Дед Матвей усмехнулся, вспоминая.

  - А возвращались мы в имение, изрядно пьяными. Впотьмах свернули не туда, ну и заплутали. Решили переночевать у огромной сосны. Примечательная сосна. Ствол толстенный, только-только вчетвером обхватить можно. Слезли с коней, а они вдруг как рванут от нас, только их и видели. Ну, куда деваться? Тьма непроглядная. Стали укладываться спать, даже костёр не запалили. С утра думали, быстро дорогу найдём. Вот. А поутру...

  Кубин бросил окурок в костёр и продолжил:

  - А поутру, как проснулись, смотрим, вокруг лес стеной. Даже непонятно, как сюда-то пробрались. Удивились изрядно. И вопросов много, да ответов нет. Кулибин сказал, что железная дорога должна в десяти верстах проходить, если на юг идти. Ему конечно видней, мы карты в голове не держим, а он в том году два курса академии генштаба закончил, собирался на дополнительный курс идти. Так он все карты, как "Отче наш" изучил. Мы на юг и стали пробираться. Заросли кругом, не пролезть. Мы тогда удивлялись - и как могли пройти эти заросли вчера.

  Я прервал Кубина.

  - Погоди Матвей Власович, а как спать легли, я имею в виду, дерева вы касались?

  - Ну да. Прямо на корни головы положили, мха подстелив. Мох там мягкий и сухой. Не впервой так ночевать.

  - Вышли мы к перелеску, а там дорога. Кулибин осмотрелся и сказал, что идти на запад надо. Шли мы по дороге с час наверно. И тут навстречу всадники. Семеро и все в кольчугах. Нас увидели и сабли достали. Мы честно опешили сперва, на землю попадали. Думали маскарад какой. Но потом Олег удар получил. Я закричал и, достав револьвер, стал стрелять. Одновременно со мной стрелял Кулибин, потом и Ефпатин достал револьвер. Отстреляли все патроны, что в барабанах были, ещё долго впустую курками щёлкали. Я к брату кинулся, рана большая. Сабля живот с боку рассекла, кровь еле остановили. Всё исподнее извели, Ефпатин за сухим мхом бегал.

  Кубин глубоко вздохнул.

  -Я брата перевязал, кровь остановили, а он глаза открыл и улыбается. А у меня прям мороз по коже. Он бледный весь. "Что это они? За что?", - спрашивает. А меня самого трясёт почему-то, и не знаю, что сказать. Тут Кулибин подходит. "Посмотрите, господа", - говорит, и показывает саблю. Мы не понимаем в чём дело. А он говорит "Это же булатная сталь". Нам если честно, это ничего не говорило, а Кулибин поясняет: "Такие, как эта, сабля, делались очень давно. Сейчас их можно встретить только в частных коллекциях, или в музее". Потом хмыкнул и сказал: "Вы не поверите господа офицеры. У этих бандитов нет огнестрельного оружия. Только сабли, клевцы и по три ножа на поясе. Ещё короткое копьё, то-бишь рогатина и это". Он показал, вытянув руку, из которой выпал железный шарик с пол кулака на кожаном ремешке. Кистень. "Я осмотрел всех семерых, у каждого почти одинаковый набор подобного оружия. Судя по ним, эти бандиты как будто из древней Руси попали сюда". Ефпатин тогда и спросил: "Что делать-то будем?". Я посмотрел на Олега, он был совсем плох. Надо срочно к доктору его везти, а как? Кулибин оглянулся и сказал: "Николай Александрович, поймай лошадей. Матвей Власович, мы с тобой срубим две ёлки и сделаем волокушу. На ней, чтобы не растрясти, Олега повезём". А я спросил: "А тела как? Убрать с дороги?". Кулибин поднял палец: " Тела оставим для полиции. Как доберёмся до Подольска, или до первого отделения, полиции и сообщим".

  Кубин усмехнулся.

  - Не знали мы тогда, куда попали. В какую ИСТОРИЮ вляпались. Каламбур какой-то.

  Он поворошил тлеющие угли и подбросил дров в костёр. Я привстал и подвинул котелок с водой ближе к огню. Вода быстро закипела.

  - Матвей Власович, может быть чайку попьём?

  Дед Матвей кивнул.

  - Да, извольте.

  Я улыбнулся и, увидев удивление на лице Кубина, пояснил:

  - Извините, Матвей Власович. Выражение "извольте", в наше время считается устаревшим.

  - Ты прав. Мы тоже часто встречали такие выражения, устаревшие даже для нас. Удивительно, что речь понимали, ведь язык изменился за века.

  Я достал кружки, сахар и чайные пакетики. Налил кипяток и положил пакетики. Оставил завариваться.

  - Это наверно древо так наделило нас. Я тоже удивился, особенно когда на земле буквы писал. На древнерусском!

  Чай заварился и, взяв кружку и пакет с сахарным песком, протянул Кубину.

  - Извольте.

  Он улыбнулся.

  - Премного благодарен.

  Размешав сахар, стали пить чай. Дед Матвей выпив чай, поставил кружку.

  - Quelle jouissance!

  Ого! Тут же говорю:

  - Tu dis bien selon est franзais. А encore quelles langues tu possedes?

  - English, Der Deutsche. Кулибин теми же, ещё японский и испанский. - Улыбается дед Матвей.

  Хм.

  - А я только двумя, английский и немножко французского. - Сказал я. - Allez, mon ami.

  Дед Матвей усмехнулся.

  - Ecoutez plus loin.

  - Ефпатин собрал всех лошадей. Их оказалось четырнадцать. Значит, бандиты ехали с заводными лошадями. Мы срубили две ёлки, связали комеля и ветки. С одной лошади сняли седло и потник. Потник положили на ветки и перенесли Олега на волокушу. От комеля привязали верёвку к седлу коня. На него сел Ефпатин. Мы собрали лошадей и привязали их одну за одной. С одной стороны ехал я, с другой Кулибин. Я ехал и смотрел на Олега. Он был бледный. Боже мой, с такими ранами не выживают, я знаю. Но если доставить в госпиталь, то надежда есть. Через три версты мы выехали на поле, за которым увидели селение.

  - Кулибин огляделся и удивлённо произнёс: "Странно. Тут должна проходить железная дорога". "Может, ты путаешь, Иван Петрович?" - спросил Ефпатин. "Нет, Николай Александрович, я не путаю. Странно это. Место как будто то, но ощущение такое - что железнодорожное полотно свернули, насыпь сравняли и всё деревьями засадили". Кулибин показал на часовню, стоящую на пригорке посреди селения: "Едем туда. Там спросим, куда нас нелёгкая занесла". Мы подъехали к селению и по околице проехали до часовни. Селение, домов в тридцать, как будто вымерло. Людей нигде не было видно. Мы спрыгнули с лошадей, и Ефпатин постучал в дверь часовни. Дверь приоткрылась, и из-за неё выглянул священник, маленький, одетый в черную рясу, подпоясанный верёвкой, на голове островерхая шапочка, на ногах лапти. "Мир вам, добрые люди. Что ищите? Куда путь держите?" - спросил нас он, и достал из-за двери икону, которую стал держать у груди. Мы перекрестились. Священник поднял брови: "Никак православные?". Кулибин шагнул вперёд: "Православные мы, отче". А священник спросил: "Зело странно одеты вы, мыслю из дальних краёв, путь держите?". " Ты прав, отче, из дальних краёв. А что это за место, как называется? И где все люди?" Священник убрал икону и ответил: "Подолом сие место называют. А люди попрятались вас увидав". Я спросил: "А доктор здесь есть?". "Кто?", - не понял поп. "Ну, врач, санитар, целитель, наконец". Поп смотрел не понимая. Я показал на волокушу: "Там раненый у нас, его лечить срочно надо". Священник махнул рукой на ближний к часовне дом: "Везите к дому Фомы Кустахи. Там остановитесь, а я позже подойду. Как имя уязвлённого?". "Олег". Священник кивнул и повернулся. Кулибин вглядывался в дома, потом спросил: "Скажи, святой отец, какой сейчас год?". "Год 6715 от сотворения мира" - ответил поп и скрылся в часовне. Кубин отвёл нас сторону: " Господа, вы обратили внимание на дома? Посмотрите на окна. Они обтянуты чем-то серым. Возможно промасленной бумагой, или скорей всего бычьими пузырями". Мы посмотрели на окна домов. И точно, ни в одном доме, не было стёкол. А Кулибин продолжил: "Я тут подумал, господа офицеры. Первое - проснулись не там, где уснули. Второе - нападение бандитов, одетых в доспехи времён Мономаха. Третье - нет железной дороги, там, где она должна быть. Четвёртое - это окна. Я не видел, даже в самых нищих домах окон без стёкол. А тут? Пятое - священник сказал про год "шесть тысяч пятнадцатый от сотворения мира", а это тысяча дести седьмой год. Я не сомневаюсь в нормальности священника". Он помолчал. "Вывод один - мы попали в прошлое и сейчас тринадцатый век. Матвей Власович, ты в истории силён, кто в тысяча дести седьмом году великий князь?". "Всеволод Юрьевич, по прозвищу - Большое Гнездо". "Вот" - поднял палец Кулибин, "От этого и будем отталкиваться". "То есть" - не понял Ефпатин. "Обживаться тут будем". Ефпатин расстроился: "А домой, что не попадём уже?". Кулибин пожал плечами: "Как? Вот и я не знаю. Кстати, господа. Сколько патронов осталось? У меня полный барабан и ещё шесть патронов". "У меня тоже" - сказал Ефпатин. Я похлопал по карману и достал револьвер. Откинул барабан: "У меня только шесть выстрелов, господа". Иван Петрович вздохнул: "Будем беречь. Придётся обходиться холодным оружием, надеюсь, уроки фехтования вами не забыты? Вот и славно, а с остальным оружием потренируемся".