- Ну Костик, ну ты чего? Серьёзно, что ли? Да расслабься! Тебя же никто не заставляет с ним целоваться! Хотя… целующиеся мальчики – это так возбуждает, - выдала она и смущённо улыбнулась, видимо, представив, как это может выглядеть.

И потом Людка говорила что-то ещё, опять, кажется, про шмотки, которые видела у Машки, и ещё про кастрюлю с двойным дном… А Костя смотрел на неё и не мог вздохнуть. Горло сжалось словно в тисках, и к сердцу перестало поступать достаточное количество крови. Бедное сердце забилось сильнее, казалось, что оно стучит всюду, особенно в затылке. Ритмично, словно кто-то пытался вдолбиться в голову извне. Костю переклинило. Паническая атака - всплыло в сознании объяснение его внезапного состояния. Впервые в жизни с ним случилась паническая атака, или нечто весьма близкое по симптомам. Костя медленно осел на стул и закрыл лицо руками, чтобы перед ним не маячили образы целующихся мальчиков, обязательно «возбуждающие». И почему-то все они были похожи на Федю Лаврива в голубых женских блузках, и губы у них были накрашены ярко-красной Людкиной помадой. И улыбались они развратно и призывно. А потом мальчики стали расстёгивать друг на друге блузки и стягивать с тощих плеч. И ещё они лапали друг друга везде. А потом Косте вдруг показалось, что это его лапают. И Лаврив прижимается к нему и пахнет этими своими приторными конфетами. Голова перестала болеть и поплыла. Костя застонал сквозь плотно сжатые зубы и, собрав остатки сил, засмеялся:

- ****ство! – он стукнул кулаком по столу, отчего Людка подпрыгнула и замолчала. Она испуганно хлопала ресницами и смотрела на Костю, как на взбесившееся животное, которое при следующем движении может броситься на неё.

- В смысле? – прошептала она.

Костя облегчённо выдохнул. От крика образы раздевающихся Лавривых распались, и осталась одна только всё ещё оторопевшая от неожиданности Людка со своей двухдонной кастрюлей, мечтой любой домохозяйки.

- Да я всё про работу думаю… - поспешил успокоить Костя и даже взял в ладонь её руку, потряс в воздухе и поднёс ко рту. Прикусил мизинец. Он знал, что Людке нравится. Она засмеялась и попыталась вытянуть руку, чтобы Костя не кусал и другие пальцы. Но он не отпускал, и они засмеялись вместе. Стало легче, и постепенно дыхание выровнялось.

А ночью образы вернулись вновь. Внутренний Разумный Костя говорил, что если спустить всё на тормозах и попытаться забить на симптомы, то можно запустить болезнь и свихнуться окончательно. Можно превратиться в зашуганного дебила, который будет шарахаться от коллеги по работе и не спать по ночам, потому что… Костя зажмурился сильно-сильно, так, что из глаз потекли слёзы. «Ты знаешь, Костя, что дело вовсе не в Лавриве, - с глубокой интонацией говорил Разумный Костя. – Это признак латентного гомосексуализма. Даже твоя недалёкая подруга знает, что паника – это явный признак того, что ты такой же голубой, как и Лаврив. А может быть, ещё голубее, потому что он-то признаётся самому себе и окружающим, что любит женские шмотки и носит их. А ты зарываешь проблемы и присыпаешь сверху песочком».

«Нет! Не верь ему, его голосом говорят стереотипы! – это проснулся Интуитивный Костя, тот самый, который всегда был рядом, когда нужно было принять нестандартное решение в кризисной ситуации. И ему Костя доверял больше, чем Разумному, несмотря на то, что пару раз Интуитивный Костя толкнул на безумные поступки. Например, хлопнуть дверью и уйти из дома в семь лет. Мать чуть не поседела, когда искала Костю по чердакам и подвалам. – Человек более многогранен, чем пишут в Людкиных журнальчиках. И ты можешь не любить голубых просто так, а вовсе не потому что сам такой. Каждый случай уникален, каждый человек особенный! Не смей себя убеждать в обратном! Не обобщай, Костя. Ты же личность!»

Но Разумного Костю не так-то просто было заткнуть, неспроста же он занимал ровно пятьдесят процентов Костиной головы – всё левое полушарие.

«Нет. Костик, ты попал. Ты вляпался по самое не балуйся. Если что-то выглядит как роза и пахнет как роза, то, скорее всего, это роза и есть. Скоро ты изменишься, Костя. Скоро ты будешь думать, что быть голубым – это нормально. Готовься к переменам. Ха-ха».

- Константин Сергеевич... Сергеич! Приём! Земля вызывает Сергеича!

Это Лёшка протягивал Косте телефонную трубку через перегородку и пытался привлечь внимание спящего на ходу товарища. Товарищ так и не смог заснуть ночью. Разумная и интуитивная часть его сознания договорилась до того, что «Тутти-Фрутти – всё-таки самая вкусная жвачка на планете». Костя принял ледяной душ и, позавтракав парочкой банок энергетика, пришёл на работу бодрячком. И даже почти прилетел на крыльях, как в рекламе. Конечно, быстро сдулся и теперь спал с открытыми глазами, перекладывая с места на место котировочные заявки. Разумный Костя строго-настрого запретил вводить данные в компьютер, потому что завтра придётся переделывать, на что Интуитивный Костя активно возражал и приводил весомые аргументы вроде «не ссы, прорвёмся!» или «да где наша не пропадала?!»

Взяв телефонную трубку, Костя бесшумно зевнул и, глубоко вздохнув, вежливо поздоровался:

- Добрый день, Константин слушает.

В трубке вдруг засмеялись, знакомый высокий голос смеялся над ним, а потом раздался громкий чмокающий звук, словно смачный поцелуй в мокрые губы, и короткие гудки. По позвоночнику пронеслась электрическая волна, и кожа покрылась мурашками. Костя чуть не выпустил трубку из рук. Ему на секунду показалось, что он всё ещё спит и видит сон. Нет, не сон, кошмар. Это был настоящий кошмар. Но Костя не спал. Лёшка по-прежнему пыхтел над чертежами за перегородкой, Мариночка щёлкала клавишами, общаясь в аське, Мария Игнатьевна зевала и отправляла платежи. И только один Костя сжимал ледяными пальцами пиликающую трубку и не знал, что делать и куда теперь бежать. Трансвестит Лаврив его запомнил. И теперь уже сам решил отомстить. Грубо, гадко и мелочно! Вот пидор!

- Что предлагают? – праздно поинтересовался Лёшка, вынырнув из-за перегородки, как чёртик из табакерки. – Сергеич? Заболел, что ли? Ты бы не рисковал здоровьем, Любаша говорит, что грипп свиной ходит.

Костя судорожно вздохнул, нажал на отбой и протянул трубку Лёшке, так резко, словно она заключала в себе всё зло мира.

- Не… - нервно улыбнулся Костя и помотал головой для верности. – Не выспался просто. Трубку бросили, а кто звонил-то, представился?

- Менеджер из какой-то «Голубой лагуны». Сказал, что хочет Константина Сергеевича. Первый раз слышу такое название…

Костя передёрнул плечами и махнул рукой, типа хрен с ними. От услышанной фразы «хочет Константина Сергеевича» его бросило в жар, опять руки зверски вспотели. Лёшка спрятался за перегородку и привычно зашуршал чертежами.

- Сучка… вот же сволочь, – бубнил Костя, ёрзая на стуле и чувствуя, что не только проснулся, но и готов горы свернуть, а лучше шею. Да, всего-то нужно свернуть одну тощую шею, и всё будет нормально, всё вернётся на круги своя. – Значит, решил прикольнуться? Ну-ну… ну-ну… мы ещё посмотрим, кто кого!

И Разумный и Интуитивный Костя единогласно согласились посмотреть.

4.

Операция носила кодовое название «Охота на ведьм». До перехода Лаврива в Управление Костя решил собрать на него весь существующий компромат. Если хочешь победить, нужно познакомиться с врагом не только лицом к лицу, но и знать его сокровенные тайны, и однажды нанести последний сокрушительный удар, чтобы прямо в самое больное двинуть! Да, именно поэтому Костя подарил Тамаре Семёновне – очкастой зануде из отдела кадров, шоколадку, чтобы добраться до заветной папочки с ксерокопиями паспортов и прочих выходных данных сотрудников. Лёшка сказал, что документы Лаврива уже там. Откуда Лёшка знал любую информацию, которая нужна была Косте, оставалось загадкой всегда. И для самого Лёшки в том числе, просто знал и всё, то тут услышит, то там… Конечно, Тамара Семёновна была уверена в том, что Костя хочет разузнать дни рождения своих коллег по работе, но не смеет напрягать престарелую кадровичку и заставлять искать в компьютере такие скучные данные. Он сам всё сделает, и ещё вот шоколадка к чаю в самый раз.