– Просто видела имя «Амелия» и фамилию, которую Вы только что упомянули, вместе, – в одном и том же документе. «Амелия Хобсон».

Она заползла за столы и вернулась с картонной папкой, – Вот, поглядите. По-моему, второй или третий отчет сверху.

Папка была озаглавлена: «НЕРАСКРЫТЫЕ 2027». Отчет, который заметила Кэйт, был четвертым сверху. Двойное изнасилование. Жертвы: Амелия и Жасмин Хобсон.

– Оба-на! – Марк озадаченно почесал в затылке, – Это один из адресов, Ким и я посещали в среду. В хибаре никого не было. Мы еще расспрашивали соседа, помнишь, такого бравого старичка – ветерана «Бури в пустыне»? Конечно, тогда мы искали мужчину-инвалида, а не проститутку… Судя по комбинации имени и фамилии, Амелия Хобсон вполне может оказаться нашей убитой. Конечно, это немного странно: фамилия проститутки получается та же, что и у убитого… Выходит, наш Николас Хобсон – ее брат? Но, Натали сказала, ДНК отличаются, так?

Ким кивнул, – Вряд ли они могли быть родными братом и сестрой. Девушка была выраженная азиатка, а молодой человек – белым. С другой стороны, они могли бы быть сводными братом и сестрой, – от разных родителей. Однако, вот что интересно. Почему сводный брат идет к сутенеру и платит, чтобы нанять свою сестру на ночь?

– Я могу вообразить одну гипотезу. Скажем, они хотели вырваться из банды этого Во. Тогда, если Во не знает, что у Амелии есть сводный брат, это дает Нику некоторые преимущества. Он же был инвалидом, с протезом вместо ноги. Против «конкретных пацанов» из банды у него было маловато шансов.

– Я боюсь, что это немного надуманно, сэр. Однако…

– Надуманно или нет, а стоит посетить этот адрес в первую очередь. Если это пустышка, мы всегда можем вернуться сюда и придумать что-то еще. Но, если нам повезет, мы сможем избежать много дней беготни по трущобам. Хорошо, что кто-то, наконец, начал разбирать ваши документы, – Марк улыбнулся Кэйт.

– Хорошо, сэр, тогда поедем, – Ким с готовностью поднялся с кресла.

Кэйт насмешливо приложила ладонь к виску, как бы отдавая им честь, – Удачи, господа. Я тогда закончу набивать вот это, запру офис и пойду покатаюсь на моем скейте. Если я не выполню норму, «Путь Спасения» отберет у меня ведерко. Кроме всего прочего, мне нужно покурить. И – лучше делать это на Маршруте. Запах моей папироски может плохо отразиться на репутации Полиции.

– Ты опять собираешься курить свою травку? – спросил Марк.

– Выбора нет, сэр. Ножки болят. Особенно левая ступня. Это фантомные боли. Сегодня немного хуже, чем обычно. Похоже, погода меняется…

Марк кивнул. Время от времени, Уильям так же жаловался на боль в отсутствующих руках. Правда, сейчас – не так часто, как раньше. Кто-то обнадеживал, что фантомные боли рано или поздно пройдут совсем, кто-то заявлял, что они останутся на всю жизнь…

Когда Марк и Ким отъехали от Околотка, Марк спросил, – Ты, Ким, хочешь небольшой, но полезный совет? Не как от ФБР Полиции, а как мужчина мужчине?

– Конечно, сэр, – с готовностью подтвердил Ким.

– Только, сначала я должен спросить: ты уже… хм, спал с Кэйт?

Ким снова покраснел, сейчас даже больше, чем ранее в Околотке.

– …Да, – наконец, выдавил он из себя.

– И как она? Я имею в виду: в постели?

– Мне… Мне не с чем сравнить, сэр… Видите ли… я – девственник. Был. До вчерашней ночи. Я знаю, для двадцати пяти лет – это странно…

– Ну, во-первых, нет ничего плохого или странного в том, чтобы быть девственником до двадцати пяти. До Обвала, это вообще было в норме. Я, например, встретил Мэри в 2006 году. Мне было – двадцать четыре. Моя жена, – единственная женщина в моей жизни. Но я вообще-то не про секс. Я – про Кэйт.

– Да, сэр?

– Я только хотел сказать: одобряю твой выбор, парень. Есть в ней что-то… необычное. Она – сильная личность. Превосходный материал для подружки. А то – женись на ней. Если ты готов, конечно.

– Вы… в самом деле так считаете? Вы знаете, сэр, как ни странно, моя мама сказала то же самое…

– Она тебя не отругала, что ты притащил домой безногую девушку со скейтом?

– Отругала, – признался Ким, – Но скорее для острастки. Чтоб мы прочувствовали, кто в доме хозяин. Зная маму, она как-то невероятно легко согласилась на то, что Кэйт будет жить у нас… Причем, сказала мне именно это: Кэйт – сильная личность. Только она говорила по-корейски.

– Вот как? Ну, тогда мой совет был тебе не слишком нужен. Я уверен, твоя мама знает жизнь куда лучше, чем я. Она сама – сильная личность.

– Спасибо за независимое мнение.

– На свадьбу – пригласишь?

– Непременно.

– Что я могу сделать для вас, ребята: я поговорю с начальством в Участке. Твой околоток уже давно нуждается в третьем депьюти. Сколько населения у вас в трущобах по последней оценке – шесть, шесть с половиной тысяч?

– Почти семь, – подтвердил Ким.

– На третьего депьюти майор Ферелли ни за что не согласится, – бюджет трещит по швам. Однако, если попробовать продавить должность клерка, причем гражданского, и инвалида, – кто знает, может быть, дельце выгорит. Конечно, они за такую должность платят фигню: тысяч пятьдесят в год. Все же, это больше, чем Кэйт может собрать в программе «Пути Спасения».

– Спасибо, сэр, – кивнул Ким. – Это было бы очень здорово.

Надо сразу поговорить с майором, решил Марк. Сегодня же. Пока я еще агент ФБР, а не безработный.

Вскоре Марк и Ким оказались перед той же лачугой семьи Хобсонов, которая была так же пуста, как и в прошлый раз. Тот же старик, который рассказывал им о своей службе в Кувейте, сидел на своем обычном месте – на противоположной стороне грязноватой тропинки, что служила тут заместо улицы.

– Доброе утро, сэр, – Ким подошел к старику, – Помните, мы были здесь в среду? Если не возражаете, можно Вам задать еще несколько вопросов?

– Конечно, господа. Никаких возражений! Задавайте ваши вопросы. Знаете, когда я служил в армии…

– Вот эта девушка – ваша соседка, сэр? Из той лачуги напротив? – Марк вытащил из кармана фото убитой.

– Секундочку, один момент, господа. Не так быстро, – старик похлопал себя по карманам и крикнул в приоткрытую дверь своей хибарки, – Изабелла, Изабелла, золотко, ты не видела мои очки?

– Вы знаете, мое зрение в последнее время стало слабовато, – признался он Марку. Мгновение спустя, среднего возраста женщина появилась на крыльце, держа в руке затребованный оптический прибор. У очков отсутствовали обе дужки, а стекло было только одно, зато очень толстое.