мне разбили всё лицо прикладами и оставили (подыхать) отдыхать в камере. Сами с собой они тоже не дружили, призыв у них случался раз в год. И зольдаты бандеровских войск с радостью встречали своих годков. Злые языки рассказывали, что они даже гладили утюгом свои рубашки прямо на теле  призывников. Вот такие там попадались мрази. Приехал я оттуда весь желто-синий, как их сегодняшний флаг. Еще неделю принимал морские ванны пока не пришел в себя.

      Второй раз я чуть было не попался патрулю уже в Алупке. Мирно, никого не трогая, двигался в двумя трехлитровыми банками пива в район дислокации части. Как сзади почувствовал неладное, обернувшись увидел грузовик на котором  гонял патруль и двух зольдат уже бежавших ко мне. Ха, они же не знали что я был первым в классе по бегу на короткие дистанции. Я устремился прямиком вверх на гору, скача аки сайгак. Память у меня хорошая и я прекрасно понимал что меня ждёт в случае пленения, пиво точно отберут. Так и не отпустив эти банки я скакал сквозь колючки на вершину горы, они отстали почти сразу. Пораженные моей невероятной прытью они видимо решили поискать более легкую добычу и отбыли восвояси. Пронесло.

      Да, кстати, над нашей частью располагалась, что бы вы думали – завод Массандровских вин, а выше гора Ай-Петри. Иногда там выкатывали огромные бочки из подвала на солнце. Зачем не знаю, но одна из них лопнула. По бетонному арыку вино устремилось вниз, мимо алчных солдатиков. Срочно сделали запруду, черпали оттуда кто сапогом, кто пилоткой. Кто просто погружался с головой в небольшое озерцо под названием «Чёрный доктор» 1956 года. Комбат, хитрый, прибежал с двумя канистрами, опять пили неделю. Купались, загорали. А потом случился у меня день рождения. На этот раз за три рубля я купил трехлитровую банку того же вина у сторожа. Не помню как, но я упал вниз, со скалы. Пробил голову, весьма сильно и глубоко. В госпитале в Севастополе сказали если оклемается, то останется дураком. Они не знали, что я уже был идиотом. Последствия конечно проявились после такого кульбита со скалы, после второго стакана я терял всякие ориентиры, не помнил ни чего и вообще быстро пьянел. Время шло, лето тоже и дембель уже был не за горами. Поехали на тракторе к винограднику, не все еще тогда Горбачев уничтожил. Набрали полный ковш винограда, брага как раз поспела к дембелю. Отмечали шикарно, на берегу моря, крабы, вино, огромная Луна.