Принц ещё не вернулся, и девушка думала прикорнуть, но сон не шёл. Вместо сна в голову лезли свиноподобные создания, которых решил разводить любимый принц. И ладно бы просто решил разводить, но спихнул весь животноводческий процесс на хрупкие плечи индианки. Слава Кришне, самой не приходилось заниматься "пумбами", как их упрямо называл Ягба (примечание: бородавочники, дальние родственники свиней). Но налаживание поставок корма (земли для простого выпаса не хватало) и вывоза навоза на поля, расчёты оптимальных количеств забоя, селекционные планы - всем этим пришлось заняться. И неоперившиеся помощницы были здесь бесполезны. А во всём виновато его обжорство! Сначала он месяцами жаловался на отсутствие сала у бегемотов (впрочем, этому удивилась и сама Симран - такие толстые и так мало жира), а потом случайно на охоте его гвардейцы подстрелили пумбу, и к своей великой радости принц узнал, что запрет на свинину не распространяется на пумб. И понеслось. Отлов, постройка фермы... Вообще эфиопская кухня повергала девушку в отчаяние. Свиней, значит, есть нельзя, а священных коров - можно! Ужас. Сама она к говядине не притрагивалась, но в душе страдала, хоть и знала о том, что в других странах коров едят ещё со времени арабского плена. Ганеша, дай терпения.

  А скоро очередная поездка. Закончится сезон дождей, и предстоит большой поход. Ягба собирается посмотреть Аксум и проведать своих корабелов на озере Тана. Путешествовать они будут по-негусовски, то есть в сопровождении собственного полка принца. Даже кошка поедет с ними. А вот, кстати, и сама Артемида - прыгнула на кровать и улеглась в ноги греться. Естественно, сборы для похода тоже на Симран. Кое-кто у нас любит раздавать приказы и говорит, что для их претворения в жизнь существуют подчинённые. Хотя в чём-то он и прав. Новоиспечённым секретаршам (она до сих пор не любит называть этим титулом своих девчонок) пощады не будет.

  Кандидаток на работу Симран поначалу хотела выбрать исходя из принципа "чем страшнее, тем лучше". Но вмешался случай. На одной из вечерних посиделок Берхан выпил лишнего и намекнул, что пора бы из Симран сделать "настоящую эфиопку" и продемонстрировал чикающий жест пальцами. В ответ на это, Ягба пришёл в ярость, грязно обругал Берхана и выгнал его пинками из шатра (после этого целый месяц он демонстративно разговаривал только с Каасой), а индианка узнала об ужасном эфиопском обычае женского обрезания. Конечно, её заинтересовали истоки такой бурной реакции, и она начала осторожные расспросы. В конце концов её просветил не кто иной, как Йесус-Моа, рассказав и об истоках "любви по-негусовски" и почему вдруг церковь стала проповедовать против старой эфиопской практики. Самой девушке это откровение доставило несколько неприятных минут - неужели принц обратил на неё внимание только потому, что почти от всех остальных женщин его тошнило? Но потом она решила, что от добра добра не ищут. А институт женского обрезания действительно настолько отвратителен, что его надо безжалостно искоренять. Так что помощниц она выбрала умных, симпатичных, но амхарок, которых по треклятому обычаю... портили ещё во младенчестве.

  - О! Вот где спряталась прекраснейшая из женщин Эфиопии и Пунджаба! - Бородатая рожа с улыбкой от уха до уха появилась в комнате незаметно.

  - Рада тебя видеть, мой чёрный властелин, - хитро улыбнулась в ответ Симран. Комплимент был приятен, но Ягбу следовало наказать за то, что он постыдно сбежал с родов, да и борода его порядком надоела. - А ты знаешь, я сегодня вспомнила один интересный кусочек из Кама-сутры. Хочешь попробовать?

  - Спрашиваешь! - У принца сразу загорелись глаза.

  - Но с бородой не получится...

  - Опять ты за своё.

  - Нет, действительно не получится. - Некоторое время принц всматривался в честные глаза Симран, в то время как нелюбовь к бритью явственно боролась с озабоченностью.

  - Хрен с ней, с бородой, она мне самому уже надоела. - С этими словами Ягба решительно удалился в комнату для омовений.

  - А знаешь, мы ведь это уже проделывали, - задумчиво сказал принц, около часа спустя, - да и борода не сильно бы помешала.

  - Всё новое - это хорошо забытое старое. И вообще, молчи и наслаждайся моментом, - с этими словами Симран села на него верхом и закрыла ему рот поцелуем. Ну, а он решил заткнуться и продолжать получать удовольствие. Воистину, борода - это настолько малая цена.

  ***

  Берхан сидел под деревом и уплетал бутерброд с салом пумбы. Знать бы ещё, почему командир настолько упрямо называет бородавочников пумбами, что это новое название прижилось в Хайке. По крайней мере, его интерес к животинам вполне понятен - воин прямо сейчас уплетает этот самый интерес. Сало пумбы оказалось вкуснее сала бегемота, а зверьки, которых растят бляхоносцы в неволе, заметно более упитанные, чем свои дикие собратья.

  Рядом таким же бутербродом чавкал верный друг Кааса, несколько поодаль раздавались похабные частушки и топот бегущих солдат, а с озера доносился "умиротворяющий" рёв бегемотов. Правда, звуковой аккомпанемент уходил на задний план по сравнению с пищей. Толстый ломоть нежного сала изумительно гармонировал с тефовой лепёшкой и стебельками зелёного чеснока. Добавить к этому не слишком крепкий прохладный чай (напиток из сухой травы, которую принц закупил в огромном количестве у восточного купца, заплывшего в Таджуру, в остывшем виде был приятнее, чем холодный кофе), и получится идиллия. Грехом чревоугодия воин заразился именно от Ягба Циона. Сын Негуса с презрением относился к традиционной кухне и регулярно удивлял окружающих вкусными новинками. Его котлеты лопал весь Шоа, и даже упрямые аксумские тиграи отдавали должное рецептам с юга. Что до Берхана, то еда его интересовала слабо... пока он не отведал творений своего нового командира. Котлеты, пельмени, сало, шашлык, печёные фрукты... перечислять можно долго. Так что он стал одним из множества жителей Хайка, с нетерпением ждущих окончания каждого из множества постов. Благо монахи и сами прониклись духом вкусной пищи и не усердствовали в борьбе с чревоугодием. Вспомнить, например, что творилось на прошлую Пасху. Но Берхан вспоминать не собирался и просто продолжил жевать, смакуя каждый кусок.

  И правильно - моментом надо наслаждаться, так как скоро возможность просто сидеть и жрать исчезнет, и надолго. Предстоит "большой поход", чёрт его подери. Дело, конечно, привычное - жизнь в войске Негуса Нагаст по сути и является бесконечным походом, но за последний год сотник (да, уже сотник) "спецназа" успел попривыкнуть к оседлой жизни. Ну да ладно - расслабляться воину вредно. Тем более походы принца значительно лучше продуманы и организованы, чем у его отца. Во время Таджурской кампании ни один из бойцов Чёрного Полка не мучился животом, в отличие от множества случаев в армии Йикуно Амлака. Кстати, Ягбу почему-то нездорово влечёт к слову "чёрный". А ещё он иногда пишет слово т'кур (примечание: "чёрный" на геэз, языке эфиопов) неправильно и почему-то при этом ржёт, как конь. Надо будет при случае попросить Симран узнать, в чём тут дело.

  Симран - вообще история, достойная сказок. Ручной купец Ягбы прикупил её на таджурском рынке рабов и привёз принцу с группой восточных невольников. И тут, за несчастные несколько месяцев, одноглазая рабыня превращается в одну из красивейших женщин Хайка и влюбляет в себя наследника трона. И ладно бы Ягба был восторженным девственником, но нет же - он перепробовал немало девок из соседней деревни, сам Берхан тому свидетель, да и эта его "любовь по-негусовски" чего стоит. По слухам, даже непоколебимый акабэ-сэат устроил принцу отповедь за "развратное поведение". Дальше - больше. Эта чертовка пошла на штурм Таджурского порта, напялив на себя доспехи со сверкающими серебряными сиськами, и даже получила ранение, ведя в бой слона. После этого её всё войско Шоа боготворит, что войско принца, что Негуса (примечание: Йикуно Амлак не только Негус Нагаст, царь царей, но и негус, или царь, Шоа, одной из земель Эфиопии). Железная баба - ничего не боится, такой можно спину в бою доверить. Её так и называют за глаза, "железная дева", правда, она этого не любит и если от кого услышит, то может попросить слона отдавить обидчику ногу. Уже случалось.