Все же, несмотря на видимую простоту, на пути реализации плана по возведению на престол Лжедмитрия, у Вишневецких и Мнишека возникли некоторые затруднения. Так, например, канцлер и коронный гетман Речи Посполитой Ян Замойский высказался не в поддержку начала войны и мотивировал это тем, что для такого шага нужно заручиться содействием сейма. Будучи человеком умным и прагматичным, Замойский не мог не понимать, что Речь Посполитая, ослабленная противостоянием с Османской империей, не вполне готова к войне с Москвой. Однако тут в ход событий вмешался польский король Сигизмунд III Ваза. Он желал, чтобы замысел по возведению Отрепьева на престол в Москве был осуществлен. У короля были свои интересы в противостоянии с Москвой. И эти интересы трактовались по большей части католической экспансией на восток, которую проводил Рим с помощью ордена иезуитов, тайным членом которого был король Сигизмунд.

После монаршего вмешательства решение было найдено довольно быстро: походу царевича Дмитрия на Москву был дан статус частного предприятия. Король принял Отрепьева весной 1604 года, признал его наследником царского трона и пообещал ему сорок тысяч злотых в год с правом набора для своих целей шляхетского войска. В том же 1604 году, 17 апреля, Григорий Отрепьев принял католичество, после чего начался поход Лжедмитрия I на Москву. Его поход положил начало четырнадцатилетней гражданской войне в Московском царстве. Той, которая получила название Смута и была закончена лишь в 1618 году после похода польского королевича и украинского гетмана Сагайдачного, о котором речь пойдет чуть позже.

В 1604 году войско Григория Отрепьева пересекло границу Московського царства, положив начало продолжительной и кровавой гражданской войне в нем. Практически с первых дней вторжения захватчики начали одерживать множество побед. Большое количество городов, таких как Моравск, Чернигов, Путивль и некоторые другие, сдались Лжедмитрию без более или менее значительного сопротивления. Высланное навстречу интервентам Борисом Годуновым войско под началом московского воеводы Ф. П. Мстиславского, было разбито у Новгород-Сиверского, что позволило организаторам похода рассчитывать на довольно быстрый успех. Довершила катастрофу смерть Годунова. Царь скончался 13 апреля 1605 года, после чего армия практически сразу изменила его преемнику, 16-летнему Федору Борисовичу, который был свергнут 1 июня этого же года и 10 июня убит вместе с матерью. 20 июня 1605 года под всеобщее народное ликование Лжедмитрий I триумфально вступил в Москву. Московские бояре во главе с Богданом Бельским публично признали его законным наследником трона. 24 июня рязанский архиепископ Игнатий, еще в Туле подтверждавший права Дмитрия на царство, был возведен в патриархи. Таким образом, Григорий Отрепьев получил официальную поддержку православного духовенства, что было не менее важным, чем поддержка Боярской думы. Уже 18 июля в столицу была доставлена, признавшая в самозванце своего сына, царица Марфа, а вскоре, 30 июля, состоялось венчание «царевича Дмитрия» на царство.

Царствование Лжедмитрия I было ознаменовано ориентацией московской политики в сторону Польши, а также некоторыми попытками реформирования внутриполитического уклада державы. Однако молниеносные победы Лжедмитрия I окончились так же быстро, как и начали свой бег. Недовольство царем большой части боярства привело к тому, что сразу по прибытии его в Москву, князь Василий Шуйский, используя посредников, начал распространять слухи о самозванстве царя. Преданный Лжедмитрию I воевода Петр Басманов раскрыл этот заговор, и 23 июня 1605 года Шуйского схватили, после чего осудили на смерть, помиловав лишь непосредственно у плахи. Но Шуйский был далек от раскаяния. Практически сразу после нежданного освобождения от смертельной опасности он продолжил собирать под своими знаменами оппозицию новому царю.

На свою сторону Шуйский привлек князей В. В. Голицына и И. С. Куракина. Заручившись поддержкой ратников стоявшего под Москвой новгородско-псковского отряда, который готовился к походу на Крым, заговорщики организовали государственный переворот. В ночь с 16 на 17 мая 1606 года боярская оппозиция, воспользовавшись озлоблением москвичей против явившихся в Москву на свадьбу Лжедмитрия I польских шляхтичей, которые и не думали скрывать своего статуса новых хозяев Москвы, подняла восстание, в ходе которого самозванец был убит.

Первый этап гражданской войны был окончен, что вовсе не значило, что порядок в державе, которая привыкла жить под сильной рукой и теперь изнемогала от анархии, будет быстро восстановлен. Сквозь ставшие прозрачными границы Московского царства ринулись целые полчища искателей приключений, авантюристов и солдат удачи всех мастей. Самое активное участие в той войне приняли и украинские казаки. Они воевали то на стороне польских феодалов, жадных до земли московских бояр, то на стороне своих атаманов, целью которых был, по большей части, «хлеб казацкий», то есть военные трофеи. Ни для кого не секрет, что сама организация казацкого войска вообще, и Запорожской Сечи в частности, подразумевала постоянное участие казачества в войнах и обогащение за счет тех самых трофеев. И в этом плане запорожцы мало чем отличались от наемных ландскнехтов, которые искали своего военного счастья нанимаясь на службу к монархам и феодалам Европы. Конечно, сказанное мною не совсем вяжется с тем понятием «Запорожская Сечь», каким мы привыкли трактовать этот феномен казацкой республики. Но хочу заметить: речь не идет о Сечи и ее роли в построении украинской государственности. Речь идет лишь об отдельных, так сказать «инициативных группах» казаков. Как пишет Яворницкий в своей «Истории запорожских казаков», «... важно лишь то, что с появлением Лжедмитрия в России наступило смутное время, а это время всегда желательно было для всего казацкого сословия, искавшего везде добычи и военной славы...» Что ж, хлеб казацкий на то и хлеб казацкий, чтобы добывать его в бою. Здесь хотелось бы остановиться подробней на хронологии участия украинского казачества в московской Смуте, ибо и это поможет нам понять причины появления двадцатитысячного казацкого корпуса Сагайдачного под стенами Кремля.

У того же Д. И. Яворницкого встречаем интересную информацию: «В то время как запорожские казаки возвратились из шведского похода на Низ (все тот же хлеб казацкий — Ю. С.), у них объявился человек, который потом потряс основы всего русского государства и едва не сделался причиною подчинения России польской короне,[3] — это Лжедмитрий I, или названный Дмитрий царевич...»

Что из этого следует? А следует то, что, готовясь к вторжению в Московию, Григорий Отрепьев старался заручиться не только поддержкой польской короны и магнатов, но и поддержкой казачества, рассматривая его как весомый силовой аргумент в предстоящей войне. И дальнейшие события показали, что его расчет оказался верным — украинское казачество показало себя в последующих боях гораздо лучше, чем заносчивая польская шляхта.

Первоначально армия Лжедмитрия I состояла из нескольких тысяч поляков, трех тысяч перешедших на его сторону подданных Годунова и двух тысяч донских казаков. Но уже в городе Севске к Лжедмитрию присоединились двенадцать тысяч украинских городовых и запорожских казаков. Армия более чем внушительная, особенно если принять во внимание, что восемь тысяч из присоединившихся казаков были конницей, а четырехтысячный пехотный отряд имел при себе двенадцать пушек. Как указывают некоторые источники, Лжедмитрий наиболее обрадовался запорожским казакам, будучи наслышанным об их мужестве и войсковом умении. Но даже при таком положении вещей первый блин, как говорится, был для Отрепьева комом. В битве, которая состоялась в январе 1605 года при деревне Добрыничах, неподалеку от Севска, войско Лжедмитрия I, в котором насчитывалось двадцать тысяч бойцов, потерпело поражение от шестидесятитысячной армии ратников царя Бориса Годунова, под начальством князей Федора Мстиславского и Василия Шуйского.