Динамикой системы жанров очерчиваются границы доминантной «идеи человека». Жанры непосредственно реагируют на изменение «идеи человека» (постижение деятельностной сущности личности, рассмотрение человека как субъекта продуктной деятельности, средоточия и результата действия разнонаправленных детерминант, метафизических начал и т. д.) в том смысле, что эта «идея» активизирует заложенные в них родовые и видовые потенциальные возможности. Так, роман на завершающем этапе эпохи русского классического реализма не способствовал процессам обновления художественной концепции человека/личности, а потому оказался менее других эпических форм приспособленным к эстетической «подготовке» новой «идеи человека», которая в дальнейшем определила тип культуры Серебряного века. А в лирических жанрах, в повести, в рассказе этого времени данные объективные процессы нашли соответствующие возможности для своего художественного выражения. Таким образом, изменения в философской «идее человека» (в общем понимании человека, в типе мироотношения) обусловливают оживление определённых родовых и видовых форм, а это, в свою очередь, вызывает потребность адекватного воплощения выдвинутой историко-литературной эпохой «идеи человека» в тех или иных жанрах.

Корреляции родовых и жанрово-видовых форм, отражающие логику историко-литературного процесса, имеют не эклектический, а целесообразный (системный) характер. Жанры на любом этапе развития художественного сознания дифференцируются, но при этом не ослабевают процессы родового и жанрово-видового синтеза: появляются жанровые приоритеты, новые жанрообразования (например, «студия», стихотворение в прозе, литературная антиутопия) или жанровые разновидности (например, лирическая повесть). Жанровые системы в аспекте эволюции «идеи человека» объективируются в диахронном (перегруппировка жанров, появление новых жанровых рядов, разновидностей, модификаций, не характерных для литературы предшествующих эпох, синтетические формы и т. д.), и синхронном (жанровые типы, жанровые группы как объекты исторической поэтики) аспектах, которые могут быть отрефлексированы только в их взаимосвязях. Подобная системность предстаёт не как совокупность функционально взаимодействующих жанров, а именно как исторически сложившаяся система отношений, создающих целостность, в которой опредмечиваются закономерности развития литературы относительно отграниченного художественно-познавательного цикла.

Жанровые системы таких периодов в национальной литературе (а тем более в разных национальных литературах) складываются, структурируются на разных началах в зависимости от воззренческих, философско-эстетических принципов, определяющих специфику «идеи человека», от того, потенциал каких жанров соответствует социально-эстетическим требованиям времени и т. д. По этой причине жанры на этапах развития национальных литератур востребованы не одинаково. Поскольку эстетика метода определяет принципы отбора, оценки материала, особенности художественного обобщения, то активизируются ресурсы родовой специфики, чем и обусловлено доминирование рода: эпоха классического реализма – время господства прозы и её активного влияния на лирику (Некрасов и его школа) и драму (Тургенев, Островский, Чехов).

Эволюция «идеи человека» (типа практически-деятельного мироотношения) в эпоху классического реализма и активизация эстетических исканий в области художественно-философской антропологии – взаимонаправленные процессы. Ими, в свою очередь, определялась интенсивность взаимонаправленных процессов дифференциации и взаимодействия жанров, открывалась перспектива совершенствования их способов и средств тематического и художественно-завершающего оформления действительности. По этой причине развитие ведущих, функционально значимых жанров классического реализма стало разворачиваться по типу системной жанровой парадигмы (роман, повесть, рассказ, драма и т. д. как «подсистемы» жанровых систем в литературном процессе XIX в.).

Известный схематизм отдельных историко-литературных концепций подобной динамики во многом объясняется тем, что процесс жанровых трансформаций рассматривается в аспекте «внешнего» (сюжетного, характерологического), а не внутреннего (философско-эстетического) развития. Конечно, жанр реагирует на конкретно-историческое понимание сущности человека и его отношений к миру, свойственное той или иной эпохе, но это отражается в большей мере на способах освоения жизни, проявляется в типологии стилевого развития. Вот почему, рассматривая связи «концепции человека» с методом и жанром, а динамику жанров в рамках целостного познавательного цикла, необходимо обращать внимание не только на видоизменения отношений между личностью и обществом, человеком и действительностью, но и на формирование новой «идеи человека».

Движение, развитие «идеи человека» («типа мироотношения») в литературе классического реализма можно представить следующим образом: в очерках и повестях «натуральной школы» в изображении человека явно доминировало «видовое» начало, и суть конфликтов раскрывалась в процессе противопоставления «человеческой сущности» героя воздействию социально-исторических детерминант. Одностороннее, механистическое изображение человека и среды приводило, особенно в «физиологиях», к разрушению основ художественного обобщения, когда «общечеловеческое» в герое утрачивало свою социально-историческую природу, становилось неким универсальным индетерминированным началом. В формах реалистического изображения литературы 1860—1880-х годов значительно усложнилась система художественного изображения корреляций общесоциального, конкретно-исторического и индивидуального в человеке, изменилось само представление о среде, критически переосмысливались положения о всеподчиняющей силе обстоятельств, выявлялись истоки активности человека, подчеркивалась его относительная самостоятельность. При этом свойственный реализму «тип мироотношения» оставался в принципе единым.

Итак, эволюция «идеи человека», изменения в художественно-философском сознании проявляются в родовой актуализации, в динамике жанров, в их дифференциации и интеграции, в появлении новых форм и внутрижанровых разновидностей, в раскрепощении внутренних ресурсов жанровой динамики. Это является предпосылкой и выражением закономерных процессов художественного синтеза.

Внутренний динамизм структуры повести проявляется вовсе не в «смешении» жанров: доминантная тенденция в «опредмечивании» смысла, выступая в жанроформирующей роли, создавала идейно-конструктивное целое в соответствии с законами тематического и художественно-завершающего оформления действительности, свойственными «средней эпической форме». Присущее повести внутреннее единство действия, определяющее специфику жанрового «события», выполняет в данном случае «контролирующую» функцию по отношению к «идеям» и «формам времени».

Необходимость создания эстетических форм для воплощения художественного видения и понимания истоков и сущности незнакомого до последних десятилетий XIX в. хаотического состояния общественного бытия причинно обусловливала дальнейшее развитие реализма как «большого стиля». Новаторство в сфере поэтики было связано с задачами художественного воплощения личностного становления «русского человека», стремящегося объяснить взаимопроницаемость естественного, привычного, традиционного в национальном менталитете и «фантастического», «перевернутого» в нормах «нового порядка». Эти искания были ориентированы на установление связей нравственного и исторического: писатели пытались показать, как веяния нового времени отражаются в духовной сфере человека, начинающего понимать, что «нельзя так жить»[415].

Исследовательский подход к изображаемому в творчестве не только писателей – «социологов», но и художников психологического течения трансформировал поэтику литературных жанров: обращение к факту, источнику, конкретным наблюдениям, статистическим данным и т. д. вызывало перестройку системы художественного обобщения, придавало «мысли», а не образным отношениям структурообразующее значение, активизировало жанрообразовательные процессы на уровне родовых и метажанровых взаимодействий. Необычайно возросшая во второй половине XIX в. роль публицистики, обновление традиционных и появление новых публицистических жанров и форм – всё это оказывает влияние на художественную литературу, прежде всего – на жанры эпической прозы.