За исключением Таллахасси, внутри этой огромной территории нет больших городов, все крупные города являются портами на побережье - Уилмингтон в Северной Каролине и Чарлстон в Южной Каролине, Саванна и Брансуик в Джорджии, Джэксонвилл и курортные города на севере Флориды, Мобил в Алабаме и агломерация городов Билокси и Галфпорт в Миссисипи.
Большинство из нас будут поражены, узнав, что большая часть этого района и, по существу, всего этого континента скрыта под пологом из сосен и других хвойных деревьев.
Рельеф рассматриваемой нами природной области плоский, и довольно значительная ее часть, откровенно говоря, неинтересная - километр за километром тянущиеся невысокие сосны и под ними в лучшем случае невысокая трава и редкие чахлые кусты. Но зато она никогда не бывает безлиственной, бурой или кажущейся безжизненной, как большая часть континента либо в течение всего года, либо на протяжении большего его времени. Сосны, как и большинство хвойных, деревья вечнозеленые; такие же вечнозеленые здесь дубы и некоторые другие не хвойные растения этих южных земель. Поэтому этот край всегда зеленый, хотя зелень довольно мрачного тона. Широко растянувшаяся область фактически представляет довольно однообразный район, если не считать пойменных земель в долине Миссисипи, которые образуют нечто вроде филигранного рисунка, почти повторяющего очертания реки, притоков и других водотоков, в то время как типичные парковые леса пересекают их, занимая более возвышенные места между ними. Тем не менее различия в широте местности и, следовательно, в температурах здесь значительны, особенно между северным краем области (окрестностями города Кейро в Иллинойсе) и южным побережьем Флориды. Морозы бывают иногда на всей территории, но в Иллинойсе они более часты, бывают сильнее и держатся дольше по сравнению со случайными легкими ночными заморозками в южной части Флориды.
Тростниковые заросли
К югу от реки Тар вдоль побережья штата Северная Каролина простирается район длиной свыше трехсот километров и шириной около восьмидесяти километров, который Тесно связан с Северо-Восточной прибрежной полосой. Эта болотистая местность, по существу, является продолжением местности, находящейся между заливом Албемарл и эстуарием реки Тар. Побережье этой территории между мысом Лукаут и мысом Фир пологое и обрамлено дюнами, и параллельно ему почти непрерывно тянутся песчаные острова. За дюнами в глубине страны находятся великолепные места - настоящий рай для орнитологов, - огромные тростниковые заросли, покрывающие многие гектары земли со стоячей водой. С первого взгляда тростники кажутся почти пустынными, но при более близком знакомстве с ними выясняется, что они полны своеобразной жизни.
Единственное, что вы увидите сначала, - это вездесущие краснокрылые болотные трупиалы, балансирующие на верхушках колышущихся стеблей тростника и часто раскрывающие крылья, чтобы противостоять порывам ветра и колыханию стеблей тростника. Один мой знакомый, по профессии инженер, увлеченный наблюдениями за птицами, посвятил несколько лет тому назад весь свой отпуск, чтобы вывести формулу работы этих птиц. Ему сразу же пришлось с головой погрузиться в высшую математику, и он пришел к мысли, которая его захватила. Он установил, что можно получить Массу важной информации в отношении летающих машин, изучая гибкие модели, установленные на свободно движущихся и изгибаемых опорах или стеблях в условиях бесконечно изменчивых непредсказуемых ветров. Болотные трупиалы ухитряются сохранять равновесие чисто механически или, по всей очевидности, с помощью лишь рефлекторных движений. Поэтому он утверждал, что то же самое могло бы делать механическое устройство, если бы оно имело встроенную «нервную систему» особого рода, сконструированную по принципу рефлекторно-моторных связей этих птиц. Было это много лет назад, а теперь зерно идеи проросло и приносит плоды, так как моему приятелю удалось сконструировать систему, которая благодаря сложному ряду электронно-управляемых обратных связей удерживает модель на колеблющейся подставке в абсолютно определенном положении, даже когда модель подвергают беспорядочному воздействию порывов ветра с любой стороны.
Среди стеблей тростника можно обнаружить целый мир интересных маленьких существ, вездесущих птиц из семейства пастушков и выпей, которые стоят как вкопанные, с направленными вверх длинными тонкими клювами и тем самым почти совсем не отличимы от окружающего их тростника. Водится тут небольшой хомячок Reithrodontomys, длина которого с головой почти не превышает длины его названия и который строит крохотные уютные шарообразные гнездышки на расстоянии трех-четырех сантиметров от поверхности воды и живет в них круглый год. Эти гнезда могут находиться в середине постоянно затопленных тростниковых зарослей или камышей, и их крохотные обитатели проводят всю свою жизнь, бесконечно занимаясь воздушной акробатикой, так как они не любят воду и плохо плавают. Они питаются цветами, семенами и корнями тростника, трав и камыша, но поедают также большое количество улиток (которые во множестве живут в воде или рядом с водой и откладывают яички на стеблях растений), а также многих насекомых и, как утверждают, даже яйца и птенцов небольших птиц, а иногда даже друг друга.
Подумать только - трава!
Основная часть этой юго-восточной прибрежной равнины, кажущейся абсолютно плоской и ровной, в действительности состоит из ряда широких террас, поднимающихся очень небольшими уступами к линии водопадов. Она одета в более или менее непрерывный покров из сосен с извилистыми открытыми полянами, поросшими невысокой травой. Существуют два взгляда на первоначальный облик природы этого края. Одни утверждают, что в появлении травы повинен человек - она вырастала, когда он валил или выжигал леса, и, следовательно, рассуждают они дальше, весь этот край когда-то был покрыт сплошным лесом. Другие рассматривают поляны как природные формации и считают, что они сохранились с древних времен, а распространение деревьев регулировалось естественно возникающими пожарами. Интересно отметить, что более низкие участки (то есть более близкие к побережью на юге и востоке) являются и более типичным парковым лесом с отдельно стоящими деревьями и почти сплошным ковром трав под ними, но по мере приближения к линии водопадов и листопадным лесам предгорий Аппалачей деревья растут ближе друг к другу и все чаще встречаются группами, а травы образуют как бы извивающиеся пояса или поляны. Эта последовательность типична для всех поясов парковых лесов: отдельные деревья среди трав ближе к прериям и травяные поляны среди деревьев ближе к лесам.
Этот в известной степени монотонный ландшафт тянется от реки Тар до рек Апалачикола и Чаттахучи и в сторону к линии водопадов. С приближением к морю он уступает место дюнам и болотам как на побережье Атлантического океана, так и на побережье Мексиканского залива, но в том месте, где он «упирается» в основание полуострова Флорида, наблюдается очень любопытное явление. Это - двойная взаимосвязанная речная система с болотами и топями, которая превращает полуостров фактически в остров, так как здесь можно проехать по воде из Атлантического океана в Мексиканский залив: по реке Сент-Мэрис в «болото» Окефеноки и оттуда по реке Сувонни попасть в Мексиканский залив.