Есть убедительные аргументы в пользу сформулированной Б.В. Якушиным гипотезы о том, что основной коммуникативной системой в арсенале нашего предка была пантомима – действенное изображение реального действия [Якушин 1985]. Впрочем, мысль о том, что начало языка – в жесте, содержится в диалоге Платона «Кратил». Пантомима занимает промежуточное положение между первой и второй сигнальной системами. Видимо, поэтому человекообразные обезьяны успешно обучаются языку жестов. Так, горилла овладела и сознательно пользуется пятьюстами знаками («словами») языка глухонемых. Драматическое искусство, в основе которого лежит пантомима, является самым древним видом искусства. Следовательно, жесты, телодвижения, двигательная символика были первичным слоем духовной культуры, на котором и складывались специфически человеческое общение, начало мышления, сознания и трудовой деятельности. У языка должен иметься первоисточник, не основанный на соглашении [Гурина 1998: 400].

«Жест в этом городе родился раньше слова. Все жестикулировали, размахивали руками, сверкали белками, стараясь объяснить друг дружке – если не самый смысл жизни, то хоть приблизительный» [Дон-Аминадо 1991: 47]. Русский писатель А.П. Шполянский (Дон-Аминадо), столь образно описавший старую Одессу, и не подозревал, как точно он представил предысторию человеческой речи. Жест родился раньше звукового слова не только в этом городе, но и на планете Земля.

Значимое движение тела не только предшествует человеческой речи, но и сопровождает её. Более того, это система невербальных (несловесных) знаков, именуемая паракинесикой. К ней относится то, что связано с мимикой и телодвижениями в процессе речи и служит средством увеличения или изменения информации. Прежде всего, это жесты, сопровождающие речь, и мимика лица.

Антропологи выяснили, что человеческое тело может принимать около тысячи разнообразных устойчивых поз. Часть их обусловлена физиологическими потребностями организма, весьма большая часть телодвижений и поз имеет отчётливо выраженное коммуникативное назначение. «Тело – живой лик души. По манере говорить, по взгляду глаз, по складкам на лбу, по держанию рук и ног, по цветукожи, по голосу, по форме ушей, не говоря уже о цельных поступках, я всегда могу узнать, что за личность передо мною. По одному уже рукопожатию я догадываюсь обычно об очень многом. И как бы спиритуалистическая и рационалистическая метафизика не унижала тела, как бы материализм не сводил живое тело на тупую материальную массу, оно есть и остаётся единственной формой актуального проявления духа в окружающих нас условиях. Однажды я сам заметил, что у меня изменилась походка, и, поразмысливши, я понял, отчего это случилось. Тело – неотъемлемая стихия личности, ибо сама личность есть не больше как телесная осуществленность интеллигенции (ума. – А.Х.) и интеллигентного символа. Мне иной раз страшно бывает взглянуть на лицо нового человека и жутко бывает всматриваться в его почерк: его судьба, прошлая и будущая, встаёт совершенно неумолимо и неизбежно» [Лосев 1990: 461]. «Говорим голосом, беседуем всем телом» (древнеримский автор Публиций).

Оноре де Бальзак в 1833 г. написал трактат «Теория походки». Глубокий знаток человеческой психологии, Бальзак интуитивно чувствовал, что в физической деятельности человека проявляется его внутренний настрой, течение его интеллектуальной жизни.

В книге П. Мантегацци «Физиономия и выражение чувств» (Киев, 1886) описывалась зависимость мимики человека от этнической принадлежности и профессии, указывались антропологические признаки для распознавания интеллектуальных и нравственных особенностей личности (физиогномика). В книге С. Волконского «Выразительный человек. Сценическое воспитание человека (по Дельсарту)» (СПб., 1913) обосновывалась необходимость науки, которая изучала бы внешние признаки, служащие для выражения внутреннего состояния человека.

«Когда я стараюсь распознать истинные чувства людей, я полагаюсь на мои глаза больше, чем на уши, ибо люди говорят, имея в виду, что я их услышу, и соответственно выбирают слова, но им очень трудно помешать мне увидеть то, чего они вовсе, может быть, не хотят мне показывать» (Честерфилд. Письма к сыну. Максимы. Характеры). Стефан Цвейг заметил, что страсти и пороки выдают руки, а Вересаев, писатель и врач, советовал смотреть на губы человека, чтобы понять его характер. Люди заметили: стоит близорукому человеку снять очки, как он начинает хуже… слышать своего собеседника.

Л.Н. Толстой в своих «Дневниках» однажды с огорчением отметил: «Я невольно, говоря о чём бы то ни было, говорю глазами такие вещи, которые никому не приятно слышать, и мне совестно, что я говорю их» [Толстой 1985: 82]. Вспомним эпизод из романа «Война и мир»: «Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагивания мускула лица, ни жеста Пьера. Она налету ловила ещё не высказанное слово и прямо вносила в своё раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера» (Толстой Л.Н. Война и мир. Т. 4. Ч. 4. XVII). В этом романе мы увидим 97 оттенков улыбки и 85 оттенков выражения глаз героев.

В художественной литературе таких примеров немало: «Никогда Евгения Николаевна не думала, что человеческая спина может быть так выразительна, пронзительно передавая состояние души. Люди, подходившие к окошечку, как-то по-особенному вытягивали шеи, и спины их, с поднятыми плечами, с напружинившимися лопатками, казалось, кричали, плакали, всхлипывали» (Гроссман Л. Жизнь и судьба). «Лена смотрела на него строго. «Что-то подозрительное ты загадал», – говорило её лицо. «Неужели и я так говорю лицом и глазами, и она читает!» – подумал Фёдор Иванович» (Дудинцев В. Белые одежды).

Многие телодвижения человека приобрели определенное значение и стали использоваться как средство коммуникации, которое обычно называют жестом в широком понимании этого слова, включая и мимику. Значимый и коммуникативно функционирующий жест и составляет основу паракинесики. Насколько тесно жест включён в систему общения, специалисты демонстрируют на примере шутливого эксперимента: у испытуемых спрашивают, что такое винтовая лестница или рябь, человек, даже самый одаренный в отношении языка, в ответ начинает непроизвольно изображать рукой спираль или в горизонтальной плоскости покачивать пальцами [Русская разговорная речь 1973: 465].

Социально выработанный жест, включенный в систему общения на том или ином языке, получил национальную специфику. Жестикуляция, сопровождающая речь, улиц разной национальности неоднородна по интенсивности (в одну минуту финн делает 1 жест, итальянец – 80 жестов, француз – 120, мексиканец – 170), а также по семантике. Например, один из самых распространенных в мире жестов – большой и указательный пальцы сомкнуты и образуют кольцо. С ним, однако, надо быть осторожнее. В США, как известно, он обозначает о'кей, во Франции – ноль, в Японии – деньги, а в Тунисе – «Я тебя убью». Национальное своеобразие общения жестами особенно заметно в тех случаях, когда дублируются зарубежные фильмы. При дублировании речевой канал наполняется разным содержанием, а неречевой – паралингвистический – остаётся стабильным. И это создаёт впечатление противоречия, некоторой несовместимости: человек говорит как бы на двух языках одновременно.

Лингвисты, изучающие устную речь, выяснили важную роль жеста в ней. В книге «Русская разговорная речь» есть специальная глава «Жест в разговорной речи», в ней показаны виды русских жестов, их ритмическое, эмоциональное и знаковое значение, соотношение словесного текста и жеста, абстрактное значение жеста. Было выделено 18 жестов, которым присуща предельная абстрактность значения. Причём наблюдения сопровождались экспериментами, и ответы информантов оказались поразительно единодушными, что говорит об устойчивости семантики каждого из жестов и сближает их со словами. Показательно, что появляются специальные учебные словари национальных жестов. Японские учителя русского языка, в частности, имеют в своём распоряжении словарь русских жестов, подобный аналогичному словарю итальянского языка (Рим, 1970). Не отстают и отечественные лингвисты ([Акишина и др. 1991]). Известно, что группа российских учёных создаёт новый экспериментальный «Словарь русских жестов, мимики и поз».