- А зачем их выволокли? - все еще ничего не понимая и не веря в то, что сказал Филька, спросила я.

- Ты, что, правда, ничего не понимаешь?

Я покачала головой.

- Городовые разделились. Одна половина сторожит узкоглазых, вытащенных из домов, другая шмонает в их фанзах, или как они там называют свои домишки. Ищут тебя, а попутно, если что ценное в хибарах находят, то забирают себе. Как у-ли-ку. Слово то, какое! Улика! Квартальный раза три его повторил, а я и запомнил! Ну, чего молчишь? Гордая шибко? Сейчас твою гордость...

Я вздрогнула от крика, который донесся рядом.

- Что будешь делать? - все так же спокойно, почти лениво спросил Филька.

- Буду пробираться в Корейскую слободу, там у меня дальние родственники.

- Не-а, - протянул Филька.

- Чего, не-а? - передразнила его я.

- Ту дорогу уже перекрыли! - ничуть не обидевшись, даже с какой-то радостью, сообщил Филька

-А если я попытаюсь скрыться через Пологую на Каторжанку? – я начала паниковать.

- И там все перекрыто, - Филька уже забавлялся, открыто и от души.

Если бы не угроза поимки, то приказчиков сынок давно отведал бы моих кулаков. Но сегодня мне это было невыгодно. Сдержав себя, я спокойно и даже ласково спросила Фильку.

- И что же мне делать?

Свистки и крики приблизились вплотную к щели, которую загораживал Филька

- А, что ты мне дашь, если я тебе скажу?

-А, что я могу тебе дать? У меня ничего нет!

-А если подумать?

Но и подумав, я не смогла вспомнить, что же у меня есть такого ценного, что может удовлетворить жадного Фильку. Время шло, а Филька по-прежнему мерзко улыбался, загородив собой проход. Я начинала злиться.

- А ну-ка уйди отсюда, придурок!

-За придурка цена увеличивается вдвое! А будешь драться, закричу, все сюда и сбегутся!

-Ну, что ты хочешь? - устало спросила я.

- Твой знаменитый гребень для волос!

- Филька, ну зачем тебе гребень? Ты же не девчонка!

- Ты Ваньку-то не валяй! Чай не глупее я тебя! - насупился Филька. - Продам я твой гребень и куплю себе сапоги!

- Побойся бога, Филипп! Это же мамин гребень! Как же я тебе его отдам?

-Ну, не хочешь мне, так полицейским отдашь! Да они и спрашивать тебя не будут, заберут и все! Ну, отдашь гребень? А то мне уже надоело сдерживаться! Страсть как покричать хочется!

- На, забери, Иуда! И отойди от прохода!

- А совет, что, уже не хочешь? Да не бойся, совет бесплатный! Беги к Семеновскому ковшу, только туда еще дорогу не успели перекрыть, спрячься в катакомбах, пока все не стихнет!

- Филька, знаешь, что…

- Что?

- Засунь свой совет, сам знаешь, куда! И отойди в сторону, а то зашибу ненароком! Дура, я дура! Отдать гребень за совет, который я сама себе могла дать!

Я бежала знакомой дорогой, но звуки свистков и крики не отставали от меня. Сердце выскакивало из груди, но, несмотря на это, я ускорила свой бег. Вдруг я остановилась. Опять это платье! Подол запутался в ветвях кустарника. В горячке я абсолютно забыла о причине моих несчастий, и вот теперь эта причина не давала мне бежать дальше! Я дернула платье несколько раз, материя трещала, но отцепляться не желала! Тогда я попыталась, осторожненько отцепить подол. Никак!

«Может оставить проклятое платье висеть здесь, на кусте?» - с отчаяньем подумала я.

Ага, оно будет здесь спокойненько висеть, а меня будут гнать, как зайца! Нет, уж! На мое счастье куст был хиленький, но все-таки ужасно колючий и цепкий. Пока я ломала куст, свистки неожиданно стихли и вскоре раздались с другой улицы.

Почему-то погоня повернула в другом направлении, но мне все равно надо было добираться до входа в катакомбы. С утроенной силой я приналегла на куст и, наконец, сломала его. Но вот закон подлости, как только это произошло, платье отцепилось от куста и легким облачком упало на землю. Боюсь, что когда я поднимала платье, то совсем была с ним не почтительна. И оно мне тут же отомстило. Когда я складывала платье, мою оцарапанную о кусты ладонь, пронзила новая боль! В мякоть ладони впилась застежка от цветка, который крепился прямо над грудью. Я с огорчением посмотрела на свою несчастную ладонь. Да, уж не везет, так не везёт.   Хорошо еще застежка не оцарапала мне... Я представила картину, я надеваю платье, а оно раздирает мне кожу над грудью.

Уф. Ужас, какой-то! И что это за застежка такая, что так царапается? А как же мадам Харуко его надевала? Или она знала о коварном цветке и была осторожна? Ладно. С платьем и застежкой я разберусь, когда буду в безопасности. Осталось еще совсем немного. Когда я пробегала мимо японского храма Хогандзи, меня кто-то окликнул. Тихо так, почти неслышно. Это был дедушка моей подружки Енеко, он кивнул мне и поманил за собой, приглашая пройти за ним в прохладные глубины храма. Соблазн был велик, но все-таки надо бы спрятаться получше! Не хватало еще привести за собой беду в дом Енеко! Поблагодарив дедушку, я побежала дальше.

Смеркалось. Если бы не это проклятое платье, я бы уже сейчас готовилась бы к концерту в гримерной комнате у господина Тао. Ну что же делать, что случилось, то случилось! Сейчас главное, до темноты добраться до входа в катакомбы.

ГЛАВА 2.Сяй-Линь

- Сяй-Линь, ты, почему не в школе? Твой отец будет очень недоволен!

- Господин учитель сказал, что уроков больше не будет!

- Сяй Линь, ты опять обманываешь. У кого из подружек ты этому научилась? Сколько раз я тебе говорила, что тебе разрешено дружить только с русскими детьми…

- Но мама, я говорю правду! Господин учитель пришел очень грустный и сказал, что школу закрыли. Навсегда.

- И что же мы теперь будем…Сяй Линь, признавайся, это тебя Си подговорила? Вот полукровка паршивая! Сама не учится и другим не дает!

- Мама, как тебе не стыдно! Ты забываешь, что я такая же полукровка, как и она!

- А вот и не стыдно! Я вчера, когда на Семеновский рынок ходила, такое про ее мать слышала! А ведь правду говорят, что яблочко от яблони недалеко падает! Эта Си…

- Мама, ее зовут Анастасия. А меня Мария!

- Но Сяй Линь!

- Я Мария Ивановна Петухова! И не смей меня называть своим именем! Это ты Сяй Линь, а не я!

- Но Линь, ты же знаешь, что в момент твоего рождения…

- Все, не хочу я больше об этом слушать. А Си, если хочешь знать, вообще сегодня в школу не пришла! А господин учитель сказал, что ему очень жаль, что так получилось, но ему уже второй месяц не выплачивают зарплату, а у него жена и трое детей!

- Да, пожалуй, ты говоришь правду! Такого не придумает даже твоя Си. Ну что, будешь уже обедать? Только не вздумай отказываться от обеда! Ты и так похудела за этот месяц, как не знаю, кто…Думаешь, не знаю, что ты подкармливаешь эту…Слушай, а что там за шум? Вот и к нам стучат. Боже! Да, что же это такое, сейчас дверь сорвут с петель! Иду, иду!

Мать Линь успела лишь подойти к двери, а дверь уже распахнулась. Трое полицейских - двое русских, один китаец, вошли в дом. Русские говорили, китаец переводил.

Мама Сяй-Линь не выдержала.

- Чжан, ты же знаешь, что я хорошо понимаю русский язык. Мой муж русский.

- Таковы правила, госпожа Сяй-Линь. Но, впрочем, хорошо, что мы все здесь понимаем по-русски. Все пройдет проще.

- Что пройдет проще?

- Допрос вашей дочери. Марии Ивановны Петуховой, - вступил в разговор один из русских

-Но моя дочь, ни в чем не виновата! Она только что пришла из школы. В школе отменили занятия, потому что…

- А разве, кто-то из нас сказал, что девочка в чем-то виновата? - вкрадчиво спросил второй полицейский, - мы зададим ей несколько вопросов в полицейском участке и отпустим!

- А почему вы не хотите задать эти несколько вопросов здесь, при мне?

- Таковы правила, госпожа Сяй-Линь. Таковы правила.

- Но что же все-таки случилось? Вы должны мне сказать! Я мать этой девочки! Скоро придет со службы ее отец, и что же я скажу ему?

- Не надо так волноваться! - вступил в разговор полицейский с вкрадчивым голосом. - К приходу господина Петухова девочка будет дома!