Вот черт!

Каким-то чудом, Зейн ловит дуршлаг и большую часть его содержимого, за исключением нескольких кусочков, которые, конечно же, попали на меня. И догадайтесь, что? Они обжигающе горячие!

Я кричу и отбрасываю спагетти в раковину. Унизительно? Ага.

Зейн старается не засмеяться, пока ставит дуршлаг на столешницу. Он замечает мой внешний вид, медленно рассматривая с головы до ног, прежде чем заговорить.

— Что такое, Виолетт?

— Э-э… ничего. — Я занимаю себя тем, что очищаю липкие следы от теста со своей рубашки. — Ах, вообще-то, ты уходишь куда-то сегодня вечером? Потому что ко мне кое-кто придет сегодня. На ужин. Я готовлю спагетти. Для этого парня, Марка.

Зейн смотрит на меня несколько секунд.

— К тебе придет сюда парень?

Я нервно киваю, проводя рукой по своей короткой юбке.

— Да. На ужин… спагетти. — Я неубедительно показываю на кипящие на плите фрикадельки в соусе для пасты.

Он прислоняется к столешнице и складывает свои мускулистые руки на груди.

— Вообще-то, думаю, что сегодня я останусь дома.

— Что? Почему?

— Потому что я ни за что на свете не оставлю тебя одну с каким-то упертым ослом, особенно, в таком виде.

Мой рот открывается от возмущения.

— В каком это виде?!

— Ты знаешь в каком. — Он показывает на меня сердито. — Ему будет достаточно просто взглянуть на тебя, и он втрескается по уши. Тогда мне придется надрать ему задницу.

— Ох, нет, не придется! Я могу позаботиться о себе, и я действительно не нуждаюсь в твоем вмешательстве!

— Вмешательстве? — Я вздрагиваю, когда Зейн взрывается от раздражения. — Виолетт, тебе, черт возьми, семнадцать лет! Ты думаешь, что я просто буду сидеть в сторонке сложа руки и молча смотреть, пока какой-то ублюдок использует тебя.

Я хлопаю рукой по бедру.

— Кто сказал, что я не буду использовать его?

Зейн смотрит на меня так, как будто у меня выросла вторая голова. Он слегка качает своей головой.

— Ты ведь то самое не имеешь в виду, — говорит он спокойно.

Я смотрю на него.

— Нет, имею. Боже, ты такой лицемер! Раньше ты приводил сюда девушек каждый вечер, вынося их крошечные мозги. Я знаю, стены здесь очень тонкие и звуки хорошо слышны! Так что не смей меня поучать!

Глаза Зейна опасно сужаются, темные огоньки тлеют в их глубине.

— Это не одно и то же.

— С чего это? Потому что ты — парень?

— Потому что тебе семнадцать! — рычит он. — Черт! Почему ты ведешь себя так? Ты пытаешься поквитаться со мной за то, что произошло… той ночью?

Это выводит меня из себя!

— Возможно, я хочу быть с парнем, который заканчивает то, что начинает, — глумлюсь я.

Э-э. Ой-ой.

Только сейчас я понимаю, что я, как маленький ребенок, тыкающий в тигра палкой, и слишком далеко зашла. Этот хищный блеск в глазах Зейна не перепутаешь ни с чем, когда он подходит ко мне.

Я отхожу назад, но не боюсь его. Взволнованность и это странное сочетание волнения и… желания, которое возникает всегда, когда я рядом с ним. Но я не боюсь его.

Ну, может, немножко.

Зейн ловит меня у столешницы, наклоняясь ко мне так, что мы соприкасаемся от груди до колен. Я задыхаюсь от такого контакта. О Боже, это ощущение его жара на моей коже! Что-то первобытное жадно ревет во мне. Я чувствую, как его сердце бьется в унисон с моим, мы оба дышим быстро и тяжело. Я вдыхаю замечательный аромат Зейна, такой сексуальный и такой взрослый, что он заставляет мои внутренности плавиться, как шоколад.

— Так что, ты хочешь, чтобы я закончил начатое? — его голос звучит низко и грубо, когда он говорит.

Зейн кладет одну большую руку мне на бедро и притягивает меня к своему телу, и я снова задыхаюсь. Черт возьми, он такой… твердый… везде. Мысленно, я по-девчачьи пищу.

— Хм, — говорю я нервно, отчаянно пытаясь оставаться неподвижной, а не ерзать напротив него! — Я не знаю, что…

Зейн пристально смотрит на меня, как бы молча задавая вопрос, на который у меня нет ответа. Его рот в паре дюймов от моего. Если бы он лишь немного опустил голову, мы уже могли бы целоваться, а не ругаться.

Но нет же. Он негромко вздыхает и отходит. Он проводит руками по своим коротким темным волосам, отворачиваясь.

— Та ночь была ошибкой, — бормочет он.

Аррр!

— Что было ошибкой? Добиваться того, чтобы я практически голой плавала в бассейне, шептать пошлости мне на ухо, а затем обходить меня стороной, как чумную?! — Разъяренно, я пихаю его обеими руками. — Ты не можешь играть со мной в такие игры! Я думала, что… я считала нас друзьями. А теперь… ты даже не можешь находиться в моем обществе! Какая же ты сволочь!

— Я знаю! — кричит Зейн в ответ. — И ты заставляешь меня страдать за это каждый проклятый день.

Я смотрю на него.

— Да ты что? И как же ты страдаешь?!

— Ты знаешь как. — Он мрачно улыбается. — Ты прогуливалась здесь в этих своих маленьких сексуальных нарядах, проносясь мимо меня… дразня меня. Ты думаешь, я не знаю, что ты делаешь?

— Не знаю, о чем ты, — вру я, краснея до корней волос.

— Еще как знаешь, — говорит он, и тянет за край моей юбки. — Как насчет того трюка, который ты проделала в моей комнате, «забыв свою одежду»?

От этого я съеживаюсь от смущения. Я знала, что это было слишком очевидно и развратно.

— Я и правда забыла ее, — говорю я тихо.

— Конечно же. Черт. — Зейн смеется и качает головой. — Кто бы мог подумать, что такая малышка как ты, так, к хренам, заморочит мне мозг, что я не смогу трезво мыслить?

Его комментарий о «малышке» больно жалит меня.

— К твоему замороченному, к хренам, мозгу, я не имею никакого отношения, — говорю я холодно.

Он вдруг улыбается.

— Следите за языком, мисс Марсер.

— Ох, да пошел ты к черту, О`Коннор! — Я показываю ему средний палец.

— Ага, я бы принял твое предложение, если бы не знал, что ты убежишь с криком в противоположном направлении.

Я подбегаю к нему и толкаю его в грудь.

— Ага, ты всегда обвиняешь меня в боязни, но это ты всегда убегаешь.

Зейн смотрит на меня, злость искажает его лицо.

— Я пытаюсь защитить тебя, Виолетт, — рычит он.

Я снова толкаю его.

— А я говорила тебе, что могу позаботиться о себе сама…

Зейн вдруг подходит ближе, берет мое лицо в руки и резко обрывает меня на полуслове.

Его голова наклоняется, а затем его рот накрывает мой.

Все остальное отходит на второй план. Сильный запах фрикаделек и соуса, подгорающих на плите, замещает чисто мужской запах Зейна. Я купаюсь в нем. В этот момент только мы вдвоем существуем на всем белом свете, не завися от времени и причин.

Мы отчаянно целуемся, обезумев от этой необходимости. Он немного отстраняется, изменяя давление своих губ на мои. Наши языки соприкасаются. Я беспомощно стону, обвивая руками его шею, пытаясь взобраться на него, как на дерево. Зейн помогает мне, подняв меня за заднюю часть моих бедер. Мы ударяемся о столешницу, он сажает меня сверху на нее, и отдаленно я слышу, как что-то ломается.

Я вся пылаю внутри той горящей болью, которая заставляет меня беспокойно двигаться напротив него. Я не могу подобраться к нему достаточно близко!

Зейн рычит низким голосом от моих движений. Я настойчиво тяну его за рубашку. Мне нужно чувствовать его кожу. Он отпускает меня лишь на мгновение, чтобы помочь снять с него рубашку, подняв ее над головой и отбросив в сторону.

Я пробегаю руками вверх и вниз по его груди. Наконец-то, наконец-то, я могу прикоснуться к нему! Он невероятен… шелк поверх стали, такой гладкий и обтекаемый. Моя рука накрывает его бешено бьющееся сердце. И это я делаю с ним такое! Ощущение власти проходит сквозь меня, когда он стонет и глубоко целует меня.

Я понимаю, что моя кофта расстегнута нараспашку, лишь тогда, когда он немного отстраняется. Зейн внимательно наблюдает за мной, когда медленно расстегивает мой бюстгальтер. Я краснею от смущения, когда его взгляд опускается, и он негромко выдыхает. Затем его теплые руки и талантливый рот оказываются на мне, и я забываю о застенчивости и просто отдаюсь прекрасным ощущениям.