Но есть и другая причина относительности любой интерпретации: она связывается Хайдеггером с «историчностью бытия». По Хайдеггеру, человеческое бытие исторично, во-первых, в том плане, что оно детерминировано принадлежностью человека к определенному историческому контексту. В работе «Бытие и время» Хайдеггер актуализирует эту идею в термине «Da-Sein» (тут-бытие, тут-присутствие). Принадлежа к определенной исторической ситуации, человек не может занять вневременную позицию, ускользнуть от исторических детерминант и преодолеть историчность своего понимания. Понимание всегда исторически обусловлено.

Во-вторых, историчность бытия понимается у Хайдеггера как его обусловленность не только контекстом большой истории, но и экзистенциальным опытом человека. Экзистенциальный опыт, в частности, включает в себя знание человека о том, что его бытие помещено в определенные хронологические рамки и, следовательно, «конечно». Это знание, в свою очередь, является источником понимания человеком того, что вневременная позиция невозможна, что «время и будущее ему неподвластны», что он всегда мыслит только соответственно собственному опыту. Приступая к пониманию какого-либо феномена, понимающий уже обладает «предпониманием», т. е. тем предварительным интуитивным пониманием предмета, которое обусловлено историческим и экзистенциальным контекстом.

Так Хайдеггер обосновывает относительность любого понимания. В рамках его подхода интерпретация всегда субъективна, причем это деятельность, субъектом которой собственная ограниченность понята и принята.

Такая трактовка понимания приводит Хайдеггера к новой концепции герменевтического круга. Напомним, что для Шлейермахера, который верил в возможность абсолютного понимания произведения во всей совокупности его смыслов, было характерно негативное отношение к герменевтическому кругу, и он искал способы преодоления последнего. По Хайдеггеру, герменевтический круг принципиально непреодолим, так как интерпретация, адекватная всей смысловой полноте произведения, неосуществима. Поэтому выход из круга невозможен и, более того, он не нужен. Круговая структура понимания вовсе не является препятствием для него. Наоборот, циклическое движение мысли герменевта от дивинации в отношении смысла произведения к анализу частей, его составляющих, – это, по Хайдеггеру, онтологическое качество понимания. Всякое понимание, настаивает он, имеет бесконечную круговую структуру, ибо целое можно понять только через анализ его частей, а часть – только через ее принадлежность к целому. Поэтому проблема, по Хайдегггеру, состоит не в том, чтобы найти выход из круга, а в том, чтобы в него правильно зайти, т. е. правильно выделить те части в составе целого, которые будут предметом толкования.

Для Хайдеггера главной «частью» художественного произведения является слово (или завершенное высказывание): именно оно несет в себе «весть бытия», следовательно, на него и должна быть направлена мысль герменевта в своем стремлении к выяснению смысла всего произведения. Поэтому часто Хайдеггер начинает толкование с вычленения из текста произведения тех высказываний и слов, которые представляются ему носителями скрытого смысла.

Рассмотрим конкретные способы дешифровки онтологического содержания слова в критике Хайдеггера. Во-первых, с целью выявления «изначального бытийного» значения слов Хайдеггер часто использует этимологическую интуицию. Посредством этимологической реконструкции, с его точки зрения, только и возможно дешифровать те смыслы, которые составляют в произведении таинственный «замысел языка», не внятный самому автору. В качестве примера сошлемся на хайдеггеровскую интерпретацию немецкого слова «Wahrheit» (истина): Хайдеггер настаивает на том, что оно произошло от древнегерманского слова «wahr», что означает «защита», «охрана». Такая этимология поддерживает хайдеггеровскую концепцию произведения как «истины бытия», ведь оказывается, что «изначальное бытийное» значение слова «истина» – это то, что скрыто и находится под защитой языка.

Во-вторых, в отношении конкретных произведений Хайдеггер реконструкцию «бытийного» смысла осуществляет путем выявления скрытого символического потенциала слов или путем их откровенной символизации. В качестве примера остановимся на хайдеггеровском разборе стихотворения Георга Тракля «Зимний вечер», выполненном в статье «На пути к языку» (1959). Приведем стихотворение полностью, но иллюстрацию аналитики Хайдеггера ограничим материалом первой строфы.

Выявляя в стихотворении те смыслы, которые составляют «замысел языка», Хайдеггер выделяет в первой строфе четыре слова, которые, с его точки зрения, символически называют «первоначальные истины бытия» (эти слова выделены жирным шрифтом). Так, der Schnee (снег) трактуется как «весть о небе»: снегопад, пишет Хайдеггер, «переносит людей под проклинающее небо». Die Abendglocke (колокол) – это весть о Боге, так как «звон колокола ставит людей как смертных перед божественным». Das Haus (дом) – это весть о смертном уделе, так как дом – это временное пристанище человека. Der Tisch (стол) – это весть о земле, так как его накрывают дарами земли. Семантически объединяя слова «снег» и «колокол», Хайдеггер трактует их как «весть о божественном», при этом слова «дом» и «стол» интерпрертируются как носители вести о земном, смертном, человеческом. В результате анализа в стихотворении Тракля обнаруживается семантика единства таких аспектов бытия, как земное и небесное, человеческое и божественное. Эта семантика и составляет «замысел языка», она нашла свое выражение в тексте помимо воли самого автора, будучи проговорена языком.

В качестве другого примера сошлемся на статью Хайдеггера «Слова Ницше "Бог умер"» (1943). При толковании знаменитой формулы Ницше Хайдеггер вновь выявляет смыслы, которые входили в интенцию самого Ницше, и те смыслы, которые сказались сами собой, вне намерения Ницше. Сознательный замысел философа Хайдеггер связывает с выражением мысли об абсолютном отпадении современного человека от веры. С этой точки зрения «Бог умер» означает «Бога нет». Однако этим смыслом формула Ницше не ограничивается, так как язык несет и другие смыслы. Во-первых, это мысль о вине людей в смерти Бога. С этой точки зрения «Бог умер» следует читать как «Мы убили Бога». Во-вторых, Хайдеггер обнаруживает в словах Ницше и выражение мысли о сострадании людей умерщвленному Богу и, следовательно, о переживании ими вины и раскаяния. С этой точки зрения слова «Бог умер» следует читать как «Мы сопереживаем умершему Богу, мы оплакиваем его смерть, мы мучаемся своей преступностью». По Хайдеггеру, эти смыслы, повторим, не входили в сознательный замысел Ницше, а были проговорены самим языком.