— Я могу предложить тебе, Дима, следующее, начал разговор Илья, — никаких детективных бюро я оформлять не стану. Ко мне иногда обращаются люди, такие, как Уткин, например, и я выполняю свою работу в срок и качественно. Могу работать круглыми сутками, могу месяц или два ничего не делать. Ты бы мог помогать мне, но тебе нужна трудовая книжка. Ты можешь сам зарегистрироваться, как частный детектив, и вести расследование, которое я тебе поручу. По своему усмотрению клиентов брать не станешь, будешь выполнять все мои указания — морально и финансово останешься довольным. Если согласен, то оформляйся, как частный сыщик, а это помещение будет нам местом для встреч между собой и с клиентами.

Дмитрий согласился, и Илья еще некоторое время объяснял ему определенные нюансы будущей работы.

Август… Еще не время для желтых или багряных листочков, но близость осени чувствуется ночью и по утрам. Время туманов и грибов. Грибы… когда он собирал их? Давно, в прошлой жизни.

Он шел по парку до своей машины, которую оставил за квартал от офиса, чтобы никто не узнал и не звякнул, куда не следует. Прелестное время… и вдруг он услышал плач. Обыкновенный женский плач навзрыд. Люди проходили мимо, а он не смог, присел рядом на скамеечку.

— Что случилось, девушка?

Она не ответила, и он повторил вопрос.

— Вам то это зачем?

Она достала платок и стала вытирать слезы, не поднимая головы и не смотря на Илью.

— Мы же люди, а людям свойственно помогать друг другу. Может я смогу вам помочь?

— Хотите помочь — отстаньте, — ответила девушка.

Но Громов не собирался никуда уходить.

— Если расскажите, то легче вам вряд ли станет, но вдруг я действительно могу чем-то помочь? Говорите.

— Один уже помог сердобольный — предложил секс, — усмехнулась она, — и не просто секс, а целый год в борделе отработать.

— И за что?

— За что? За сто тысяч, естественно. Рублей, даже не долларов.

— Вам нужны сто тысяч — возьмите.

Илья вынул из кармана и отсчитал двадцать красных бумажек.

Девушка оторопело отпрянула от Громова и подняла голову, все еще промокая глаза платочком.

— Вам я что буду должна?

— Ничего, абсолютно ничего. Расскажите зачем вам деньги и все, — ответил Илья.

— Вы считаете меня полной дурой? Бесплатно только солнышко светит и то в ясную погоду, — возразила она.

— Полной дурой не считаю, но что-то в этом есть неестественное. Не хочешь рассказать — забирай деньги и уходи. Мне ничего не нужно.

Девушка все еще не верила. Действительно, в такой жест доброй воли поверить трудно, когда находишься в полном отчаянии.

— У меня брат тяжело болен, почки отказывают, и я готова отдать ему свою. Но для пересадки врачи просят сто тысяч за саму операцию и последующий уход в палате. А где мне взять эти сто тысяч? Почка есть, а ста тысяч нет.

Она снова заплакала, опустив голову.

— И всего-то, — улыбнулся Громов, — ну, это не проблема. Решим мы твою проблему прямо сейчас. Деньги пусть у тебя останутся и поедем к твоему брату.

— Вы врач что ли? — спросила девушка.

Объяснять долго и вряд ли она поймет сразу. Поэтому он солгал.

— Да, я врач и лучший хирург по этому профилю. Поэтому заберу твоего брата в свою клинику и сделаю операцию без всяких денег. Мальчик в городской больнице лежит?

— Нет, в областной, мы из деревни сами, — ответила девушка.

— Хорошо, поехали в областную. Я — Илья. А тебя как зовут?

— Меня Маша, — ответила она, — как вас по отчеству величать?

— Просто Илья — терпеть не могу отчеств. Состарюсь — тогда и станешь меня называть по отчеству.

Они подъехали к областной больнице, и Илья попросил Марию остаться в машине.

— Урологическое отделение — это понятно. Фамилия брата как?

— Усов Сергей Федорович, четырнадцать лет, — ответила Маша.

Громов ушел и вернулся через сорок минут с ребенком на руках. Четырнадцатилетний мальчик выглядел изможденным, очень худым и в то же время отечным. Илья попросил Машу пересесть на заднее сиденье и положил мальчика к ней на колени.

Поздно, но девушка поняла, что привезли ее с братом совсем не в клинику или какую-либо другую больницу. Она спросила тихо и обреченно, спросила так, что у Ильи сжалось сердце:

— Вы нас убьете, это доставляет вам удовольствие?

— Мне доставляет удовольствие, Машенька, когда все здоровы, и твой брат будет чувствовать себя прелестно уже сегодня.

Илья взял Сергея на руки и понес в дом. Мария понуро плелась сзади и попросила снова:

— Не мучайте Сережу, пусть он уснет первым, а меня можете пытать, резать и наслаждаться. Мне уже все равно, и я выдержу всё. Наслаждайтесь…

Илья видел, что у нее высохли слезы, лицо стало мужественным и окаменело-серым. Он понял, что она вряд ли сейчас воспримет какие-либо объяснения. Он запер ее в комнате без окон, а сам остался с Сергеем, который жил уже только на аппарате искусственной почки.

Громов перевернул его животом вниз и поднял рубашку, оголяя области почек. Посмотрел на собственную ладонь, вздохнул и стал проникать пальцами через кожу, жировой слой, мышцы, фасции, раздвигая в стороны сосуды и нервы. Он взял почку в ладонь и из нее стало просачиваться внутрь невидимое излучение, пропитывая паренхиму и почечные чашечки. Структура почки приходила в норму, как и ее мочевыводящая функция. Проделав подобное с другой почкой, он встал, погладил спину мальчика и заправил его рубашку в брюки. Сергей проснулся и Громов спросил его:

— Как ты себя чувствуешь?

— Ой, даже не знаю. Мне снился сон, что кто-то взял мои почки в руки и вытаскивал из них болячку за болячкой. У меня ничего и нигде не болит, не тошнит и не колет.

Мальчик не мог сказать, что многочисленные и неспецифические симптомы почечной недостаточности исчезли, он испарились, словно их и не было. Исчезла общая интоксикация организма, пришла в норму сердечно-сосудистая система, перестали болеть суставы и даже кожа изменила свой цвет.

— Ты, наверное, хочешь кушать? — спросил Илья.

— Очень хочу, дяденька. А вы кто и где я?

— Меня зовут Илья, можешь называть меня дядя Илья, если тебе так удобнее. Ты у меня дома, Сережа, я забрал тебя из больницы и вылечил. Твоя сестра Маша тоже здесь, но она думает, что я привез вас убивать. Трудно объяснить то, что я сделал, но главное — ты здоров. Я пойду на кухню готовить еду, это на первом этаже, а ты выпусти из комнаты Машу, — он указал рукой. — Объясни ей, что ты здоров, что я никого не собираюсь убивать, а пошел готовить еду.

Громов заглянул в холодильник. Там еще оставалось немного колбасы, балыка, яиц и свежих помидоров. Но он решил сварить овсяную кашу, сейчас она полезнее для Сергея, чем колбасные изделия.

Только через десять минут Мария с братом спустились на первый этаж. Она все выспрашивала его и не верила. Как можно вылечить почки, которые уже не функционируют и не поддаются лечению? Как можно их вылечить за несколько минут? Все профессора утверждали, что помочь может только пересадка. Брат говорит, что во сне кто-то копался в его почках и чувствует он себя замечательно. Мария ничего не понимала.

А Илья расставил тарелки на столе и пригласил:

— Прошу — пища британских лордов: овсянка, господа и дамы. Сергею необходимо покушать. А потом вы вольны, словно ветер — можете уехать домой, можете остаться: мне будет приятно. И главное — никакого лечения Сергею не требуется, он абсолютно здоров. Только одна просьба к вам — не говорите никому, что это я вылечил Сергея.

Илья уткнулся в тарелку и молча стал кушать кашу. Сергея не надо было упрашивать, он съел все за минуту и попросил добавки. Илья наложил ему еще, незаметно поглядывая на Марию. Она все же заметила, покраснела и только теперь стала есть. Тоже была голодной с утра.

После ужина Громов показал комнату Усовым.

— Вечер и ехать куда-либо поздно. Здесь две кровати в комнате, и я так понимая, что Маша вряд ли захочет спать где-то отдельно. Если завтра встанете рано, то кухня и холодильник в вашем распоряжении, можете приготовить что-нибудь на завтрак, в том числе и мне.