Я не хочу, чтобы он смотрел на меня по-другому. Он заставил меня почувствовать себя желанной. Но теперь мне надо исчезнуть. Мне нужно выбраться отсюда, но я понятия не имею, куда я пойду. Может, мне стоит пойти в церковь? Там тепло и несколько часов я смогу побыть там.

Я начинаю искать джинсы в гостиной. Вижу свою куртку, рюкзак и шапку, но ничего больше.

— Давай я тебе перезвоню, — послышалось у меня за спиной. Я поворачиваюсь, и натыкаюсь на ледяной взгляд Коула.

— Где мои вещи? — выпаливаю я.

— Зачем они тебе понадобились? — спрашивает он, делая шаг мне навстречу. Я отступаю назад.

— Мне нужно идти, — говорю я ему, приподнимая подбородок, чтобы придать силу своим словам.

— Чёрт! — кричит он, заставляя меня подпрыгнуть от неожиданности, и проводит рукой по своим растрёпанным волосам. Свет от люстры в гостиной падает на него и Коул выглядит ещё больше и свирепее. Наверное, он выше меня гораздо больше чем на фут.

Совершенно ясно, что он не перестает тренироваться с тех пор, как ушёл в отставку. Всё его тело сплошные твёрдые мышцы. Коул продолжает смотреть на меня своим смертоносным взглядом, стиснув при этом зубы. Обычной лёгкой улыбки, которую я видела у него в городе – нет и в помине. Интересно, это он так разозлился из-за телефонного звонка? Или узнал, кто я есть на самом деле?

У меня нет времени искать на всё ответы и я, развернувшись, бегу по коридору. В моих глазах собрались слёзы, нос горит. Я хочу быстрее добраться до спальни и запереться в ней, чтобы взять себя под контроль.

Но… Коул ловит меня и прижимает к стене.

Его большие руки запирают меня, словно в клетку. Он тяжело дышит и прислоняется лбом к моему.

— Прости меня. Я не должен был прикасаться к тебе. Ты была уязвима, а я воспользовался этим. Я не знаю, что на меня нашло. Я, кажется, становлюсь сам не свой рядом с тобой, — рычит он, совершенно не понимая, из-за чего я расстроена.

Отойдя немного от Кэтрин, я нежно касаюсь пальцами её щеки. Я не хочу испугать её своим размером, ведь она такая маленькая по сравнению со мной. Ей обязательно нужно поесть, и я хочу быть тем, кто накормит её и позаботиться о ней.

«Теперь она принадлежит тебе», — шепчет мне внутренний голос.

Но как только эта мысль возникает в голове, мной овладевает глубокая тоска. Я просто хочу, чтобы это было правдой. Я чувствую, что должен защищать её.

Я знаю, что повел себя неправильно в душе. Не знаю, что на меня нашло, но меня одолела такая тяга прикоснуться к ней, что я не смог ей сопротивляться. Честно говоря, рядом с Кэтрин я снова чувствую себя живым. Как будто я был в оцепенении, а она вернула меня к жизни.

Странное, но очень сильное чувство царапает меня изнутри. Такого я никогда не испытывал раньше. Я безумно хочу, чтобы Кэтрин было хорошо. Я хочу, чтобы она пристрастилась ко мне и ко всему, что могу для неё сделать. Я хочу, чтобы она никогда не захотела уйти от меня и из этого дома.

Когда мы были в душе, я увидел в её глазах потребность и захотел ей угодить.

Но когда уложил её на кровать, чувство вины накрыло меня с головой. Мне стало до боли невыносимо, что я воспользовался ситуацией с этой маленькой невинной девочкой. Поглощенный виной за то, что сделал, я не сразу чувствую, как руки Кэтрин касаются моей груди. Её пальцы впиваются в мою рубашку, но на этот раз я хочу, чтобы на мне её не было. Я хочу, чтобы на мне не было этих уродливых шрамов. Я хочу, чтобы её руки прикасались к моей голой коже. Я хочу чувствовать её тепло.

Когда Кэтрин сказала, что ей нужно идти, я чуть полностью не потерял контроль. А это плохо. Если бы только меня сейчас могли видеть мои армейские друзья и ребята с полицейского участка! Они никогда не видели меня таким. Моё второе имя было «Мистер Контроль». Теперь же, когда дело дошло до Кэтрин, его у меня нет. Она уничтожила его ровно в ту минуту, когда я увидел её лежащей в снегу. Именно в тот момент я понял, что моя жизнь вот-вот бесповоротно изменится.

— Я хочу тебя, — шепчет Кэтрин.

Она приподнимает голову, и я смотрю ей в глаза. Таких прекрасных глаз я никогда не видел. Они самого яркого насыщенного зелёного цвета, который я действительно никогда не встречал. Её глаза создают сильный контраст с её густыми длинными черными волосами и фарфоровой кожей.

— Ты хорошо подумала? — спрашиваю я.

— Да, — признается она. Я вижу, как на щеках Кэтрин расцветает румянец, и мой член «плачет» в штанах. Мне чертовски тяжело. Даже после того, как я кончил, как подросток в душе, пока Кэтрин рассыпалась в моих руках от дикого оргазма. К счастью для меня, вода скрыла следы моего преступления. Но мне всё равно очень неловко от того что я кончил действительно как подросток, впервые смотрящий порнуху.

Честно говоря, у меня не было никакого интереса к сексу с тех пор, как осколки бомбы изуродовала меня. Я даже не помогал себе рукой в минуты утреннего стояка. Я просто принимал холодный душ и мне этого хватало. К тому же всё моё время было заполнено разгребанием бардака, который оставил после себя последний шериф, и заботой о маме. Но всё это сейчас меркнет рядом с Кэтрин. Я больше не хочу и не могу себя сдерживать.

— Ты ещё так молода, — шепчу я ей. Ей едва исполнилось восемнадцать. У неё перед глазами целый мир. Я же уже повидал его. Он совсем не так хорош, как кажется, и в нём живут монстры, поджидающие в темноте.

«Ты нужен ей», — шепчет мне внутренний голос.

Он шепчет и шепчет мне, и я… сдаюсь. Кэтрин уже видела слишком много жестокости. Она такая маленькая и невинная. Я же могу оградить её от всего этого. Позаботиться о ней.

— Ты больше не хочешь меня? — смущенно шепчет она, и я вижу уязвимость, написанную на её лице.

— Нет, детка. Очень хочу. Больше, чем следующий вдох, — признаюсь я, желая стереть растерянность и боль с её милого личика. Я не хочу, чтобы она сомневалась в том, что нужна мне. Я хочу, чтобы она знала, что я всегда буду рядом, когда ей что-то понадобится. Она никогда больше не окажется замерзающей в снегу, и ей всегда будет куда прийти.

— Даже после того, что рассказала тебе тренер Сноу? Ведь разговор был обо м…

Я рычу, пресекая её слова, Кэтрин изумлённо смотрит на меня. Я хочу сказать ей, чтобы она не переживала за инцидент с тренером Сноу. Я обязательно поговорю с директором школы о ней в самом ближайшем будущем. Я знаю, что она использовала мою Кэтрин только как повод позвонить мне. Не прошло и двух минут нашего разговора, как она стала приглашать меня на грёбаное свидание. Тренер Сноу с самого начала не должна была звонить мне. Она должна была сообщить о проблеме директору, а он уже в свою очередь связался бы со мной, если бы понадобилось.

К тому же мне не нравится, что кто-то использует мою Кэтрин. Это выводит меня из себя. Я разозлился, когда разговаривал со Сноу, и, наверное, моя девочка испугалась моего выражения лица, когда вошла в гостиную во время этого разговора. А я не хочу, чтобы она меня боялась. Я хочу, чтобы она бежала ко мне, а не от меня.

— Тренер Сноу только дала мне понять, что тебе нужен кто-то, кто присмотрит за тобой. Чтобы кто-то позаботился о тебе. Так вот я и собираюсь стать этим человеком. Я хочу тебя, Кэтрин. Я хочу тебя больше, чем когда-либо кого-нибудь хотел.

— Ты даже не знаешь меня, — шепчет она, не веря моим словам.

— Я чувствую это. Если я чему и научился в жизни, так это доверять своей интуиции. Именно это чувство привело меня к тебе вчера. Я знал, что ты собираешься вернуться в свой дом. Знал, что окна и двери собираются заколотить. Я собирался приехать и убедиться, что с тобой всё в порядке. Я был одержим этим весь день.

Рот Кэтрин приоткрывается от удивления.

— Я тоже это чувствую. Когда ты меня подобрал, я не испугалась. Я почувствовала себя в безопасности. Потом, когда проснулась в твоих руках, это чувство стало ещё глубже, — признается она, и я улыбаюсь ей.