Новообразования часто дополняются экспрессивными жаргонизмами. Например:

– Ему такое и в голову не придет, – усмехнулась Маша. – Индол!

– Кто? – не поняла Шульгина.

– Его так у нас на курсе зовут, – захихикала Маша. – Помесь индюка с долдоном, индол, новый зверь – заражен редким видом бешенства, ненавидит всех, кроме начальников (Д. Донцова. Бутик ежовых рукавиц).

Распространенным приемом создания иронической экспрессии служит также использование лексических единиц, не соответствующих обозначаемому объекту или лицу. Например:

Птицы заверещали с новой силой – она забыла дать им тертый сыр с яйцом.

– Вы мерзкие пернатые каннибалы! – крутанулась на стуле озверевшая домработница. – Как у вас клюв только открывается есть вареные эмбрионы себе подобных? – Попугаи закричали еще громче. – Чтобы вы осипли, свиньи хохлатые… (П. Дельвиг. Рыжая. Кошмар в августе).

Подобные лексические единицы, концентрируясь в одном контексте, порождают ироническую гиперболу. Ироническая гипербола представлена как в речи повествователя, так и в речи персонажей:

– Прекрати, Валера, – кокетливо дернула плечом хозяйка. – Ну, предположим, разорюсь, ты разве меня бросишь?

Гигант побагровел.

– Я? Вас? Мать родную всем слугам? Звезду нашу? Счастье общее? Господи! Да я…

– Замолчи, – приказала хозяйка, – лучше вызови охранников, пусть унесут покупки (Д. Донцова. Бутик ежовых рукавиц).

Широкое использование гиперболы подчеркивает условность изображаемого в ироническом детективе, для которого характерна тенденция к концентрации, с одной стороны, языковых средств выражения интенсивности, с другой – ярких экспрессивных средств. Эмоции героев преувеличены, реакции персонажей часто подчеркнуто театральны, высокой степенью интенсивности отличаются и их речевые действия. Нейтральные глаголы говорить, сказать вытесняются в текстах этого жанра глаголами резкого жеста или экспрессивными глаголами речи типа брякнуть, взвизгнуть, рявкнуть и т. д. Так, например, в романах Д. Донцовой в качестве слов, вводящих чужую речь, последовательно используются экспрессивные разговорные или просторечные глаголы. Например:

– Утки – птицы, – однажды встряла в беседу Катя, – у них же крылья есть!

Бабушка повернулась к внучке и зло рявкнула:

– У этих нет! У них лишь три горла имеется;

– А по-моему, лахудра, – припечатала Евгения;

– Вы поверти ей, – завизжала Женя;

– Ага, угадал, – заржал Карякин.

Этот же прием находим и в других иронических детективах, ср.:

– Стой! – рявкнула я. Парень застыл (Ф. Раевская. Надувные прелести);

– А вот об этом не тебе судить, – вдруг окрысился Дима. (Г. Куликова. Бессмертие оптом и в розницу).

Иронический характер носят метафоры и особенно сравнения, которые используются в текстах этого жанра. Они обычно построены на сближении предельно несходных объектов, явлений, признаков. Например: Глаза у невесты блестели, как у охотника на крокодилов, добывшего хорошую шкуру (Г. Куликова. Сабина на французской диете). Образ сравнения в этом случае опирается на стереотипы массового сознания и недостаточно конкретен как для повествователя, так и для читателя. Человек в ироническом детективе последовательно сравнивается с артефактами или с животными, причем это сравнение обычно выражает негативную оценку:

Она двигалась от лифта к месту происшествия, расталкивая грудью людей, как ледокол льдины… (Г. Куликова. Бессмертие оптом и в розницу);

Внучатая племянница Клавдии Сергеевны оказалась справа от Марины. Кушая, она сопела, как тучная собака, только что взобравшаяся на холм (там же).

Другой источник иронических сравнений – современные произведения массовой культуры. Например: Казалось, что зима нагрянет уже чуть ли не завтра, нетерпеливая и стремительная, как Саманта Джонс из «Секса в большом городе» (А. Бабяшкина. Пусто: пусто).

Объектом иронии регулярно оказывается и повествователь. Например: Каждая съеденная калория, каждый грамм кондитерского жира отложились на моем теле в виде тридцати пяти килограммов лишнего веса. А уж пересчитать мои ребра – задача не для слабонервного эскулапа… Следователь Руслан Супроткин воспринимает меня лишь как друга. Ну не может он разглядеть за жирными складками ту обворожительную принцессу, девушку его мечты, которой я на самом деле являюсь (Люся Лютикова. Мы все худели понемногу);

Даша закрыла глаза. Ей даже плакать не хотелось. «Нет, я не ставридапечально размышляла она. – Ставрида – она жирная, аппетитная, лоснящаяся маслом. А я скорее сом. Старый, больной и никому не нужный сом. Разве что без усов» (П. Дельвиг. Рыжая. Пропавшее рождество).

Ирония в произведениях этого жанра может сочетаться с дидактическими элементами, практическими рекомендациями, адресованными прежде всего читательницам, полезными советами (например, кулинарными), банальными сентенциями. Например:

Самые злые собаки – человеческой породы. Впрочем, я сейчас несправедлива по отношению к четвероногим. Псу, даже самому бешеному, никогда не сравниться с людьми по части подлости…

Встречался ли вам когда-нибудь ротвейлер, который, напившись пьяным, избивает жену и щенков?

Попадался ли спаниель, прогоняющий из дома свою бабушку, потому что та от старости выжила из ума?

Может, сталкивались с догом, который постоянно врет хозяевам? То-то и оно! На некоторые «замечательные» поступки способен лишь человек… (Д. Донцова. Бутик ежовых рукавиц).

Тексты иронических детективов опираются на жанры бытовой коммуникации, при этом, как и другие произведения массовой литературы, они изобилуют штампами. Однако в этих текстах их концентрация может служить дополнительным способом создания иронической экспрессии и оценки персонажа; ср.:

На пороге стояло небесное создание на вид лет шестнадцати. Хрупкую фигурку девушки не уродовали ни здоровые ботинки на толстой подошве, ни широченные брюки, ни жуткий пуховик огромного размера. На милом, румяном с мороза личике звездами сияли голубые глаза, а губы без следа помады робко улыбались.

– Вы Женя! – догадался ангел.

– А вы Света! – не осталась в долгу я (Фаина Раевская. Трижды заслуженная вдова).

Обратимся к более детальному анализу текста одного иронического детектива – романа Д. Донцовой «Но-шпа на троих».

Этот роман был издан в 2004 году. В тексте произведения содержатся многочисленные лексические сигналы текущего времени (названия фирм, клубов, магазинов, телешоу; современная экономическая лексика и др.). Например: Его агентство проводит рекламную акцию по продвижению на рынок новой авиакомпании, а Юлечка на самом деле гуляет по Марсу. Она в числе других журналистов находится на открытии фитнес-клуба «Планета Марс».

Романное время включено в реальное настоящее, показатели которого актуализируются в тексте.

Тут прискакала назад дочка книголюбки…

И тут Ленька что есть силы ударил меня в грудь.

А сегодня, пожалуйста, новое лицо, на этот раз с елкой.

Сами понимаете, в каком настроении я выпала из студии…

Время текста организовано относительно главной героини – Евлампии Романовой, которая обстоятельствами вовлечена в расследование исчезновения своей приятельницы Галки Сорокиной. Для структуры романа характерен принцип кимиляиии – внешне не мотивированное, постепенно нарастающее нанизывание во многом однородных событий, а также появление различных персонажей, которые выполняют сходные функции. Такое построение сюжета присуще и другим ироническим детективам. Оно формирует у читателя инерцию ожидания новых, неожиданных событий. В то же время отдельные эпизоды произведения слабо связаны между собой. Чисто комедийные сцены отвлекают от развития детективной интриги.