Сбоку от стола, в удобном кресле с выцветшей пурпурной обивкой, сидел высокий, стройный человек лет под пятьдесят, которого можно было бы назвать даже красивым. Его седеющие густые волосы были зачесаны назад и завитками спускались на высокий лоб. Первым делом в его внешности обращали на себя внимание глаза и широкие ноздри; они усиливали впечатление ума и чувствительности, читавшиеся на этом тонком лице.

Это, конечно, был полковник Чарльз Роуэн. Кроме шпаги и портупеи на нем была полная форма 52-го пехотного полка: красный сюртук с золотыми эполетами, с обшлагами коричневого цвета и серебряной оторочкой. Он сидел, скрестив ноги, обтянутые белыми лосинами. В левой руке он держал зажженную сигару, а правой, в которой была пара белых перчаток, постукивал по ручке кресла.

Чевиот посмотрел на мужчину, сидевшего за столом.

Мистер Ричард Мейн, известный адвокат, которому было тридцать с небольшим лет, курил сигару. С первого взгляда его лицо казалось совершенно круглым. Это впечатление создавали его ухоженные черные волосы и такие же бакенбарды, которые, сходясь на подбородке, не окаймляли полностью его лицо лишь потому, что им для этого не хватало дюйма или около того. Из этого обрамления смотрели темные глаза, тоже блестящие и умные, сочетавшиеся с длинным носом и большим ртом.

Одеяние мистера Мейна напоминало костюм Чевиота, только несколько худшего качества. На мистере Мейне был пиджак темного оттенка, стянутый в талии и свободно падавший едва ли не до колен, В проеме его высокого стоячего воротничка виднелся белоснежный шейный платок. Брюки его из коричневого вельвета, как у Чевиота, были заправлены в сапожки.

«Ну держись! — подумал последний. — Возьми себя в руки!»

Тем не менее, отвесив вежливый общий поклон, он продолжал бороться с кашлем.

— Я... я должен извиниться за опоздание, джентльмены.

Оба его собеседника, приподнявшись, ответили на приветствие. Одновременно они кинули свои сигары в плевательницу китайского фарфора, стоявшую под столом.

— Я бы предпочел, чтобы вы даже не упоминали об этом, — улыбнулся полковник Роуэн. — Что касается меня, скорее я должен вас поблагодарить за появление. Это, насколько я понимаю, ваш первый визит в Скотланд-Ярд?

Возникла небольшая пауза.

— Видите ли... — сказал Чевиот, сделав неопределенный жест.

— Ах, да. Будьте любезны, садитесь вот в это кресло, и мы поговорим о вашей квалификации.

Мистер Мейн, который уже занял свое место, снова вскочил на ноги. Нельзя сказать, что на его лице появилось выражение недружелюбия, но на нем читалось непреклонное упрямство.

— Роуэн, — сказал он низким голосом, в котором чувствовался легкий ирландский акцент. — Мне это не нравится. Простите меня, мистер Чевиот, — движением черных бровей он указал на полковника, — но сей джентльмен страдает избытком благородства. Роуэн, так не пойдет!

— А я вот, — пробормотал его собеседник, — в этом не уверен.

— Не уверен? Черт возьми, да это противоречит прямому приказу самого Пиля! Полицейские силы должны набираться из бывших рядовых и находиться под командованием сержантского состава. Сержантского. Пиль не жалует джентльменов, о чем и говорит. — Тут мистер Мейн, что-то припоминая, прищурился. «Сержант гвардии, получает двести фунтов в год, — процитировал он, — лучше отвечает моим целям, чем капитан с высокой военной репутацией, который может служить и даром, пусть даже я мог бы дать ему тысячу фунтов в год». Что вы на это скажете?

Полковник Роуэн медленно повернул к мистеру Мейну свое тонкое лицо, увенчанное седеющими волосами; высокий черный воротничок, заставивший его прямо держать голову, придавал его вежливости оттенок холодности.

— После первого же нашего смотра,— сказал он, — мы были вынуждены уволить пятерых офицеров за то, что они были пьяны при исполнении обязанностей. Не стоит упоминать тех девятерых, которых мы освободили в связи с их жалобами на слишком длинные рабочие часы.

— Пьянство? — улыбнулся молодой юрист. — Подумаешь! А что же еще мы могли ждать?

— Я думаю, что нечто лучшее. Минутку.

Отвесив еще один вежливый поклон, полковник Роуэн подошел к письменному столу в дальнем углу комнаты. Там он тихим голосом обменялся несколькими словами с человеком, сидевшим за этим столом. Человек, которого Чевиот не мог разглядеть, протянул полковнику лист бумаги размером 13 на 17 дюймов, с которым полковник Роуэн вернулся к собеседникам.

— Итак, сэр, — сказал он, глядя на Чевиота. — Ваше заявление. — Он сел. Это же сделали мистер Мейн и Чевиот, который не переставал мять неловкими пальцами круглые поля шляпы.

Под пристальным взглядом спокойных светло-голубых глаз полковника Роуэна ему казалось, что он становится меньше ростом. Он смутно припомнил портрет полковника с пятью медалями на мундире. Этот человек дрался во всех основных битвах войны на полуострове[17] и командовал частью под Ватерлоо.

— Я вижу, — сказал полковник, глядя в лист, — что вы служили в армии во всех последних компаниях?

Он, конечно, имел в виду наполеоновские войны. Но Чевиот мог искренне говорить о единственной известной ему войне,

— Так точно, сэр.

— Ваше звание?

— Капитан.

Мистер Ричард Мейн хмыкнул. Но полковник Роуэн остался невозмутим.

— Ясно. Как мне кажется, в 43-м полку легкой пехоты. — Теперь он говорил о Чевиоте в третьем лице, словно последний тут отсутствовал. — За время службы имеет награды... хм-м-м! Голыми руками его не взять.

Чевиот промолчал.

— Живет, — теперь полковник обращался непосредственно к Мейну, — в холостяцкой квартире в Олбани[18]. Имеет независимые источники дохода: в ходе знакомства его банкир, мистер Гроллер с Ломбард-стрит, любезно сообщил нам это. Известен как отменный стрелок из пистолета, борец и фехтовальщик. — Он одобрительно глянул на разворот плеч Чевиота и перевел взгляд на Мейна.— Его увлечения и личные дела... хм-м. Это уже нас не касается.

Голос Чевиота прозвучал непривычно громко:

— Если вы ничего не имеете против, сэр, мне было бы интересно услышать, что вы выяснили относительно моей личной жизни.

— Вы настаиваете?

— Я прошу.

— Порой увлекается азартными играми, — прочел полковник Роуэн, не глядя на него, — но может месяцами не прикасаться к картам или костям. Знакомств среди противников алкоголя не имеет, но и пьяным его никогда не видели. Хорошо известна его дружба с леди Дрейтон...

— Хм-м-м, — буркнул Мейн.

— Но, повторяю, нас это не касается.

И он бросил лист бумаги на стол.

Обилие потрясений, доставшихся на долю Чевиота, произвело на него действие, обратное ожидаемому. Они вызвали у него подъем духа, возбуждение типа «черт побери все!», теперь он был готов ко всему.

Это настроение пришло к нему как нельзя кстати, потому что он услышал низкий голос мистера Мейна.

— Итак, мистер Чевиот! — сказал адвокат, выбросив руки на стол и так резко наклоняясь к ним, что Чевиот испугался, как бы лампа не опалила ему бакенбарды. — С вашего разрешения, я задам вам несколько вопросов, которые собирался задать полковник Роуэн.

Мистер Мейн, встав, заложил руки под фалды сюртука. Это движение позволило увидеть его бархатный жилет, на котором черные арабески переплетались с зелеными, подчеркивая блеск золотой цепочки от часов, увешанной печатями и брелоками.

— Сэр, — продолжал он, — вы изъявили желание занять пост суперинтенданта в нашем Центральном подразделении или отделе внутренних дел. У вас есть, как мы слышали, независимые источники дохода. Но ваше вознаграждение будет составлять всего двести фунтов в год. Ваши обязанности будут отнимать у вас двенадцать часов в день. У вас будет тяжелая, опасная, порой кровавая работа. Мистер Чевиот, почему вы хотите занять этот пост?

Чевиот тоже вскочил на ноги.

— Потому что, — возразил он, — работа в полиции требует умения не только утихомиривать уличные скандалы и задерживать пьяных и проституток. Вы согласны?