Ну разве можно так откровенно флиртовать с незнакомым мужчиной, мысленно возмутилась Холли.

— Вы кого-нибудь ждете? — последовал очередной бестактный вопрос.

— Нет, сегодня я обедаю в одиночестве. Мой знакомый порекомендовал мне этот ресторан, и я решил проверить, так ли он хорош.

— В одиночестве? — Элейн закатила глаза. — Ну что вы, это же так скучно. Присоединяйтесь к нам. Холли, ты не возражаешь?

Ну что тут скажешь? Она натянуто улыбнулась и ледяным тоном произнесла:

— Вообще-то мы уже заканчиваем и…

— О, мы никуда не торопимся, — перебила ее Элейн и лукаво прибавила: — Конечно, если вы предпочитаете обедать в одиночестве…

Холли замерла, чувствуя, как мышцы желудка стягиваются в тугой комок. Господи, хоть бы он не откликнулся на пошлые заигрывания Элейн и ушел, однако Роберт среагировал иначе, чем чрезвычайно разозлил Холли:

— Да нет, одиночество меня не прельщает. С удовольствием принимаю ваше приглашение.

Словно по мановению волшебной палочки, около столика появился официант. Он в мгновение ока принес еще один прибор, подвинул стул и подал Роберту меню. Тот заявил, что выпьет аперитив, пока готовятся блюда для дам, и приступит к еде вместе с ними.

Настроение у Холли окончательно испортилось. Когда подали горячее, она начала рассеянно ковырять вилкой в тарелке: аппетит у нее пропал, кусок не лез в горло. Храня напряженное молчание, она поневоле слушала болтовню Элейн — та со знанием дела обрабатывала Роберта, забрасывала его бестактными вопросами, не гнушаясь при этом самой примитивной лестью.

— Значит, вы насовсем вернулись в Англию? И как это вы решились променять Нью-Йорк на нашу глушь? Не слишком ли трудно будет приспособиться?

— Я бы не сказал. Вообще-то я уже давно собирался вернуться.

Холли застыла с вилкой в руке, не сумев скрыть своего изумления. Хотя почему она так удивляется? Потому что думала, что он уехал навсегда? Но ведь и о своем желании владеть «Усадьбой» он ей никогда не говорил. Значит, он мог строить и другие неизвестные ей планы, лелеять еще какие-то честолюбивые замыслы. В конце концов, почему он должен был делиться с ней, посвящать ее в свои тайны? Она же ничего для него не значила… ровным счетом ничего.

Подступившие к глазам слезы застали Холли врасплох. Она положила вилку, часто заморгала и поспешно отвернулась, надеясь, что Роберт не заметит ее волнения.

Боковым зрением она увидела, что он смотрит в ее сторону. Неужели все-таки заметил? Холли судорожно заморгала, пытаясь овладеть собой.

Элейн наконец уловила, что с подругой происходит что-то неладное. Чтобы предупредить ненужные вопросы, готовые сорваться с ее губ, Холли сдавленно пробормотала:

— Ничего, все в порядке… Ресничка в глаз попала. Уже прошло.

— Ой, это всегда так неприятно, правда? — посочувствовала Элейн, на секунду забыв о Роберте. — Сколько раз эти злосчастные реснички портили мне макияж.

Пока Холли доставала из сумочки платок, чтобы вытереть глаза, Роберт наклонился к ней и негромко произнес:

— Я рад нашей встрече, Холли. В прошлый раз мы не успели договориться. Когда ты приедешь посмотреть мой парк?

Поскольку Элейн, не зная, о чем идет речь, явно сгорала от любопытства, Холли сочла необходимым объяснить, что Роберту нужен ее совет относительно перепланировки парка, а тот в свою очередь рассказал о своем новом жилище.

— Потрясающе! — с энтузиазмом воскликнула Элейн. — Как раз то, что нам нужно для журнальной рекламы новых духов Холли, не так ли, дорогая?

— По-моему, ты уже нашла идеальное место для съемок — этот ресторан, — напомнила ей Холли. Интересно, насколько серьезно Элейн заинтересовалась Робертом? — подумала она с неожиданной неприязнью. Поначалу ей показалось, что та кокетничает с ним просто так, по привычке, но сейчас она уже не была в этом уверена.

Столь резкий переход в ее отношении к Элейн — от симпатии к злости — удивил Холли. Элейн ей всегда нравилась, они отлично ладили, но в данный момент она почти ненавидела ее.

— А что нам мешает провести съемки и здесь, и там? — нисколько не смутившись, спросила Элейн.

— Боюсь, в нынешнем состоянии мой дом — не самое подходящее место для фотографирования, — вмешался в их разговор Роберт. — Он буквально разваливается на части. Крыша может обрушиться в любой момент.

— Но вы же живете в нем… — упорствовала Элейн.

— Я живу в коттедже неподалеку, — возразил он. — Условия более чем скромные, но я хочу быть поблизости, когда строители начнут ремонт.

— Вы собираетесь и жить, и работать в «Усадьбе»? — спросила Элейн.

— Да, таковы мои планы. Хочу сократить свою клиентуру, чтобы два-три помощника и секретарша справлялись с работой. Живя в Нью-Йорке, я сделал очень важное открытие: деньги в жизни не самое главное. Обычно это не сразу понимаешь, а потом становится слишком поздно…

— Большинство мужчин, добившихся успеха, не способны сбавить темп, сократить объем работы, пока их не вынуждает к тому ухудшение здоровья, — кивнула Элейн. — Должна сказать, что я просто восхищаюсь вами. Не знаю, хватило бы у меня духу оставить Нью-Йорк и поселиться в тихой английской провинции.

Как только не совестно так бесстыдно льстить! — вскипела Холли. Однако Роберт, похоже, не попался на эту удочку. Он пожал плечами и сказал:

— Я всегда мечтал вернуться сюда, но были… кое-какие причины, по которым я не мог сделать этого раньше.

Причины… Вероятно, он имеет в виду женщину — она должна быть совершенно особенной, если из-за нее он так долго оставался в Америке. Но если это правда, тогда почему она сейчас не здесь, не с ним? Кто она? Чем занимается? Что для нее важнее того, чтобы быть с Робертом? Холли настолько глубоко задумалась, что перестала прислушиваться к разговору за столом.

— Холли… вернись.

Роберт легонько тронул ее за руку, и это неожиданное прикосновение вернуло ее к действительности. Она инстинктивно отпрянула, глядя на него широко раскрытыми глазами.

В этот вечер Холли надела простое и элегантное вечернее платье без рукавов. Прикосновение пальцев Роберта к ее обнаженной коже подействовало на Холли как электрический разряд. Ее тело готово было принять мимолетный физический контакт за ласку… и — хуже того — оно отозвалось на эту ласку. Отстранившись от Роберта, Холли сделала совсем не то, чего на самом деле желала. Все ее существо требовало иного — прижаться к нему как можно теснее, отдаться более страстным, чувственным ласкам, которые послужили бы прелюдией к всепоглощающему наслаждению.

— Бедняжка Холли, ты унеслась куда-то далеко-далеко, не так ли? — поддразнила ее Элейн. — О чем задумалась? О новых духах?

— Или об одном интересном мужчине, главном администраторе больницы? — с лукавой усмешкой предположил Роберт.

В глазах Элейн зажглось острое любопытство. Холли покачала головой и ответила сразу обоим:

— Ни то, ни другое. Сегодня мне позвонил Пол. Он надеется вскоре приехать.

Ее отвлекающий маневр удался. Упоминание о брате помогло ей направить разговор в более безопасное русло. Элейн тут же осведомилась, не забыл ли Пол о своих обязательствах, связанных с предстоящей презентацией.

— Нет, не забыл. Он вернется вовремя, — заверила ее Холли. К этому моменту обед уже закончился, и ей не терпелось поскорее избавиться от тяготившего ее присутствия Роберта. Неизвестно, что хуже: сидеть рядом с ним, боясь неосторожным словом или движением привлечь к себе его внимание, или наблюдать за бесстыдным поведением Элейн. — Не хочу тебя торопить, Элейн, — пробормотала она, — но ты сама говорила, что взяла билет на первый утренний поезд…

— Да, помню. Нам еще надо кое-что обсудить. Пожалуй, лучше поговорить в гостинице, если не возражаешь.

Кивнув в знак согласия, Холли уже собиралась встать, но Роберт остановил ее.

— Мы еще не назначили день, когда ты приедешь ко мне, — напомнил он. — Как насчет субботы? Ты свободна?

Холли так и подмывало ответить отрицательно, но лгать она не умела и, вместо того чтобы придумать благовидный предлог и отказаться от приглашения, неуверенно произнесла: