Бонни и миссис Рэмзи сделали большую часть работы по распаковке. Мэри все еще сидела возле пледов, любовно поглаживая их и мысленно прося у Стивена прощения за все неприятные минуты, которые она, возможно, когда-либо ему доставляла. Все это время он готовил этот подарок! Должно быть, она ему все же немного нравится, подумала она, затем вспомнила ночи, проведенные в его объятиях, и жаркая краска бросилась ей в лицо. Да, она ему нравилась. Пожалуй, даже очень, иначе он не сделал бы этого.

Днем она надела брюсовский шелковый плед и пришла в нем к чаю. Когда она сбежала вниз по лестнице, Стивен как раз вошел в комнату. Она порывисто бросилась к нему, забыв обо всем, и раскинула руки, демонстрируя себя и лучезарно улыбаясь ему.

— О Стивен, эта одежда!.. Все эти платья… мои пледы! Спасибо тебе огромное-преогромное!

Он поймал ее за руки, покачал их и улыбнулся. Он выглядел таким спокойным и беззаботным, каким она его раньше не видела. Увидев, как он улыбается и как сияют его глаза, она удивилась, как она могла считать его суровым и бездушным. Он наклонился и прикоснулся к ее губам легким поцелуем.

— Тебе невероятно идет это платье, моя Мэри, — сказал он. — Ты выглядишь цветущей, как… как шотландская роза. — Он запнулся на собственном комплименте, и легкий румянец чуть тронул его щеки. Бесконечное мгновение стояли они, не сводя друг с друга глаз. Затем вошел слуга, и так мало знакомое им ощущение счастья развеялось. Они прошли в гостиную к чаю, вышагивая степенной поступью. Но в сердце Мэри пела птица счастья. Леди Хелен обронила несколько замечаний по поводу ее платья и, похоже, начала понемногу оттаивать. Она принялась болтать о современной моде, о своем последнем визите в Лондон, и чай в тот день прошел веселее. Стивен тоже вел себя менее напряженно и говорил о том, что как-нибудь в ближайшее время обязательно возьмет Мэри с собой в Лондон.

Следующие несколько дней Мэри была очень занята. Стивен решил дать бал, чтобы представить ее местному джентри[6]. Она пошла за консультацией к Эвану Бэссету в его кабинет, находившийся возле кабинета Стивена. У него был еще один — в отдельном крыле замка, целиком занятом его апартаментами. Однако Мэри была предупреждена, что то крыло принадлежит ему (по распоряжению покойного хозяина) и никто не осмеливается входить туда без приглашения.

— Ему действительно необходимо уединение; у него такие важные проблемы. Покойный хозяин говорил, что у Эвана должно быть все, что он захочет, за его большие заслуги и ту пользу, которую он приносит поместью, — объяснила миссис Рэмзи. — Многие годы вся работа лежала на нем, пока Стивен не вернулся с войны.

Их разговор протекал спокойно и по-деловому. Эван Бэссет, видимо, знал все о деревне и окрестностях как свои пять пальцев и весьма обдуманно советовал ей, кого пригласить и какие мероприятия планировать. Было решено днем устроить чаепитие на лужайке в саду, а вечером — бал в огромном танцевальном зале и примыкающих к нему комнатах замка.

Бэссет был немного суховат, но любезен и внимателен. Мэри чувствовала, что может доверять ему.

— У меня некоторые сомнения насчет вин, мистер Бэссет, — сказала она. — Леди Хелен критикует мой вкус, и…

— Я буду рад дать вам совет в любое время, — ответил мистер Бэссет, приглаживая свои седеющие волосы. — Но мне кажется, что вам не стоит особенно беспокоиться. С позволения сказать, леди Хелен частенько ищет что-нибудь, что можно покритиковать. И насчет вин у нее традиционные представления: белое — к рыбе, красное — к мясу и так далее. Пока удовлетворен лорд Стивен, не сомневайтесь и будьте спокойны, потому что он лучше нее разбирается в винах. Ну а что касается бала… Я бы посоветовал подавать разнообразные напитки. Кое-кто из молодежи любит пунш из шампанского с фруктами. Людям постарше нравится розовое или белое шампанское или бренди. Уэнрик мог бы назначить двоих слуг, чтобы подавали только вина, а трое других заботились бы о легкой закуске.

Они обсуждали дела вполне дружелюбно, и она наконец почувствовала себя спокойно, выйдя из его кабинета. Он казался таким уверенным в том, что все пройдет хорошо.

Так все и получилось. В этот вечер на Мэри было ее новое лимонно-желтое бальное платье с роскошными юбками чуть более темного золотистого цвета и комплект украшений с топазами. Густые рыжие кудри Мэри удерживала золотая диадема, от чего волосы сияли и переливались. В ее изящных ушах поблескивали длинные серьги с топазами. На правой руке сверкало огромное кольцо с топазом, а на левой — с бриллиантом и изумрудом, подаренное мужем.

Стивен улыбнулся от удовольствия, увидев ее. Сам он облачился в малиновый костюм с золотой отделкой.

— Прекрасно выглядишь, Мэри, — сказал он. — Я буду счастлив, если ты пообещаешь танцевать сегодня только со мной!

— Ты великолепна, Мэри, ты будто расцвела с тех пор, как приехала сюда, — послышался за его спиной голос Кристофера, во все глаза смотревшего на нее. — Она украшение замка, не так ли, Стивен?

Тот резко отвернулся.

— Да, конечно, — холодно сказал он.

— Благодарю вас обоих, — произнесла Мэри, но почувствовала себя неловко под взглядом Кристофера. Он уже навеселе, подумала она, и слуги шептались, что они поссорились с женой. Он был в беспечном расположении духа.

На несколько дней приехал Лэнс Террент, виконт Гревиль. Мэри радостно поздоровалась с ним. Он был так мил, когда не чувствовал недомогания. Он сыпал комплиментами, и Мэри было очень приятно, когда он лестно отозвался о ее внешности. Она несколько раз танцевала с ним.

Первый танец был отдан Стивену. Когда он обвил рукой ее талию, у нее вдруг появилось странное ощущение — приятное возбуждение, сочетающееся с тяжестью в груди и затрудненным дыханием. Может, она устала после всех волнений? Или в зале было слишком жарко?

Он закружил ее в танце, после которого отвел передохнуть и усадил рядом с Кристофером. Тот немедленно пригласил ее на следующий танец. Стоявшая рядом с ним Георгиана, нездоровый цвет лица которой невыгодно подчеркивался голубым платьем, бросила на Мэри грустный взгляд, из-за чего та рассердилась на Кристофера.

Она обрадовалась, когда ее снова пригласил Лэнс Террент. Он начал рассказывать, как красива была Анжела на балу, который Стивен устроил, чтобы ввести ее в общество. На ней было прелестное серебряно-голубое платье, гордо сказал брат, и глаза всех присутствующих были направлены только на нее.

— Наверное, она была очень красива, — сказала Мэри, не зная, почему ей было трудно произнести эти слова.

— Она была прекраснейшей женщиной в мире. Стивен очень любил ее, — вздохнул Лэнс, помрачнев. — Вы знаете, в ту ночь, когда ее нашли мертвой, она отсутствовала несколько часов, и мы искали ее. Ее никто не видел после чая. У нас не было ни малейшего представления, куда она ушла. Но на ее туфлях был песок.

Мэри вздрогнула и посмотрела на него.

— Песок? — спросила она. В голову ей приходило лишь побережье у подножия утесов. Но Анжелу нашли на вершине, а не внизу.

Позже Лэнс опять пригласил ее. Он уже немного выпил и продолжал болтать о своей сестре. Очевидно, бал отчетливо напомнил ему об утрате. Мэри слушала, пытаясь узнать еще какие-нибудь детали, но он лишь повторял, какой красивой была Анжела, какой умной, какой милой и как ее все любили. Кроме тех, кто убил ее, подумала Мэри.

Кристофер тоже выпил, но его шаги были потверже, когда он пригласил ее. Под конец танца он заметил:

— Что-то здесь душновато. Слушай, пойдем на террасу, подышим воздухом, Мэри. Или тебе кажется, что там слишком прохладно?

— Да нет, отчего же? Майский воздух достаточно теплый, — ответила она, радуясь возможности выйти на террасу. Но она тут же поняла свою ошибку, так как в темноте Кристофер обхватил ее руками за талию.

— Мэри, ты так прекрасна, — хрипло сказал он и попытался притянуть ее к себе для поцелуя. Она оттолкнула его, прилагая все силы, но он был гораздо сильнее.