— Слушаюсь.

«Так-то лучше. Пока, любимый», — жена повесила трубку.

— Спасибо, Маша, но мне нора.

Я попрощался с Машей и ушел. Город жил своей жизнью. По улице шли безразличные ко всему прохожие, куда-то мчались машины. Я вызвал по мобильнику такси, сел, назвал адрес. Машина уносила меня к семье подальше от дома, где беззаботно спал мой друг.

— Он гений или безумец?

— Вы что-то спросили?

— Нет, это я так … сам с собой.

Неделя прошла в суете мелочных забот. Я лишь изредка вспоминал о Дёме, и всё происшедшее казалось призрачным сном, чем-то средним между кошмаром и нежданным приключением.

Неожиданный звонок застал меня в офисе.

— Женя, нам надо встретиться, — звучал в трубке незнакомый женский голос.

Женя, значит мы накоротке. Возможно, мы встречались. У меня, что провалы в памяти?

— Извините, но я встречаюсь только со своей женой.

— Простите, Женя, я неверно выразилась. Я жена Дементия Сиротова. Если вы не возражаете, давайте встретимся где-нибудь в нейтральном месте и поговорим.

Голос поникший, видимо, произошло что-то серьезное, как говорится, что во сне приснилось, то с неба и свалилось.

— Маша! Не узнал вас, богатой будете.

— Ну, да, конечно.

— Света, я на обед к Тарасову не пойду. Пусть мой зам отдувается.

Мы сидим с Машей в кафе, пьем грейпфрутовый сок. Вид у нее краше в гроб кладут. Она молчит.

— Так что же привело сюда такую очаровательную женщину?

— Да уж, привело.

— Что у вас стряслось? Дёма?

— Да. Я не понимаю, что происходит. Дементий стал забывать самые элементарные вещи. В нем будто живут две личности, и одна не помнит, что делала другая. Он вдруг начинает говорить на незнакомом мне языке, потом ничего этого не помнит. Мне страшно. Помогите мне.

— Похоже, он инфицирован, а вы говорили, что запретили ему заражать себя вирусом.

— Я запретила ему делать инъекцию, так он и не делал. Он утверждает, будто изобрёл способ заражения его чертовым вирусом без инъекций. Достаточно прислонить его новое изобретение к человеку, и человек заражен.

— Вы считаете, что он инфицирован?

— Да. И он наверняка заразил с помощью своей игрушки …

— Других, — вставил я, — понятно. Я могу его увидеть?

— Конечно. Он все время дома. Только не пейте с ним ничего спиртного.

— Одна просьба. Я поговорю с ним тет-а-тет.

— Не наделайте глупостей, я вас умоляю.

— Старик, я безумно рад тебя видеть. Спасибо, что нашел время навестить меня.

Я осмотрелся. В кухне, куда меня повел Дёма, чувствовалась женская рука. Везде наведен порядок. На столе и в раковине нет грязной посуды. Кругом чистота, никаких лишних запахов. Маша, очевидно, здесь хозяйничает, значит, их разлад не зашел слишком далеко, все еще можно поправить.

— Что будем пить?

— Чай.

— И только?

— Спиртное мне сегодня противопоказано.

Дёма довольно ловко приготовил чай. По крайней мере, эти функции у него не нарушены.

— Дём, ты действительно заразил себя вирусом? — спросил я, когда мы погрузились в чаепитие.

— Конечно, я тебе уже говорил. Что тебя волнует?

— Ты подписал себе смертный приговор. Джонни ведь умер.

— Джонни был обезьяной. Его организм неприспособлен к вирусу, а я человек. Человеческий организм родная для вируса среда, мне он вреда не принесет. Я выяснил это несколько дней назад. Так что не волнуйся, паника отменяется. Знаешь, Сём, когда я избавился от страха неизбежной скорой смерти, все встало на свои места. Я многое понял. Эксперименты с Джонни были ошибкой. Для животных этот вирус может быть опасен. Нужны люди, добровольцы. Пойми, присутствие вируса вызывает дальнейшее развитие человеческого мозга, вирус играет роль катализатора. Происходит мутация, рождается новая раса. Каких вершин при этом достигнет человек, хотя, может быть, это будет уже не человек, а другое высшее существо, сказать трудно, но перспективы сногсшибательные. Мы стоим на пороге нового мощного эволюционного взрыва. Здесь я всё подробно изложил, — Дёма стал размахивать у меня перед носом толстой потрепанной тетрадью.

— Дай посмотреть, — я протянул руку.

— Потом, — он спрятал тетрадь.

— Дём, как у тебя отношения с Машей?

— Прекрасно. Я подумываю, не завести ли нам детей. Возможно, что усиление интеллекта передается по наследству. Для этого, правда, ей следует инфицироваться и активировать вирус.

— Ты сказал ей это?

— Пока не решился. Боязно как-то. Одно дело себя заразить, а другое дело она.

— Дёма, извини, у тебя с памятью все в порядке?

— Почему ты спрашиваешь?

— Ну …

— Машка наклепала. Она, значит, тебе позвонила, и ты пришел сюда, чтобы решить, не надо ли меня упрятать в психушку. Спиртное ему, видите ли, противопоказано.

— Дём, ну, я пришел к своему другу, беспокоюсь о его здоровье. Знаешь, что она о тебе говорила?

— Воображаю.

— Нет, ты послушай. Она сказала мне, что ты забываешь элементарные вещи, иногда говоришь на незнакомом языке, потом ничего такого не помнишь. Как будто в тебе живут две личности, и одна не помнит, что делала другая.

— Это я уже слышал. Думаю, все объясняется тем, что мое сознание расширяется. Иногда оно переходит в другой сектор, слабо связанный с нашим миром. Это трудности роста. Потом сектора соединятся в единое расширенное сознание. Я ощущаю влияние того таинственного сектора. Оттуда приходят новые идеи, причем в таком виде, что их невозможно выразить на нашем языке. Я их упрощаю, выбираю оттуда крохи, которые удается записать в виде формул и слов. Старик, эти божественные ощущения не передать, их надо ощутить самому. У меня идея.

— Подожди. Ты красиво излагаешь, я даже начинаю тебе верить. А ты о Маше подумал?

— А что о ней думать?

— Её пугают все твои, не знаю, как сказать, идеи, измышления, фантазии. Пожалел бы ее, был бы с ней помягче, поосторожней.

— Мы с ней оба биологи. Мои, как ты говоришь, измышления, ей понятны, это ее хлеб. Пойми, все происходит потому, что я инфицирован, а она нет. Стоит ей только инфицироваться, и все образуется. Я в том секторе говорю на чужом языке, но и она будет говорить на этом же языке, объединение секторов сознания пойдет легче и быстрее. Создание новой расы процесс социальный, чем больше людей в нем участвует, тем лучше. Давай не будем углубляться в наши семейные дела. Лучше поговорим о тебе. У меня идея: инфицируйся и активируй вирус.

— С ума сошел. Зачем это мне?

— Бизнес требует усиленной работы мысли, недаром его называют гимнастикой ума. Ты же бизнесмен. Ты даже не представляешь, какие перспективы перед тобой откроются. Раскидаешь конкурентов, сожрешь их к чертовой матери. Расширишь свой бизнес на весь мир, поглотишь целые отрасли. Твои дети будут учиться в самых престижных университетах мира. Да ты сам построишь университеты по своему вкусу, пригласишь туда лучшие умы человечества, мы с тобой будем там развивать новую биологию. Одно безобидное касание, два ничтожных заражения, и всё.

— Складно брешешь. Только мне это не надо. У меня есть семья. Я неплохо зарабатываю, обеспечиваю свою семью. Мы любим друг друга и счастливы. А это все лишь разрушит наше хрупкое семейное счастье. Да, меня впишут в скрижали самых богатых людей планеты. Да, я смогу строить себе виллы в самых престижных местах. Да, я получу возможность купить заповедник в Африке и разводить там белых слонов. Разве в этом счастье?

— Ты прилично зарабатываешь, пока твой бизнес устойчив. А завтра на тебя наедет Тарасов, проглотит тебя как крокодил обезьянку, и плакало твое благополучие.

— Откуда ты знаешь о Тарасове?

— Мое сознание расширяется не только в сферу биологии.

— Тарасов мой партнер по бизнесу.

— Сегодня, а завтра он сдаст тебя с потрохами.

— Откуда ты знаешь?

— Мне не объяснить, ты все равно не поверишь.