На следующий день в ресторане «Кристалл» в одном из «закутков» для вип-клиентов обедал молодой человек. Он уже доедал суп, когда около него появились двое мужчин постарше. Домбровский кивнул головой и удалился. Второй мужчина разглядывал обедавшего за столиком, как ему казалось, юнца. Тридцатилетний парень на вид ничего из себя серьезного не представлял — обычный интеллигент, хлебающий суп с каким-то особым изыском. Это невозможно объяснить толком словами, но какой-то определенный шарм явно присутствовал. То ли парень держал ложку особо, то ли подносил ее ко рту с особым изяществом, то ли поглощал содержимое не так, как все. Ни накаченных мускулов, выпирающих из-под пиджака, ни свирепого лица.

Мужчина, не дождавшись приглашения, присел за столик, а молодой человек, отодвинув пустую тарелку, принялся за второе, не сказав ни слова.

— Извините, — неуверенно произнес присевший, — я Перегудов Яков Викторович, мне сказали, что вы сможете мне помочь.

Илья доедал второе, словно не видя сидевшего напротив полнеющего мужчину в возрасте и не реагируя на его слова. Но после выпитого чая он все же проговорил:

— Рассказывайте.

— Но я не знаю… мне нужны гарантии конфиденциальности…

— За гарантиями к патологоанатому, — перебил его Илья, — рассказывайте или до свидания.

Чувствовалось, что банкир внутренне мечется. Он совершенно не знал сидящего напротив, хотя и получил от Гвоздя заверения его благонадежности. Хотелось бы услышать хотя бы формальности убеждений. А этот сразу берет быка за рога. А может так и надо или он полный лох? Как бы то ни было, а выбора нет.

— Через мой банк проходили транзитом пятьдесят миллионов долларов, — начал рассказ Перегудов, — я должен был деньги принять, расфасовать в банковские упаковки и перевезти их на другой склад. Деньги приняты, расфасованы, загружены в броневик без опознавательных знаков, что это все-таки броневик. Двадцать пять мешков по два миллиона в каждом. По пути следования — ДТП, пожар и сгорело все до единого доллара. Никаких признаков присутствия денег в сгоревшей машине. Кроме пепла, а на экспертизе мы не настаивали по понятным причинам. Не знаю, но не верится, что все так лихо сгорело. Доллары не достигли конечного пункта «В», а, значит, числятся на мне, через неделю я должен вернуть деньги. Жена с дочерью за границей, но все равно найдут… На себе я уже крест поставил… Вот… здесь все, что может вам помочь.

Перегудов протянул папку Илье.

— Я беру десять процентов от возвращенной суммы. Надеюсь вам об этом сказали. Неделя… мне этого хватит. До случайной встречи, Яков Викторович.

— Но как к вам обращаться, как мы станем поддерживать связь? — озабоченно спросил Перегудов.

— Никак, — ответил Илья, — ждите звонка и готовьте очередной транспорт для перевозки денег за минусом десяти процентов.

Громов быстро встал и ушел. Банкир было кинулся за ним, но официант остановил его, предложив рассчитаться за обед. Перегудов не ворчал, он откровенно ругался, называя Илью разными не лестными словами. Официант иногда поддакивал, подливая масла в огонь и считая ругань естественной реакцией за неоплаченный обед — кушал один, а платить приходится другому.

Перегудов, понятное дело, сразу же помчался к Домбровскому.

— Костя, черт тебя подери, ты с кем меня свел? Он же невменяемый молчун, никаких гарантий… он вообще ничего не сказал. Ты можешь мне объяснить…

— Да успокойся ты, Яша, — нервно перебил его Домбровский, — у него такой стиль. И какая тебе разница — молчун он или нет. Этот молчун сказал тебе, что деньги найдет?

— Нет, он велел ждать звонка и готовить очередной транспорт для перевозки денег, — ответил банкир.

— Так чего еще тебе надо, — деланно возмутился Гвоздь, — деньги вернут, можешь готовить мои комиссионные. Их действительно так много, что в мешках не унести и нужно загружать в грузовик?

— Какой грузовик, ты рехнулся, Костя? Много-мало — на трамвае все равно не повезешь.

— Это верно, — согласился Гвоздь, — но ты бы мог мне гонорар и увеличить.

— Увеличить? — возмутился Перегудов, — еще ничего не сделано и ничего не понятно, а он увеличить… За поездку в ресторан я должен отдать тебе десять тысяч, это больше пол-лимона в рублях, шестьсот тысяч по курсу. Гонорар ему увеличить…

— Согласен, — вздохнул Домбровский, — раньше тебя надо было обувать, ты бы и на несколько лимонов согласился. Сам лопухнулся, ничего не поделаешь — договор есть договор. Когда тебе обещали деньги вернуть?

— Через неделю. Как этого парня зовут, кто он?

— Его не зовут, — усмехнулся Гвоздь, — кто-то в штаны накладывает в лучшем случае, когда он приходит, или здоровья и жизни лишается. Так что не советую интересоваться. Извини, Яша, дел много.

— Да, Костя, да. Встретимся через недельку, пока.

Громов дома внимательно просматривал содержимое переданной ему папки. С этими документами можно было легко уничтожить банк «Прогресс», а самого хозяина и несколько подручных засадить надолго. Видимо, у Перегудова действительно не было выбора, и он отлично понимал, что может лишиться жизни через неделю. Схема достаточно проста и наивна, если ее знать, но кто-то наоборот скажет, что лихо закручено. Схема… схемы, естественно, не было. Было лишь небольшое звенышко определенной цепи событий.

Илья отложил папку в сторону, сегодня заниматься расследованием не хотелось. У него целая неделя впереди, куча времени и он намеревался все сделать дня за три.

Жить одному прелестно, это факт! Но есть определенные трудности, неувязки или проблемки, если можно так выразиться. Приходится готовить еду самому. Да, иногда это необходимо, но он же не Кулинар из сериала «Кулинар». Того хлебом не корми — дай что-нибудь приготовить. К тому же приходится искать женщину для… понятно чего. Нет, не приходится, многие сами звонят и напрашиваются. Некоторые с удовольствием бы вышли замуж, другие тоже времянки и с наслаждением проводят время. Кто-то появляется на разок и при следующей случайной встрече старается не узнать. Но, видимо, не тот клей на душе у женщин, с которыми он встречался. Не нашел еще даму, к которой прильнул разок и навсегда, не оторвать ничем.

Илья потянулся в кресле, вздохнул. Он свободный мужчина, ходит, когда захочет и туда, куда хочет. Никто не мелькает перед глазами туда-сюда, но это не так важно. Важно, что никому не нужно ничего объяснять. Задержался, выпил сто грамм, остался запах чужих духов… Нет на земле консенсуса свободы и занятости. Правда, некоторые создают его искусственно, но у Ильи другая ситуация. Жить дружной семьей, спать по отдельности и без ревности — это не для него.

Илья редко знакомился с женщинами в ресторанах, барах или ночных клубах. Лучше уж сразу заказать сферу услуг, но это слишком контрастное сравнение. Женщины, как и мужики, везде и всякие попадаются. Музеи и библиотеки он тоже посещал не часто. Как-то все само собой получалось — парк, набережная, другие прогулочные места. Он редко приглашал женщин в коттедж, оставаясь с ними до полуночи или до утра в городской квартире. Иногда прикидывался командировочным. Вообще… вел себя по ситуации, никогда и ничего не обещая. Это было его главное правило и на него не обижались. Кто-то, рассчитывая на большее, уходил с сожалением, но без обиды.

Раз в неделю к нему в коттедж приходила наемная работница для уборки. Мыла полы, пылесосила. Надо бы еще шофера нанять, а то в ресторане и рюмки вина не выпить, рассуждал про себя Илья. Он не захотел поехать в город на своей машине и вызвал такси.

Январь в этом году не был сильно холодным, но, возможно, крепкие морозы еще придут и скажут свое слово. А сейчас ранний вечер и уже темно на улице. Ветра нет, но откуда-то сквозит холодом и приходится кутаться в воротник при минус двадцати пяти на набережной. Илья сразу заметил, что прогуливающихся совсем не видно. Народ спешил домой из гостей, из магазинов, с работы и никого не привлекала романтика прогулок под луной в такой холод.

Чего я сюда притащился, подумал Илья, не пятнадцать градусов все же. Подумаешь двадцать пять, раньше и в сорок гуляли. Раньше… раньше земля была плоская и стояла на трех китах. Он усмехнулся и поплелся в ближайший ночной клуб. В зале практически никого, еще рано для посетителей. Муромец заметил, что лучшее место уже занято. Столик в углу подальше от оркестрантского подиума. Впрочем, оркестр тут никогда не играл — магнитофон и колонки, а сейчас музыку брали прямо из интернета. Незаметный столик, от которого просматривалось все.