— Ты не можешь этого знать, ты ведь в нашем бизнесе не разбираешься. У нас с Тарасовым есть совместные проекты. Благодаря его влиянию я получил большой льготный кредит.

— Под залог твоего дома и имущества фирмы.

— Ты и это знаешь.

— Знаю. Более того ты рассчитываешь на высокую прибыль, но конъюнктура на рынке упадет, ты не расплатишься по кредиту, твоя фирма пойдет с молотка. Тарасов это знал и сознательно заманил тебя в ловушку.

— Поживем, увидим. Бизнес всегда риск.

— Станет паршиво, приходи. Мы расправимся с твоим Тарасовым одной левой.

— Маша, тебе удобно разговаривать?

— Да.

— Я поговорил с Дёмой. Все не так просто.

— Заходи к нам. Я дома, Дементия нет. Улетел в лабораторию проверить очередную свою идею. Мы сможем спокойно поговорить.

— Другой сектор сознания, говоришь, — задумчиво произнесла Маша, когда я кратко изложил ей наш разговор с Дёмой.

В кабинете чистота и порядок. В шкафу аккуратно стоят книги, нигде не пылинки. На рабочем столе ни одной бумажки, только монитор, клавиатура и мышь.

— Ты ее видел, его рабочую тетрадь?

— Видел, но он не дал мне ее почитать.

— Эта? — Маша достала из ящика стола толстую потрепанную тетрадь.

— Похоже она. Не очень хорошо без его согласия …

Маша так на меня посмотрела, что я замолк. Она села за стол, углубилась в чтение.

— Подойди, посмотри.

— Египетские иероглифы, — невольно вырвалось у меня.

— Нет, сложнее. Это биологические структуры, их упрощенные плоские проекции. Тут пояснения по-русски, очень краткие. Все остальное только у него в голове. Чтобы понять это нужно мне самой …

— Маша, не делай этого, это очень опасно.

— Да, да, конечно, — она подняла на меня невидящие глаза.

Лицо ее окаменело. Я стоял неподвижно, чувствуя, как по всему телу бегают мурашки.

Вдруг лицо ее смягчилось. Она мило улыбнулась.

— Это наши семейные проблемы. Спасибо тебе, ты настоящий друг, — она подошла, чмокнула меня в щеку, — иди, я разберусь с этим сама.

Что мне было делать? Я попрощался и ушел.

Рынок рухнул неожиданно, провалился как чахлый мостик через пропасть. Мою фирму стало засасывать в черную дыру. Рушились планы, как снег в летний зной таяла прибыль. Тарасова как подменили, вместо того, чтобы помочь пережить черную полосу, он стал откровенно меня топить.

Лично явился ко мне в офис со своей бухгалтершей и безликой тенью в виде зама. Сначала я думал, помочь хочет. Нет, вынюхивал, куда бы ударить, чтобы наверняка.

Его бухгалтер, брезгливо сморщив милое личико, просмотрела финансовый отчет, который я ей показал по просьбе Тарасова.

— Она очень опытный бухгалтер, может найти выход из тупика.

Просмотрела, чуть заметно кивнула шефу. Осторожно взяла чашечку кофе, картинно изогнув мизинец, пригубила. Демонстративно небрежно кончиками пальцев взяла салфетку. Такая милая самовлюбленная фифа, хитрая лиса на службе у медведя.

Неуплата кредита означала банкротство. Все эти фирмы с рекламой «Избавим от долгов и кредитов законно» вдруг как по команде отказались что-либо делать. Арбитражный суд, опись моего дома и имущества фирмы, блокировка расчетных счетов. Все, я оказался бомжом без средств к существованию. Ну, Тарасов, ну волкодав.

— Дёма, я в заднице.

— Дуй ко мне. Я сейчас все подготовлю.

Дёма встретил меня на улице перед своим домом.

— Я думал, что у тебя ноги подкашиваются и уши волочатся по земле. А ты бодр и весел. Вот, что значит бизнесмен, кувалдой не свалишь. Пойдем в садике посидим.

Мы сели в тени на скамейку. Тихо шуршала листва. Играли на дорожке рассеянные тени. Мирно чирикала какая-то птичка. Тишь да гладь. Неужели где-то мне расставлен капкан, в котором я безнадежно застрял?

— Быстренько введи меня в курс.

Я кратко изложил положение дел.

— Ну, шустёр твой Тарасов, шустёр, мне он даже начинает нравиться. Будет отрадно видеть, как ты раздавишь этого таракашку.

— Не таракашка он, больше на медведя похож.

— Посмотрим, посмотрим. Мы тут с Машей работаем, пусть тебя это не смущает.

— Садись сюда, — продолжал Дёма после того, как мы вошли в квартиру, и я поздоровался с Машей.

В кабинете царил беспорядок. Кругом валялись раскрытые книги, листы бумаги с какими-то формулами и схемами, ручки и карандаши. Маша непричесанная, в домашнем халате, работала на компьютере. Кивнула мне, не отрываясь от работы, и махнула рукой, мол, потом.

— Времени мало, некогда сантименты разводить. Это совершенно безболезненно, — он прикоснулся чем-то прохладным к моей шее сзади, — вот и все. Посиди пять минут. Маша возьми анализ крови.

Маша оторвалась от компьютера, ловко выдавила из меня капельку крови.

— Да, Евгений инфицирован, — сказала она спокойно и погрузилась в свой компьютер.

— Заражаю.

— Рано ещё, — сказала Маша, не отрываясь от экрана.

— Нормально. Вирус уже в крови. Закатай рукав.

Я почувствовал укол в плечо.

— Теперь пей побольше воды. Можно зеленый чай, — Дёма провел меня на кухню, — давай заправляйся, мы с Машей пока поработаем.

Пить не хотелось, но надо. Я налил себе зеленого чая. Было слышно, как они переговариваются в комнате. Слов я не разбирал. Временами мне казалось, что я слышу какую-то тарабарщину. Наверно, я заболевал болезнью, которой меня заразили, и уже плохо воспринимал человеческую речь.

— Давай закатывай рукав.

— Зачем?

— Повторное заражение. Забыл? О, да ты в депрессию ударился. Не бойся, все идет нормально, — Дёма сделал мне укол, — теперь вали отсюда. Прогуляйся. Через час, максимум через два ты поймешь, как его раздавить.

— Я ничего не могу. У меня блокированы все расчетные счета.

— Знаю, знаю. Это мелочи. Погуляй, подыши свежим воздухом. Мозгу нужен кислород.

Я оставил машину на Конюшенной площади. Вышел на Дворцовую набережную. Пошел вверх по течению Невы, время от времени останавливаясь и любуясь блестящим на солнце шпилем Петропавловской крепости. Достаточно ли тут свежий воздух? Другого в Питере нет. За город уезжать не следует, я могу в любой момент понадобиться в фирме. Что должно происходить? Мой мозг начинает развиваться. Что я должен почувствовать? Дёма не объяснил, только сказал: «Божественные ощущения, не передать». Может, надо было в храм податься, глядишь, ближе к богу, — ощущения поярче.

В Петропавловке тоже какая-то церковь есть. Или нет? Давненько там не был. Однажды участвовал только в профилактике курантов Петропавловки. Поставлял какие-то штифты.

— Штифты, — сказал я вслух. В этом слове ощущался какой-то тайный смысл, что-то очень важное, только я не мог ухватить, что именно. Но божественных ощущений не было и в помине. От нечего делать решил проверить, все ли мои счета заблокированы. Нашел один счет, перевел в оффшоры. Деньги могут понадобиться.

Тарасов поставляет морские буровые установки, могучие чудовища современной технологии. Как такого свалишь? Я, маленькая мышка, поставляю ему всякие мелочи, водоотводящие колонны, головки обсадных колонн, всяческий крепеж. Что же он меня-то так боится, что решил прикнопить? Оборудование я закупаю за рубежом. На него Тарасов найдет поставщиков и без меня, может оказаться даже дешевле, а вот крепеж отечественный и весь идет через меня, случись что со мной, начнутся перебои. Я-то думал, это обеспечивает мне стабильность, мол, не заменим, как колесо в телеге, а вышло, что Тарасов испугался, решил узкое горлышко расшить. Вот она, ахиллесова пята морских плавучих платформ, штифты, постоянно изнашивающиеся от качки, а без них платформу не стабилизируешь. Стоят недорого, но необходимы как воздух. Отечественные штифты не уступают зарубежным по качеству, а стоят в десять раз дешевле, не очень-то просто найти им замену.