Если в здешних краях неизменно царил дух неги и наслаждений, то и деловой шум города не затихал ни на миг. Судя по свидетельствам, обнаруженным вдоль береговой линии, жители Геркуланума предпочитали торговле рыбный промысел. В Помпеях разворачивалась более подвижная торговая деятельность. Ведь они были не только связующим звеном между внутренними областями Италии и внешним миром, но и областным центром по изготовлению и окраске тканей, здесь трудились ремесленники всех мастей: горшечники, обработчики металла, стеклодувы и многие другие мастера. Здесь сохранились и следы более ранних культур, но римское влияние - особенно в - государственных делах и гражданском управлении, - разумеется, преобладало. Среди прочих удовольствий, в городе имелся просторный (на 20 тысяч человек) амфитеатр для гладиаторских боев, построенный одним римлянином-лазутчиком. В двух городских театрах для увеселения граждан разыгрывали спектакли, давали музыкальные представления. Харчевен и лавчонок, где можно было перекусить, в городе насчитывалось более сотни. Работали три общественные бани (а извержение вулкана прервало строительство четвертой), где помпеяне проводили досуг и живо общались между собой. Для иных услад существовало по меньшей мере семь лупанаров, или борделей; их наружная отделка привлекала посетителей нехитрой и беззастенчивой прямотой. Кроме того, Помпеи по праву гордились десятью храмами и величественной базиликой, примыкавшей к просторному форуму. Базилика служила одновременно зданием суда, меняльной лавкой и местом встречи разного рода дельцов.

Городские улицы были вымощены вулканическим" камнем. Вдоль дорог тянулись канавы со сточными водами и прочими отбросами; по свинцовым трубам, закопанным на небольшой. глубине от поверхности, прибывала свежая вода. Фонтаны - некоторые из мрамора, с изящными водометами, - вдоволь обеспечивали питьевой водой людей и животных, проходивших по улицам. Жилища отличались большим разнообразием: от обширных, роскошно отделанных построек с внутренними дворами и садами до скромных домиков в два-три этажа, разделенных на тесные помещения, или простых комнатушек за перегородкой лавки или мастерской.

Таковы были Помпеи в те времена, когда империя Августа Цезаря и его непосредственных преемников вступила в период расцвета власти. Безусловно, это был город провинциальный, но он по-прежнему вправе был считать себя восхитительным отражением римских амбиций, достойным образцом культуры, которая - благодаря сильнейшим заимствованиям у греков - поистине преобразила эту землю. Помпеяне и их ближайшие соседи, упиваясь своим достатком и самоуверенностью, в самом деле не знали бед в середине I века н. э. Но их возмездие все эти годы было совсем близко. Над городом зловеще нависал вулкан, чье жерло потухло еще в древности. И теперь он вновь начинал просыпаться от многовекового сна. Везувий неплохо замаскировал свою истинную сущность. Гора, в высоту достигавшая всего шести тысяч футов, не подавала никаких угрожающих признаков на протяжении всего периода, когда велись исторические записи. Верхняя часть склонов порой была теплой, но едва ли в этом можно было усмотреть гибельное предзнаменование; мало кто вообще осознавал, что эта гора - вулкан. Она была вся покрыта зеленью, по ее бокам раскинулись пастбища, виноградники, плодовые сады, а в густых лесах, ближе к вершине, в изобилии водилась всякая дичь. Неудивительно, что ни в одной легенде, ни в одном народном сказании не говорилось ни слова о ее злокозненном характере: ведь к 79 г. н. э. вулкан бездействовал более тысячи лет.

Но все это время готовились серьезнейшие геологические сдвиги: продвигаясь за год примерно на дюйм, две разошедшихся глыбы земной коры - тектонические пласты - терлись друг о друга. Это было чрезвычайно медленное титаническое столкновение, которое началось давным-давно и будет длиться неимоверно долго. На одном из этих пластов держится африканский материк, на другом - Евразия, а их столкновение "утягивает" в недра планеты край дна Средиземного моря. Это тектоническое движение и породило некогда Везувий и целую цепь других действующих вулканов, протянувшуюся, вдоль западного побережья Италии: в том числе, Исхию, Вулкано, Вулканелло, Стромболи, а также громадную Этну на Сицилии. Им же объясняются и частые земные толчки в этом уголке мира.

В 62 г. н. э. внезапное высвобождение сдавленных и ранее "запертых" пластов коры вызвало мощные колебания земли. Эпицентр землетрясения находился вблизи Помпеи, и подземные толчки прорвали систему труб, снабжавшую город водой. Обрушились многие виллы и дома, заживо похоронив под развалинами своих жильцов. Сильнее того досталось общественным зданиям, которые были построены из более тяжелых материалов и, следственно, оказались менее стойки к землетрясению. "Земля поглотила шестьсот овец, - докладывал римский писатель Сенека. - Статуи падали с пьедесталов и разбивались, люди же бродили словно очумелые".

Урон оказался настолько велик, что Нерон, тогдашний император, даже подумывал, не лучше ли будет вовсе покинуть этот город. Но жители принялись восстанавливать Помпеи, и спустя семнадцать лет они все еще усердно трудились, пытаясь вернуть прежнюю славу таким сооружениям, как базилика.

По-видимому, никто не связывал землетрясение с Везувием. Покуда каменщики, плотники и строители, не разгибая спин, работали здесь, внизу, - зеленая горная громада хранила спокойствие. Но это разрушительное грозное грохотанье, оставшееся позади, и предвещало скорое пробуждение вулкана от вековой спячки.

В начале августа 79 г. н. э. окрестности Везувия вновь сотрясли земные толчки. В ту же пору высохло несколько источников, перестали бить родники: это были симптомы возраставшего давления внутри земли. 20 августа в области воцарилось опасное затишье: лошади и рогатый скот проявляли беспокойство и испуг, птицы подозрительно замолкли. Кое-кто, памятуя о землетрясении 62 г., наскоро собрал пожитки и перебрался в безопасные места. И они едва не опоздали. Ночью 23 августа или ранним утром 24 августа с вершины вулкана повалил пепел, который, слетая вниз, вскоре припорошил землю. Даже то, что происходило теперь, все еще представлялось безобидным. Но около часу пополудни чудовище окончательно отбросило притворство.

С оглушительным треском дно кратера - своеобразная "пробка" из затвердевшей лавы, давным-давно "запечатавшая" жерло вулкана, - поддалось под напором изнутри и разлетелось на куски: Везувий превратился в гигантскую пушку, дуло которой было обращено прямо к небу. Расплавленная порода взлетала на 17 миль в стратосферу, превышая при этом скорость звука примерно вдвое. Раскалываясь в стремительном полете на мелкие частицы, она постепенно теряла ускорение, расползалась в плоское облако, а затем стратосферные ветры относили его к юго-восток. В этом направлении лежали Помпеи и Стабии, и вскоре вулканические осколки градом обрушились на них.

А в девятнадцати милях оттуда - в Мизене, с другой стороны залива, где стоял римский флот - за извержением наблюдал изумленный юноша. Этот семнадцатилетний мальчик, впоследствии вошедший в историю как Плиний Младший, прибыл с матерью в Мизен, чтобы погостить у дяди - Плиния Старшего, одного их величайших мужей эпохи римской империи, автора тридцатисемитомной Естественной истории и командующего римским флотом. Подобно своему дяде, чья любознательность не знала пределов, юный Плиний оказался талантливым наблюдателем. Позже, по просьбе историка Тацита, он подробно описал виденное им зрелище катастрофы.

Говоря о начале извержения, Плиний заметил, что "облако по форме своей походило на пинию: вверх поднимался как бы ствол и от него во все стороны расходились как бы ветви. Местами оно было яркого белого цвета, местами в грязных пятнах, словно от земли и пепла, поднятых кверху. Явление это показалось дяде, человеку ученому, значительным и заслуживающим ближайшего ознакомления. Он велит приготовить либурнику"Чуть погодя, Плиний Старший получил известие, что страшная опасность нависла над теми, кто находится близко к вулкану. И, оставив свои первоначальные намерения наблюдать за явлением как ученый, он снарядил спасательный отряд и велел вывести в залив несколько квадрирем. Племянник его остался дома - он предпочел заниматься, - но впоследствии смог восстановить события с чужих слов и записей. "На суда уже падал пепел, и чем ближе они подъезжали, тем горячее и гуще; уже куски пемзы и черные обожженные обломки камней, уже внезапно отмель и берег, доступ к которому прегражден обвалом".Кормщик того судна, на котором находился сам Плиний, уговаривал повернуть назад, но тот приказал править к Стабиям. Это решение окажется для него роковым.