— Целый день играем тут в следопытов и индейцев, — вздохнул Джонни. — А… что они там говорят? Что это сделали мы с Сэмом?

Они кивнула:

— Вы все втроем.

— Втроем? Думают, мы заодно. А что… Том?

Губы у девицы задрожали, но она постаралась взять себя в руки.

— Насильственная смерть… Задушили…

Джонни нащупал в кармане куртки квитанцию из ломбарда, которую дал ему Том Квизенберри. Не вынимая руки из кармана, он поинтересовался:

— А что его семья?

— Отец едет в Бруклендс. Наверное, уже подъезжает. Он поехал на поезде, а я на машине. Тридцать часов за рулем от самого Нью-Йорка.

— А мать?

— У него мачеха. Она… Да ладно! Собственно, это из-за нее Том сбежал из дому. Есть дед… Саймон Квизенберри. Тома он очень любил…

— Саймон Квизенберри? Тот самый, что делает часы?

— Да. Он владелец «Часовой компании Квизенберри». А еще он… коллекционирует старинные часы. Старый и больной человек… Честно говоря, по мнению врачей, ему остались считанные дни.

Они подъехали к небольшому поселку. Домов сорок-пятьдесят, не больше… Проезжая по главной улице, девица сбавила скорость, а Джонни заметил на заправочной станции полицейского, который стоял возле своего мотоцикла и смотрел на них.

Нахмурившись, Джонни глянул в зеркало заднего вида. Полицейский выкатывал мотоцикл на дорогу.

— Поторапливайтесь! К нам двигает коп, — сказал Джонни девице.

— Ну вот, приехали! — простонал Сэм.

Девица надавила на педаль газа так, что их швырнуло на спинку сиденья. Джонни следил за стрелкой спидометра. Семьдесят километров в час… восемьдесят… девяносто…

— Догоняет, — заметил он. — Сбавьте скорость у поворота. Мы выпрыгнем.

— Но как же!.. — в отчаянии вскрикнула она.

— Придется, — мрачно заметил Джонни. — Нельзя, чтобы нас схватили. Притормаживайте!

Машина подкатила к повороту. Завизжали тормоза… Сэм открыл дверцу еще до того, как машина остановилась. Джонни придержал его.

— У меня есть кое-что от Тома! — прокричал он. — Встретимся в Коламбусе, штат Огайо…

Сэм выпрыгнул на обочину и, не удержавшись на ногах, свалился в канаву. Джонни спрыгнул следом и нырнул в заросли кустарника. В отдалении послышался рев мотоцикла.

Девица выжала сцепление, и машина умчалась.

— Сэм, пригнись! — крикнул Джонни.

Едва они укрылись в кустах, из-за угла сразу вывернул мотоцикл.

Значит, снова в бега! Полицейский догонит ее, и она скажет, что подобрала двоих парней, но оба уже сошли. Коп вернется, покрутится тут для порядка, помчится назад в поселок, поднимет тревогу… Стало быть, очень скоро здешний лес начнут прочесывать. У них полчаса на все про все, до того как поиски развернутся во всю мощь, прикинул Джонни. Оказавшись на проселочной дороге, метрах в восьмистах от шоссе, они перешли на рысь. Сэм начал задыхаться и причитать, не пробежав и пятисот метров. Но зато упорство Джонни было вознаграждено. Во дворе заброшенной с виду развалюхи стоял драндулет образца 1928 года.

Джонни решительно подошел к машине, залез внутрь и завел мотор. Задним ходом он подал машину к дороге, где его ждал Сэм. В это время из развалюхи, размахивая руками и вопя, похоже, выскочил владелец колымаги. Стиснув зубы, Джонни вывел машину на дорогу.

— Садись, Сэм! — скомандовал он.

Сэм залез в машину и заблажил:

— Ну вот, я так и знал! Мало нам убийства, теперь еще и угон машины!

— Умолкни! — оборвал его Джонни.

Мотор взревел, и они понеслись со скоростью пятьдесят километров в час. Проехав километра три, Джонни свернул вправо. Километров через пять снова повернул направо.

— Ты чего? — заорал Сэм. — Мы опять гоним на север!

— Умолкни! — Джонни помолчал. — На севере нас не ждут. Ясно? Хватило бы бензина… Смотри — бак пустой!

Они остановились. Джонни отвинтил крышку бензобака. Оказалось, что у них еще есть литров восемь-десять. Стрелка показывала, что бак пуст, потому что индикатор был сломан.

Они перевели дух и помчались дальше. Через четверть часа остановились свериться с картой автомобильных дорог, которую отдал им торговец лимонным экстрактом. Определив местонахождение, Джонни свернул на восток.

Спустя какое-то время он произнес:

— Значит, так! Мы едем в штат Висконсин. Тамошние копы не станут особенно переживать из-за нас. На их территории мы не совершили ни единого преступления.

Джонни не знал, что, пересекая границу штата в угнанном автомобиле, он нарушает федеральный закон. Да, собственно, это ничего и не меняло. Спустя несколько минут мотор драндулета кашлянул, чихнул и заглох. Бензин кончился.

Они вытолкали машину на обочину.

— Приехали! Теперь пешедралом, — объявил Джонни.

— С минуты на минуту стемнеет, — сказал Сэм. — Всю ночь, что ли, будем топать?

— Если мои подсчеты верны, мы километрах в двадцати от города Спунера. Штат Висконсин…

— Никогда не слыхал.

— Эх ты, темнота! Спунер в Висконсине — крупный железнодорожный узел. Там делают остановку все товарные поезда. Дошло?

— Неужели теперь по железке? — с отвращением произнес Сэм.

— Пожалуйста, можем пешком. До Нью-Йорка, по-моему, каких-то две тысячи триста километров.

— Нет, уж лучше на товарняке. А как насчет…

— Кушать будем завтра. Сегодня мы путешествуем.

Четвертая авеню в Миннеаполисе, между улицами Хеннепин и Николлет, выглядит в точности как Маркет-стрит в Сент-Луисе, Уэст-Мэдисон в Чикаго или Бауэри в Нью-Йорке. Здесь кучкуются бродяги всех мастей. Они либо толпятся у щитов агентств по найму рабочей силы, либо посиживают на бордюре тротуаров, подставив физиономии солнечным лучам и, возможно, размышляя об ушедших годах.

Такие злачные места всегда выводят Джонни Флетчера из равновесия. Он повидал их достаточно на своем веку, а они все еще существуют и наводят на грустные размышления. Они с Сэмом шагали по улице Хеннепин, направляясь к центру города.

Когда они проходили мимо «Театра на Хеннепин», какой-то тип поманил их пальцем.

— Эй, братва, — грубо окликнул он их, — работа нужна?

— Ха! — воскликнул Джонни. — Работа? Конечно, нужна. Что за работа?

— Да какая вам разница? В девять вечера получите по два доллара.

— С этой минуты и до девяти вечера всего два бакса? — возмутился Сэм.

Тип сделал шаг назад:

— Ну вот что, умники, мне стоит только свистнуть, набежит сотня таких, как вы…

— Мы согласны! — поспешно произнес Джонни. — Ведите!

В фойе шли приготовления к вечернему представлению. Троица спустилась вниз по длинному коридору, поднялась по лесенке и очутилась за сценой. Незнакомец показал на дверь:

— Там ваша униформа. Будьте готовы через пять минут!

— Униформа? — Ноздри у Джонни Флетчера затрепетали.

Толкнув дверь, он вошел в помещение и оторопел.

В комнате стояли трое живых Пиноккио. В огромных башмаках, коротеньких шерстяных носках, с голыми коленями, они были одеты в короткие штанишки на подтяжках и ярко-желтые рубахи. Маски из папье-маше с идиотски радостным выражением были увенчаны идиотскими шляпками.

— Ну уж нет, — прошептал Джонни.

Один из Пиноккио подмигнул им:

— Нашлись еще болваны? Вот ваше обмундирование.

— Не надену, — сказал Сэм Крэгг. — Не выйду я на улицу в таком виде.

— Вот и мы так говорили, — заметил другой Пиноккио. — Но два бакса есть два бакса, тем более что буквально на днях на улице оказались еще пять тысяч безработных.

Джонни взял со стула костюм. Взглянув на Сэма Крэгга, сказал:

— Сэм, ты есть очень хочешь?

— Умираю от голода, — отозвался Сэм, стягивая куртку.

Едва они закончили одеваться, местный Карабас-Барабас, иными словами, управляющий театром, замолотил в дверь:

— Эй, вы, там, Пиноккио! Опаздываете!

Пятеро Пиноккио вслед за управляющим протопали в фойе, где получили указания.

— На этой недели у нас «Пиноккио» Уолта Диснея, — отчеканил управляющий. Вы завлекаете публику. И помните: Пиноккио — живчик, скачет, прыгает, валяет дурака. Не стоять на месте ни минуты! Поняли? Вместо вас, молодые люди, я мог бы нарядить манекены. Я плачу вам по два бакса в день за то, чтобы вы изображали шалуна и проказника. А теперь идите и работайте на совесть. Побольше зрителей! Тогда завтра я, может быть, найму вас снова. Приступайте!