— В организме животных этот вирус не живет. У нормального человека срабатывает иммунитет, и вирус подавлен. В организме человека его ничтожное количество, поэтому его долго не могли обнаружить. Мне удалось синтезировать штамм вируса, против которого у человека иммунитета нет. Впрыснуть такой вирус, дважды заразить смертельным заболеванием, с которым вирус легко справляется, и человек превращается в гения или психа, уж тут как повезет. Гений и безумие шествуют рядом, говорят, что нет гения без безумия. Короче, я открыл вирус интеллекта.

Сказать мне было нечего. Я привык к его закидонам, но вирус интеллекта это слишком.

— Я уже говорил, что военные заинтересовались? — между тем продолжал Дёма, — Мы заключили с ними договор. Эксперименты проводили на шимпанзе. К слову, к шимпанзе в отличие от остальных животных вирус прививался, и не удивительно, ведь они ближайшие наши родственники. Шимпанзе стоят дорого, это тебе не овцы. Взяли двух обезьян: один под вирусом, другой контрольный. При заражении контрольный умер сразу, а тот, что под вирусом, хоть бы хны. Повторное заражение только усилило иммунитет. Вот тут-то и началось. Его звали Джонни.

— Кого «его»?

— Шимпанзе. Однажды я увидел, что Джонни читает. Сначала подумал, обезьянничает, листает книгу, подражая людям. Но нет, Джонни действительно читал, читал все подряд, книги, журналы, газеты. Причем он сам научился, его никто не учил. Говорить он не мог, голосовые связки шимпанзе для этого не приспособлены, но на компьютере работал профессионально. Вскоре мы подружились. Что смотришь на меня квадратными глазами? Не веришь? Я сам себе не верил. Джонни был творческой личностью, быстрый, решительный, смелый. Я за ним не поспевал, моего умишка не хватало. Но он всегда бережно ко мне относился, не жалея времени и сил разъяснял мне свои идеи. Я сильно комплексовал. Он предупреждал меня, он уже тогда знал, но я не видел другого выхода. Да я не очень-то ему и верил. Это уже потом, когда я его …, — Дёма замолчал и некоторое время сидел, закрыв лицо ладонями, — до сих пор не могу без боли вспоминать.

— Что он знал? О чем предупреждал? Что случилось? Говори толком, мать твою!

— Нужно было просто ввести в себя вирус, заразить смертельной болезнью, когда вирус справится, заразить еще раз. И … — Дёма криво усмехнулся, — этого не описать словами. Мы стали с Джонни на равных, нет, я даже опережал его, все-таки я человек, а не обезьяна. За тот короткий период, что мы были вместе, мы сделали в микробиологии больше, чем все эти институты с толпой бездарных ученых мужей.

— Вы расстались с Джонни? Он уехал в свои родные джунгли?

— Он умер, а я еще жив.

— Умер от чего? Ты можешь изложить все по порядку, или у тебя от твоего вируса мозги набекрень съехали?

— Не видишь, мне трудно?

— Трудно, коньяка глотни, полегчает.

Мы выпили.

— Но есть одна реальная опасность: мутируя внутри организма вирус может стать патогенным. Так и случилось с Джонни. Он знал это и предупреждал меня об опасности, но я его не слушал. Да и игра стоила свеч. Кстати, вскрытие Джонни показало, что вирус вплетается в мозговую структуру и образует ложную нейронную сеть, вторую кору головного мозга, откуда усиление интеллекта.

Я налил себе коньяка.

— Знобит?

Я молча выпил.

— Мне тоже не по себе, — он налил себе изрядную порцию и залпом выпил.

— Погоди, дай сообразить.

Воображение рисовало человеческую расу, повально зараженную смертельным вирусом. Большинство умирает в детском возрасте, но некоторые, достигнув зрелости, становятся титанами и вершат глобальные проблемы человечества. Более робкие идут по стопам великих, поэтому следов не оставляют, но тоже двигают цивилизацию вперед и вверх, а там …

— Вот так примитивно? Гениальность это вирусное заболевание? Ты отдаешь себе отчет в том, что говоришь?

— Отдаю, — он поднял на меня безумные глаза, от чего у меня по спине забегали мурашки, — не бойся, я не заразный, вирус бытовым путем не передается. То, что я тебе сказал, лишь упрощенная схема. Я подробно изложил все в статье, которую послал в Biological Sciences.

Дёма выпил коньяка и стал быстро пьянеть. Язык у него заплетался, мысли путались. Я разлил остатки коньяка.

— За успех дела, — мы чокнулись.

Дёма положил голову на сомкнутые руки и закрыл глаза со словами:

— Вот и всё.

— Дём, ты чего? — но он уже спал.

Дверь в квартиру открылась, я весь напрягся, ожидая любого сюрприза.

— Пьянствуете, — сказал за моей спиной женский голос.

Я обернулся. Передо мной стояла молодая женщина, с первого взгляда показавшаяся мне очень даже ничего.

— Зачем вы напоили его коньяком? Ему же нельзя. Видите, до чего вы его довели?

— Мы и выпили-то всего ничего.

— Всего ничего? — она вертела в руке пустую бутылку, — теперь помогайте мне его до постели довести.

Мы положили Дёму на кровать и вернулись на кухню.

— Давайте знакомиться. Маша, — она протянула мне руку.

— Евгений Прохоров, Женя.

— Много о вас слышала от Дементия.

— Польщен безмерно, — я склонил голову в шуточном поклоне.

— Ой, ой, ой, — Маша укоризненно покачала головой, но при этом невольно улыбнулась.

— Вы знаете, чем Дёма занимается?

— Да, мы работаем вместе.

— Он мне говорил, что открыл некий вирус …

— Да, да, вирус интеллекта. Он просто помешался на этой идее, ему всюду чудится влияние этого вируса. Из Biological Sciences пришел ответ: Его статью отклонили. Кем надо быть, чтобы поверить в этот бред.

— Но Дёма говорит, что все основано на фактах: Джонни, он сам.

— Джонни … он сам … — Маша устало вздохнула, — и вы верите в это?

— У меня нет оснований не верить.

— Зато у меня есть. Мы все тонем в море его бредовых идей. Простите, это я сгоряча. Далеко не все его идеи ни к черту не годны. В некоторых есть рациональное зерно. Им разработан вид бактериофагов, подавляющих заболевания домашнего скота. За эту работу Дементий был удостоен международной премии имени Николая Вавилова, получил мировую известность. Овечка Молли перенесла целый ряд заражений и до сих пор жива-здорова. Забавное существо. Он научил ее приносить ему лабораторный журнал. На обезьянах эксперимент оказался неудачным. Джонни умер. Вскрытие показало, что вирус поразил его мозг. Дементий был очень к нему привязан, можно сказать, они дружили. Дёма часто беседовал с ним, как с человеком, учил работать на компьютере. Это было так забавно. Смерть Джонни сильно его надорвала, по-моему, он так и не оправился.

— Дёма сказал мне, что он себя тоже заразил этим вирусом.

— Нет, я ему категорически запретила. Только этого нам не хватало.

— Но он считает, что …

— Знаю. Давайте сменим тему.

Маша подошла к окну. Теперь я видел ее спину. «У вас прекрасная фигура, как у молодой девушки» — хотел сказать я. А может быть и сказал, потому что Маша обернулась, и в ее глазах я прочитал то, от чего галстук на моей шее стал тесен. Я его даже немного распустил, и напрасно. Маша истолковала этот жест по-своему и стала робко приближаться ко мне. Надо было как-то исправлять положение.

— У вас есть дети? — сказал я первое, что пришло в голову.

— Нет, мне хватает одного ребенка, с двумя, а тем более с тремя я бы не справилась. Вы не представляете, как я устала, видеть это каждый день, поддакивать, соглашаться. Он требует постоянного внимания, но я люблю его и никогда не оставлю. Он такой милый, добрый, чуткий, ласковый, но когда заведется … боже мой, хоть святых выноси.

Мы с минуту постояли молча.

— Хотите кофе или чаю?

И тут зазвонил спасительный телефон.

«Прохоров, тут тебя с собаками разыскивает твоя Света. На корпоративе тебя нет. Твой деловой мобильник не отвечает. На срочные сообщения, Viber, WhatsApp, не реагируешь. Ты где шляешься? Обещал придти пораньше и почитать Сереже перед сном. Он ждал тебя, все спать не ложился».

— Извини.

«Перед Сережей будешь извиняться. Отрываешься? Бросай все и марш домой».