Марк взял повестку и стал читать с места под указательным пальцем Майка: «Вам может быть предоставлено освобождение от действительной службы, если: (а) двое или более из непосредственных членов Вашей семьи погибли при исполнении воинского долга в рядах вооруженных сил США за последние пятнадцать лет, (б) двое или более из непосредственных членов Вашей семьи являются инвалидами боевых действий, с инвалидностью не менее 35%, (в) один из непосредственных членов Вашей семьи является инвалидом боевых действий, с инвалидностью не менее 90%, и (г) в случае если на Вашем иждивении находятся не менее трех детей в возрасте до 14 лет…» – Ни фига себе, новые правила…

– Вот и я про то же! Освобождение от службы, моя задница! Мне особенно нравятся эти проценты инвалидности. Эй, Билли, сколько процентов, ты говорил, они дают за ампутированную руку или ногу?

– Тридцать, если я все правильно помню, – отозвался Уильям от двери. Он как раз вошел, когда Марк читал повестку.

– A они написали: тридцать пять! Великолепно придумано: вся твоя семья может ходить на костылях, а ты все равно пойдешь служить по полной программе. Кстати, Билли, ты неправильно подорвался на своей мине. Если бы тебе оторвало руки и ноги на девяносто процентов, у меня был бы какой-никакой шанс откосить от Армии.

– Ну, извини, Микки. Как подорвался – так подорвался. Лучше не вышло, – хохотнул над черным юмором Уильям, – И в какие войска тебя загребают?

– В пехоту, братан.

– Задницей в грязь[59]. Нормально. Лучше чем сапером, по всякому.

– Я помню, ты говорил обратное. Что-то навроде, что саперы – куда лучше пехоты? – спросил Марк.

– Когда я это говорил, боевого опыта не было. А теперь – видишь, сколько у меня боевого опыта? По самые плечи, – усмехнулся Уильям.

– И что нам теперь делать? – спросила Клэрис.

– Ничего. Приказ есть приказ. Разве у меня есть какой-то выбор? – ответил Майк.

– Ну, не знаю. Уехать в другой город, или что-то вроде этого.

– Если повестка выдана на руки, уехал из города – это как дезертировал из армии. Поставят, на хрен, к стенке и расстреляют. Можно, конечно, рвануть в Мексику. Но это тоже не Копенгаген. Мы же с мексами, вроде как, в состоянии войны? Как только они там выяснят, что я годен к строевой, сразу забреют в свою армию. Воевать в их вонючей армии? Это вообще не фонтан. Не, мой единственный шанс – это если я не пройду медкомиссию.

– Ну, насчет медкомиссии, братан, не питай иллюзий, – улыбнулся Уильям, – Моя медицинская, к примеру, была короткой и брутальной. Если ты не слепой и способен как-то ползать и жать на спусковой крючок, ты им подойдешь.

Марк просмотрел повестку еще раз. – Ты должен прибыть на службу на следующей неделе, так?

– Ага. Медкомиссия послезавтра, в понедельник.

– Ни фига себе! Почему вдруг так сразу? – удивился Уильям. – Когда мне выдали повестку, дали полных две недели, чтобы уладить дела, и все такое.

– Без понятия. Может, тебе дали две недели потому, что ты школу кончил или был женат? У нас на помойке никому больше пары дней не дали. Думаю, они знают, что на Куче дураков нет. Дашь призывнику две недели – он придумает, как сделать ноги. Чего действительно жалко – так это мою работу. Сейчас я делаю по пять килобаксов в неделю, иногда даже больше. О, да я же вам главного не сказал! Мистер Штольц кипятком писает. Его Арне тоже получил повестку! Теперь он потеряет двух незаменимых работников в один день.

Уильям предложил, – Призыв Арне в корне меняет дело. Мы можем подержать это доходное место для Микки. Надо поговорить с мистером Штольцем. Наверняка, вместо того, чтобы нанимать абстрактных чуваков с Биржи, он предпочтет, чтобы кто-то из соседей помогал ему на его заводике.

– Кого ты имеешь в виду? – спросил Марк.

– Нашей Сэмми уже четырнадцать. Она может занять место Майка…

– Не будет этого! – сердито перебила Мэри, – Саманта обязана окончить школу!

– Необходимость школьного образования сильно преувеличена, мам. Я, вот, закончил школу, и что? Без моей Рисс, я даже не могу прочитать письмо или подсчитать пожертвования в долбаном ведерке. Для чего я изучал все эти интегралы и производные?

– Я говорю тебе еще раз, Уильям: только через мой труп!

– Успокойся, дорогая, – Марк почесал в затылке, – Вы оба в чем-то правы, но, по-моему, Уильям предлагает дело. Да, мы хотели, чтобы Сэмми закончила школу. Но кто мог знать, что Уильям вернется из Армии… вот так? Извини, Уильям… И что Майк будет призван? А к тому же… – Нет, Марк еще не был готов сообщить Мэри, что скоро его самого выпнут из ФБР. – Я пойду поговорить с Фредом Штольцем. Кроме того, он вполне может сказать «нет»…

Марк вытащил телефон и нашел номер в списке контактов. Они договорились встретиться через пятнадцать минут: Штольцы жили в том же тупичке, через три дома вверх по улице. Их дом был по дизайну примерно таким же, как у Марка, только веранда была чуть побольше. Хозяин дома, Фредерик Штольц, помахал Марку и Майку, приглашая их подняться на веранду. Усадив гостей за стол, он сходил в дом и вынес кувшин местного пива и четыре стеклянные кружки. Фредерик и Эльвира Штольц были несколько старше, чем Марк и Мэри, но детей у них было всего двое. Старший сын, семнадцатилетний Арнольд, вскоре присоединился к гостям.

– Я думаю, мы не будем ждать вашего двадцать первого дня рождения,[60] мальчики, – мрачно пошутил Фредерик, разливая в кружки мутноватое пиво, – Если вы достаточно взрослые, чтобы пойти в армию, значит, достаточно взрослые, чтобы пить пиво, разве не так?

Арнольд придвинул к себе кружку и отпил маленький глоток. Марку всегда нравился этот парень. Он был серьезным и сдержанным, и тратил большую часть своего свободного времени, читая научные книжки и изобретая различные полезные приспособления. Майкл и Арнольд начали работать на Куче одновременно, после того, как Фредерик решил расширить свой завод по переработке пластмасс в бензин. Майк часто рассказывал дома, как Арнольд ухитрялся решать технические проблемы их химических реакторов (или «бомб», как они их между собой называли).

– Майк сказал мне, что он тоже получил повестку, – задумчиво начал Фредерик, потягивая пиво, – Даже не знаю, к чертям, что мне теперь делать. Мы трое построили весь завод, как он есть, считай, с нуля. Конечно, я всегда могу пойти на Биржу и нанять еще пару работников. Однако, боюсь, с наемными все начнет разваливаться, и очень быстро. Наши бомбы слишком сложны в эксплуатации и обслуживании, чтобы доверять их кому попало.

Арнольд поднял два пальца, прося слова. Марку такая манера очень нравилось. Его Майкл никогда не просил разрешения, чтобы выложить свое мнение. Кожа на кончиках пальцев у Арнольда была черная – то ли от химических веществ, то ли от работы с железом. У Фредерика и Майкла пальцы выглядели точно также. – У нас еще есть воскресенье, отец. Марти сможет меня заменить. Он же был на заводе много раз, и знает, что к чему. Я завтра его проверю, если надо, научу тому, что он упустил.