– Джеймс, мальчик мой! Как нельзя кстати! Как я рад тебя видеть! Ты давно в Лондоне? И до сих пор не навестил старика!

– Профессор Лайнбрейкер? – Хеллборн изобразил смущенную улыбку. – Я только сегодня приехал. Честное слово. И завтрапослезавтра снова уезжаю. Служба.

– Все еще лейтенант? – Профессор Лайнбрейкер, совершенно седой ("белоснежный", как говорили на Родине), но крепкий старичок, должен был встать на цыпочки, чтобы положить руки на плечи Хеллборна и покрутить его из стороны в сторону. – Чтото натворил? Или тебя специально не продвигают? Ведомственные интриги?

– …первого класса, профессор. Это соответствует…

– Оставь, я старая сухопутная крыса, – отмахнулся Лайнбрейкер. – Тебе не пора в отставку? Мне ли не знать, все эти наши англосаксонские традиции, "за родину и королеву". Я и сам в молодости отдал несколько лучших лет Тибетанским Стрелкам Ее Величества КоролевыИмператрицы. Но когда истек минимальный срок, сказал им "честь имею!" – и откланялся. Джеймс, это ведь не твое. Ты ведь всегда любил историю; любил копаться в земле и переворачивать старые камни…

– Боюсь, об отставке сегодня нечего и говорить, – Хеллборн изобразил еще одну смущенную улыбку. – Вы же видите, что в мире творится.

– Что творится? – профессор заглянул себе за спину. – Русские отшлепали немцев? А ты здесь причем? Можешь мне не рассказывать. Но это же не мировая война! Вот в прошлый раз ваше правительство затыкало своими солдатами каждую дыру от западного до тихоокеанского фронта. Уж ято знаю. Как сейчас помню, твой покойный отец…

– Последняя война началась совсем изза пустяка, – осторожно заметил Хеллборн.

– Глупости, – снова отмахнулся профессор. – Вот увидишь, никакой войны не будет. Дипломаты немного погудят на очередной конференции и все разойдутся по домам. Не потому что люди поумнели или им надоело проливать кровь – особенно чужую; просто все слишком устали. Горячие головы смогут отправиться на какуюнибудь мелкую войну с туземцами в Африке, нести бремя белого человека и прочую чушь. Но это действительно чушь, а я не рассказал тебе самого главного! – Лайнбрейкер посмотрел по сторонам, схватил Хеллборна за рукав и потащил в ближайший тихий угол, где они остались в одиночестве. Голос профессора понизился до классического заговорщицкого шепота: – Я нашел ключ! Я собираюсь расшифровать Язык Пирамид!

– Что? – искренне удивился Хеллборн. – Язык Пирамид? Вы шутите, сэр; не вы ли говорили, что на это могут уйти целые столетия – потому что мы не знаем практически ничего. Ведь даже ни единого звука не сохранилось!

– Но я нашел ключ! – профессор направил указательный палец в потолок.

– Ключ?…

– Настоящий Розеттский камень! Двуязычный текст! Причем второй язык очень хорошо известен на Британских островах! – указательный палец приподнялся еще на несколько дюймов.

– Слишком хорошо звучит, чтобы быть правдой, – пробормотал Хеллборн.

– Ты мне не доверяешь? – нахмурился старик.

– Ни в коем случае, сэр!.. Но… – начал было лейтенант.

– Поехали ко мне. Прямо сейчас, – профессор сделал шаг по направлению к выходу.

"Прямо сейчас…"

"Ключ…"

"Целые столетия…"

– Нет, – очнулся Хеллборн. – Извините, сэр, проклятая служба. Но я освобожусь примерно через час! Вы ведь попрежнему ложитесь поздно? – и еще одна смущенная улыбка.

– В моем возрасте нельзя слишком много спать, – кивнул профессор и тоже улыбнулся. – Можно проспать собственную смерть.

– Тогда ждите меня через час. Я закончу с делами и тут же отправлюсь к вам.

– Начинаю ждать с нетерпением уже сейчас, – профессор изобразил некое загадочное движение рукой ("салют Королевских Тибетанских стрелков?"), ЕЩЕ РАЗ улыбнулся и направился к выходу.

В следующие тридцать минут после этого разговора Джеймс Хеллборн сидел на иголках, хотя при этом оставался на ногах. В конце концов, даже агенты ДСС имеют предел прочности. Но потом он увидел луч света в конце ГрандТуннеля. Завершая очередной круг по залу, он наткнулся на мисс Блади. Парадная форма ВМФ ей тоже не шла. Ничего не поделаешь, такие девушки тоже бывают.

– Лейтенант Хеллборн, если я правильно помню?

Конечно, она все прекрасно помнила.

– Совершенно верно, миледи. Разрешите угостить вас урожаем 1928 года?

Она пожала плечами.

– Когда говорят "угостить", обычно собираются и платить. Но здесь за все платят граждане Транскавказии.

Хеллборн изобразил смущенный вид.

– Не поймите меня неправильно, но я всего лишь соскучился по соотечественникам. Сэр Натаниэль кудато запропастился, и вся его свита тоже…

Она снова пожала плечами.

– Прекрасно вас понимаю. Куда мы направимся, сэр?

– Вот этот диванчик нас вполне устроит. И называйте меня просто "Джеймс".

– "Братья и сестры по оружию", – прокомментировала она.

– "Братья и сестры по оружию", – согласно кивнул Хеллборн.

– Меня зовут Патриция. Можно просто "Пат". Так проще…

– …и короче. В бою нет времени произносить тричетыре слога подряд. Некоторые страны изза этого проигрывали войны.

– Нам ли этого не знать, – она определенно любила пожимать плечами.

– Где тебя так изорудовали, Пат?

Надо быть альбионцем, чтобы вот так спокойно задать когдато красивой девушке такой вопрос.

– На охоте, – она посмотрела в бокал, но этот сорт вина совершенно не отражал световые лучи.

– Да, конечно. Это след от холодного оружия, – убежденно заявил он.

– Зверь прыгнул на меня, когда я замахивалась. Это был обоюдоострый клинок, – уточнила Патриция.

– Как скажешь. – Хеллборн сделал вид, что ей поверил.

Еще через пятнадцать минут они покинули гостеприимное посольство Транскавказии и вышли в ночь.

– Глупо все это, – заметила она. – Ох и достанется нам завтра от мистера Гренвилля.

– Глупо, – согласился Хеллборн. – Давай я просто отвезу тебя домой.

Пат рассмеялась.

– У тебя и машины нет. Давай лучше я тебя отвезу. Где ты ночуешь?

– В посольстве, в гостевой комнате, – не сразу ответил Хеллборн.

– Вот и замечательно.

Уже за углом она принялась клевать носом, и в этом ничего замечательного не было. Хеллборн едва успел перехватить управление. Потом перетащил ее на заднее сиденье и сам сел за руль.

Штормлейтенант воздушной пехоты, командовавший охраной посольства, посмотрел на них с явным неодобрением, но ничего не сказал. Проверил документы и откозырял.

"Парень слишком хорош для своей должности, – подумал Хеллборн. – Надеюсь, все обойдется".

Устроив Патрицию на своей кровати, Хеллборн на секунду задумался. Потом снял с нее ботинки и форменный китель, набросил одеяло. Годится. До утра она все равно не проснется. Постоял еще минуту. Это не алиби, это черт знает что. Но иногда самое простое решение является самым верным. А идеальное алиби без пробелов и недостатков имеют только виновные преступники. Джеймс не собирался выглядеть таковым.

Все действительно обошлось. Хеллборна это устраивало и не устраивало одновременно. Хорошо, что ему удалось перебраться через ограду посольства незамеченным; плохо, что родные альбионские солдаты его не схватили. Однажды здесь мог пройти враг – очень опытный и опасный враг. Впрочем, ему предстояло еще вернуться. Если он и вернется без приключений, с этим надо будет чтото делать. Специальный доклад в службу безопасности МИДа. Если завизировать у директора ДСС, к нему отнесутся серьезно. Особенно сейчас.

Накануне Грядущей Войны.

* * * * *

Профессор Лайнбрейкер любил общество людей, но жил уединенно. И это было хорошо, очень хорошо. И вся эта операция началась слишком хорошо, и было бы обидно провалить ее изза какогонибудь пустяка.

– Я даже не слышал, как ты подъехал, – заметил профессор, открывая ему дверь. – А слух – это единственное, на что я пока совершенно не жалуюсь. Несмотря на мириады других болячек и многомного громкой стрельбы в славные годы Королевских тибетанских стрелков…