— Ах, доктор Фрейд! — воскликнул он. — Я надеялся, что вы свяжетесь со мной...

— И вот я здесь, — прервал его Фрейд и рассказал, что случилось, упомянув, по совету Холмса, несколько выразительных деталей. В облике «горничной» он опознал баронессу и сказал, что она похищена.

— Как можно скорее пошлите за полицией, — приободрил он пораженного хирурга, набрасывая адрес фон Лейнсдорфа на клочке бумаги, взятом у швейцара.

Не дожидаясь его реакции, мы втроем направились к кебу.

— Валленштейнштрассе, семьдесят шесть! — крикнул Холмс. — И гоните, если вы дорожите жизнью!

Кучер пробормотал, что, дорожа жизнью, он как раз предпочел бы двигаться с нормальной скоростью, но дернул вожжами, и мы рванули с места. Чувствовалось, что Холмс готов выскочить и обогнать кеб, но пока ему не оставалось ничего другого, как грызть костяшки пальцев.

— Револьвер у вас с собой, Ватсон? — спросил он меня.

Я заверил его, что успел сунуть его в кобуру, когда мы покидали дом. Он одобрительно кивнул.

— Барон, конечно, считает себя в полной безопасности. По его мнению, мы убеждены, что он убил женщину при первой же возможности и избавился от тела. Он даже не подозревает, что мы идем по следу... — Но в голосе детектива не было особой уверенности, и он постепенно замолк, снова вцепившись зубами в костяшки пальцев.

— Неужели он будет таким идиотом? — удивился я, перенимая нить разговора. — Я уверен, что на вилле мы ее не обнаружим.

— Боюсь, что нет, — неохотно согласился он, — но куда же, куда он ее спрячет? — На мгновение Холмс замолчал. — Он понимает, что так или иначе, но поднимется тревога, независимо от того, преследуем мы его или нет, — в этом нет сомнений. Ему придется отвечать на вопрос, если он... — Он снова замолчал, и по прошлому опыту я понимал, что сейчас он пытается поставить себя на м:есто молодого барона и, имея представление о его личности, столь живо набросанной Фрейдом, старается понять, какой ход он предпринял бы, если бы судьба отвела ему роль этого аристократа-маньяка.

Наконец взмыленные лошади доставили нас к дому на Валленштейнштрассе, 76, где мы нашли бесцельно прогуливающихся венских полицейских. Звонок доктора Шульца встревожил их, и они прибыли на моторе. Командовал ими высокий стройный блондин с сержантскими нашивками. В его голубых глазах читалось беспокойство. Он подбежал, едва мы только вылезли из кеба, и четко отдал моему другу честь.

— Герр Холмс? Мы только что прибыли, но дом закрыт и никто не откликается. — Его английский был достаточно примитивен, но понять было можно.

— Как я и предполагал, — вздохнув, ответил детектив.— Мы опоздали. — Он, не скрывая огорчения, огляделся.

— Надеюсь, что нашей вины в этом нет, — забеспокоился сержант. — Как только нам сообщили, мы сразу же прибыли.

— Нет, нет, вы ни в чем не виноваты, хотя ваши люди и затоптали все следы, словно тут гарцевал эскадрон уланов. Попробуем все же присмотреться. — С этими словами он стал подниматься по пологому склону к дому, сопровождаемый посерьезневшим сержантом.

— Герр Холмс, нам хорошо известна ваша репутация, — сказал он, — и префект приказал предоставить моих людей в полное ваше распоряжение.

— В самом деле? — удивленно остановился Холмс. — Какая жалость, что точка зрения вашего префекта не пользуется популярностью в Скотланд-Ярде, — добавил он и снова двинулся в путь, не отрывая глаз от истоптанной перед собой почвы.

Фрейд было двинулся за ним, но я придержал его за руку и шепотом объяснил, что в такие минуты мы можем только помешать Холмсу. Кивнув, он остался на месте.

Осмотр дома Холмс завершил тщательным исследованием состояния земли у портика, которую он исходил вдоль и поперек, издавая невнятные звуки, свидетельствующие, что следы на земле вызывают у него любопытство или неудовольствие. В такие моменты особенно бросалось в глаза его сходство с ищейкой: острые черты лица с выдающимся орлиным носом, устремленное вперед положение тела, осторожная походка — все напоминало собаку, напавшую на след, который она долго искала. А когда он, вынув увеличительное стекло, припал к земле, он еще больше стал напоминать Тоби, уловившего долгожданный запах.

Доктор Фрейд, сержант и остальные полицейские недоверчиво наблюдали за этим зрелищем. Фрейд был поглощен созерцанием Холмса в новой роли, сержант проявлял профессиональный интерес к действиям мастера, его подчиненные не скрывали скептических усмешек. Если они и знали о Холмсе, то только по слухам, и его действия ничего не значили для них. Они подозревали, что он просто разыгрывает их. Я мог бы сообщить им, что Холмс умел при необходимости в самом деле великолепно разыгрывать, но только не в данном случае.

Внезапно он остановился, привлеченный какой-то деталью. Опустившись, он приник лицом к земле и оставался в таком положении несколько минут; после чего встал во весь рост и быстро поднялся по склону.

— Здесь есть убедительные доказательства, что они засунули женщину в большой сундук и таким образом попытаются вывезти ее из страны.

Сержанта настолько поразило открытие Холмса, что он был не в силах выдавить из себя ни слова, но я, зная стремление Холмса к точности, не стал подвергать сомнению его выводы.

— Но, Холмс, куда же он направился с ней?

— Куда? — задумавшись на мгновение, он щелкнул пальцами. — Конечно же в Баварию! Как только он пересечет границу, то будет в такой же безопасности, как император в Шенбруннс. Проклятье!— Это восклицание вырвалось у него при виде загнанных лошадей нашего кеба,

— Идемте, Ватсон! — бросил он, направляясь вниз по дорожке. — Мы должны найти другой транспорт и добраться до ближайшего вокзала!

Фрейд, сержант и я, — сопровождаемые по пятам смущенными констеблями, вслед за Холмсом миновали главные ворота и оказались на пустынной улице,

Завернув за угол, мы едва не налетели на Холмса, потому что он резко остановился, придерживая развевающиеся полы плаща. В дальнем конце улицы показалась неторопливая похоронная процессия — катафалк, лошади, кареты с сопровождающими в черных одеяниях. Процессия, провожающая в последний путь какого-то торгового деятеля, была преисполнена торжественности, но глаза Холмса блеснули при этом мрачном зрелище и он устремился вперед,

— Холмс!

Он не обратил на нас внимания. С констеблями, доктором Фрейдом и мною, следовавшими за ним по пятам, он оказался рядом с огромной черной каретой, следовавшей сразу же за катафалком. Вне всякого сомнения, в ней размещались близкие покойного. Холмс не медлил ни секунды. Вспрыгнув на облучок, он перенял вожжи у изумленного кучера, развернул карету с ее места в процессии и щелкнул бичом.

— Ватсон!

Карета прогромыхала мимо нас, и Холмс махнул мне, чтобы я занял в ней место. Фрейд, исполнительный сержант и я едва успели вскочить на подножки и устоять на ногах.

Невозможно было описать выражение удивления и тревоги, появившееся на лицах обитателей экипажа. В нем было четверо, все в элегантных траурных нарядах: корпулентный мужчина с красноватым лицом и седыми бакенбардами, который, несмотря на свой внушительный вид, мог лишь беспомощно заикаться; молодая девушка лет шестнадцати или около того, чье лицо было наполовину скрыто вуалью, смотрела на нас широко открытыми удивленными глазами; пожилая дама была настолько погружена в печаль, что, как мне показалось, даже не заметила нашего появления, поскольку не переставая плакала, утирая слезы маленьким черным платочком. Рядом, утешая ее, сидел молодой человек.

Я счел его за племянника или сына покойного. Поскольку он разрывался между необходимостью выполнять родственные обязанности и растерянностью, я понял, что он не может быть ни противником, ни союзником.

Всю представшую передо мной картину я увидел и оценил в долю секунды. Я был занят тем, чтобы не вылететь из кареты и в то же время, распахнув дверцу, протянуть Холмсу мой служебный револьвер, с помощью которого он мог бы предотвратить всякие попытки кучера помешать ему.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: