В окне с огромной скоростью одни деревья сменялись другими. В лучах осеннего солнца, украшенные золотом, они должны радовать глаз, повышать настроение. Ничего подобного я не испытывала. В начале, все внимание было приковано к дороге — однако скорость, с которой мы мчались не вызывала ничего хорошего, кроме тошноты. Невольно бросив взгляд на спидометр, я уже в который раз мысленно поблагодарила Алекса за требование пристегнуться — скорость уже превышала двести километров в час.

В машине Алекс снял куртку и теперь я с удовольствием рассматривала его профиль, словно выточенный из камня. Он был чем-то недоволен: губы плотно сжаты, внимание полностью сосредоточено на дороге, хотя с этим можно поспорить, руки крепко сжимают руль, еще немного и придется покупать новый, если он немедленно не расслабится. Но как это сделать, если он даже не хочет со мной разговаривать? Мы ехали уже более получаса, а в салоне машины установилась зловещая тишина, разбавляемая только тихим гудением мотора.

Неожиданно он повернулся в мою сторону и резко нажав на тормоз остановил машину об обочины. Он неожиданности и силы притяжения я едва не вписалась лбом в переднюю панель.

— Ты сумасшедший — так резко останавливаешь!

Он не ответил.

Он просто сидел и изучал мое лицо, словно никогда прежде его не видел.

— Почему ты молчишь? — Я почти умоляла его, лишь бы услышать его бархатистый голос.

— Ну, скажи что-нибудь! Прошу тебя.

Алекс продолжал молча вглядываться мне в лицо. Потом внезапно отвернулся, закрыл лицо руками и энергичными движениями растер его. Такое ощущение, словно таким способом он пытается решить какую-то дилемму.

Снова повернувшись ко мне, положил одну руку на руль, а другую вытянул на спинке моего сидения он наклонился очень близко к моему лицу. До щеки долетало его прохладное чистое дыханием — словно легкое перышко дотрагивалось до кожи.

— Кто ты такая? — Голос звучал глухо и напряженно.

Подобного вопроса я не ожидала в принципе, поэтому на мгновение растерялась.

— Как это кто? Я не понимаю тебя. — Я говорила шепотом, боясь сказать лишнее и выдать себя. Сердце бешено стучало в груди — я лихорадочно соображала, что говорить и как вести себя.

Вот влипла! А, вдруг он знает правду обо мне? Нет, глупости.

— Я задал тебе простой вопрос и жду ответ. — Холод сквозил и в его словах и в его глазах, направленных прямо мне в душу. Он словно приковал меня к своему лицу — к глазам. Мы сидели и, не отрываясь, смотрели друг на друга, словно пытались заглянуть в души друг друга.

Воздух в салоне сделался густым и наэлектризованным. Мышцы непроизвольно сжались от витавшего между нами напряжения.

— Меня зовут Элизабет Стивенсон. Я старшая сестра твоей знакомой Дианы Стивенсон. Я ведь правильно поняла, что вы дружите?

— Это мне известно. Дальше.

— А что дальше? Может мне рассказать тебе всю свою биографию?

Он ухмыльнулся.

Зачем он так близко сидит — это так тяжело. Столько эмоций. Я никак не могу привыкнуть к ним, особенно когда он рядом и голова плохо соображает.

— Биографию не надо. Я ее и так уже знаю.

— Не поняла. — Я нахмурилась.

Наконец, он отодвинулся. Можно вздохнуть свободно.

— Я знаю о тебе все, что знает твоя семья. — Его взгляд не отпускал меня.

— Интересно. С какой стати я стала таким пристальным объектом наблюдения с твоей стороны? И откуда тебе все известно?

Становится интригующе.

— Ты издеваешься надо мной? Сначала говоришь, что знаешь кто я, а потом сама удивляешься откуда такой интерес!

Он рассмеялся, но смех не предвещал ничего хорошего. Глаза потемнели и стали насыщенного темно-зеленого цвета, в глубине которых светился опасный огонек.

— И что ты выяснил?

— Ничего интересного. — Он наклонил голову в левую сторону и опустил взгляд. — У тебя обычная скучная жизнь.

Если бы он только знал правду! Я отвернулась к окну и улыбнулась, пока он не видит.

— Однако это не объясняет, откуда тебе известно о вампирах. И самое интересное — почему ты не боишься меня? — С этими словами его рука, лежащая на спинке моего сидения, нежно дотронулась до моей щеки, снова вызвав целую бурю эмоций.

— Я встречала вампиров и до тебя.

— Это мы уже выяснили. И ты знаешь многое обо мне.

— Ну… — протянула я и что мне дальше делать? Ситуация. — Лично о тебе я не знаю ничего. Разве только — ты и твои родные не убиваете людей ради крови. Я права?

— Более чем. Однако это не объясняет, почему ты до сих пор жива.

— Ты — против?

В ответ он резко повернулся ко мне и больно сжал подбородок, с яростью глядя в глаза.

Напомните мне, больше никогда его не злить!

— Никогда больше так не говори! — В голосе звучала сталь и раздражение.

— Почему?

Его реакция привела меня в замешательство.

Он тяжело вздохнул.

— Я уже говорил, но повторю вновь: не знаю, как и почему, но теперь ты часть моей жизни. Хочешь ты этого или нет.

— Странный ответ.

— Знаю. Со мной тебе нечего больше бояться и моя семья ничего тебе не сделает. Обещаю.

Мимо, по направлению к городу проехала машина. Водитель внимательно вглядывался в окна тонированного "мерседеса", замедлив скорость движения своего пикапа.

— Может, уедим отсюда? — Предложила я.

Алекс завел двигатель и машина тронулась с места, но уже гораздо спокойней, чем раньше.

— Куда ты хочешь направиться?

Я задумалась, внимательно посмотрев на него: Алекс выглядел более спокойным и расслабленным.

— Тут недалеко — в полукилометре есть поворот направо. Дорога грунтовая, в конце расположена небольшая поляна у Совиной горы. Думаю, нам там никто не помешает.

— Я знаю то место. Уже бывал.

Передвигаться по грунтовой дороге на моем "лендровере" было намного комфортней и легче.

"Мерседес" постоянно тормозил или подпрыгивал на неровностях дороги. Было невозможно расслабиться. Я подпрыгивала на сидении как болванчик: ни ремень безопасности, ни судорожно сжатые пальцы на сидении не могли удержать меня на месте. Радовало то, что и Алекс не остался равнодушным к подобному передвижению.

— Знаешь, если бы я знала раньше, куда мы поедем, то взяли бы мой внедорожник.

— Сам виноват — не подумал заранее, куда повезу тебя. — Он зло посмотрел на меня. — С тех пор, как ты появилась в моей жизни, я ни о чем не могу думать.

— Это хорошо или плохо?

Непроизвольно улыбнулась я. Он внимательно посмотрел на меня, прежде чем ответить.

— Пока еще неизвестно. Сейчас, могу сказать только одно — я полностью теряюсь.

— Я…

— Мы приехали. — Машина медленно остановилась. — Остальной путь придется проделать пешком. Или можем остаться в машине. Выбирай.

— Прогулка.

— Значит, вылезай из машины.

Он одновременно открыл дверцу с моей стороны и протянул руку, помогая выбраться из машины. Я с раздражением вышла наружу.

— Я этого терпеть не могу.

В ответ Алекс нахмурился и с недоумением посмотрел на меня.

— Не понял. Что ты не можешь терпеть?

— Этого.

— Когда открывают дверцу машины и тебе подают руку?

— Скорость, с которой вы передвигаетесь. Я иногда теряюсь, а это мне не по душе.

Он отступил на шаг и захлопнул дверцу машины.

— Лиза, прости меня. Я принял за данность тот факт, что ты знаешь правду обо мне.

Алекс стоял передо мной как нашкодивший школьник: переминался с ноги на ногу и не знал куда деть руки, в результате они тяжело легли в карманы куртки. Лицо выглядело искренне расстроенным и виноватым, что злиться на него не было ни желания, ни возможности.

От его смущенной улыбки мое предательское сердце бешено забилось и в это мгновение я была просто счастлива. Еле сдерживая улыбку, я спросила:

— Пойдем?

— Только после тебя, — и галантно поклонился, отведя руку в сторону.

Грация, сопровождавшая каждое его действие, будь то поклон или банальное рукопожатие, завораживала. Создавалось ощущение, что он родился с этой способностью, она у него в крови.