— Полли сейчас проводит перекрестную проверку по разным каналам.

Барнс не на шутку встревожился:

— Полли?

— Она мой ассистент.

Барнс был теперь менее испуган, но страх все же остался. Он поскреб ногтем пятнышко на пестром галстуке.

— Если ты решила вернуться к работе, то тебе нужно хорошо уяснить одно — мы не занимаемся вендеттой.

Кто это сказал? Ах, да, это он сам говорил Рите. Что ему тогда ответила Рита? «Если Пол стал „оборотнем“, то он предал и Сюзан, и работу. Она захочет отомстить Полу и сделает это, приведя нас к тому, кто его купил». А что сказала бы Сюзан?

— Пол стал «оборотнем», — как бы предвидя вопрос Барнса, сказала Сюзан. — И если, конечно, ты от меня ничего не скрываешь, то я хочу выяснить, кто его купил.

Барнс стал серьезным. Человек, претендующий на директорское место, должен быть серьезным.

— Сюзан, ты еще не в работе. Я ничего не обязан тебе говорить.

Сюзан подалась вперед:

— Тебе не кажется, что Пол предупреждал нас об опасности?

— Каким образом?

— Контактные линзы. Прическа. Часы на правой руке. Часы редкие, и это говорит нам о том, что он продался. Тот факт, что они были на правой руке, говорит нам о чем-то еще. О чем? Или ты не почел за труд причесать Пола в его обычной манере, чтобы при идентификации я не смогла заметить разницы?

Барнс поднес руку к груди:

— Я не делал этого, нет… Итак, ты хочешь вернуться в команду.

— Именно.

— С пониманием того…

— … что мы не занимаемся вендеттой.

— И еще.

— Да?

— Ты добровольно отказалась от шанса стать действующим агентом пятнадцать лет назад — от шанса стать пионером. Ты, наверное, сожалела о принятом решении в отдельные моменты. И было бы вполне понятно, если ты раскаивалась в этом. Пол, да и я тоже, принадлежим к поколению, которое услышало призыв феминисток и поверило, что, по существу, он заслуживает внимания, но все же было убеждено, что основное бремя должны нести мужчины. Смысл того, о чем я говорю, Сюзан, заключается в том, что нам не нужны фанатики. Если хочешь сделать заявление, то найди для этого другой форум. Если желаешь упорно и усердно работать — добро пожаловать в команду. С возвращением тебя.

Сюзан удостоила его речь кивком головы. В мире, услышавшем призыв феминисток и поверившем, что, по существу, он заслуживает внимания, и все еще верившем в то, что основное бремя должны нести мужчины, в мире, где ставился знак равенства между пионером-первопроходцем и фанатиком, могла ли женщина выполнять свое дело добровольно?

Барнс достал папку из центрального ящика своего стола и открыл ее.

— Твоя легенда — я предугадывал твой визит — состоит в том, что ты сама из Сан-Франциско. Деньги заработала на торговле строительными материалами и на банковских операциях. Родители умерли. Твои родители, гм… Они умерли?

— Да, умерли.

— Извини за вопрос.

— В следующем месяце будет уже три года. Они оба умерли в июне.

— М-да. — Барнс не успел воспользоваться возможностью утешить Сюзан. В следующем месяце исполнится три года, как он спал с Дебби, барменшей, и пять лет его связи с Крис, инструктором по аэробике. — На некоторое время ты сходила со сцены: путешествовала, избегала встреч с обществом…

— … Так, как может избегать встреч человек с такого рода деньгами?

Это уже граничило с нарушением субординации. Рита себе такое позволяла, и с этим он как-то мирился, но у Сюзан это граничило с чем-то другим.

— Встретишься по поводу деталей со специалистами, разрабатывающими легенды. Они натаскают тебя по вопросам высшего общества Западного побережья. Для начала встретишься с Кельнером. Он введет тебя в курс дела по твоим родственникам. Он сведет тебя с нужными людьми. Ты ищешь острых ощущений. До настоящего времени ты занималась наркобизнесом в мелких масштабах. У тебя есть старый дружок в фармацевтике, связанный с наркотиками, и он может обеспечить доступ к неограниченным поставкам «В» и «Э», — ты уже владеешь уличным жаргоном?

— Валиум и элавил. Лекарства, помогающие уменьшить зависимость от джумбо.

— Джумбо. Неплохо. Крэк — это джумбо. Хорошо.

— Я неплохо подготовлена, Джон.

— Я помню. — Он занимался ее подготовкой.

— Ты меня готовил — ты об этом сейчас думаешь? — Он учил также и Пола. — У тебя это от Бога.

Барнс что-то для вида записывал на листке бумаги и затем положил его в папку.

— Тебе понадобится имя по легенде. Ну, что-нибудь такое аристократическое.

— Святой Михаил, — не колеблясь, сказала Сюзан.

Барнс поджал губы:

— Неплохо. Откуда ты его откопала?

— Это моя фамилия. Девичья фамилия.

— Точно. Напомни-ка мне, как оно звучит по-венгерски? Жиж…

— Жентмихалий.

Барнс потер руки:

— Значит, в переводе это будет Святой Михаил.

В наушниках «Тошиба» звучала песня Боба Сигера «Американский шторм». Тед Скэлли протиснулся к барьеру, отделяющему встречающих от пассажиров, обращая внимание на водителей лимузинов. Последние держали в руках таблички с фамилиями ожидаемых пассажиров и выглядели подобно рекламным щитам на спортивных шоу, транслируемых по телевидению. Он не обращал внимания на таблички, надписи на которых были сделаны профессионально, а также на таблички с названиями организаций и корпораций. Он выбрал надпись, сделанную от руки, которая гласила: «мистер Делл», и подошел к человеку, держащему ее.

— Это я. Я — твой пассажир.

Вьющиеся волосы у водителя торчали беспорядочно в разные стороны, а фуражка на его голове сидела, как птица в гнезде. Он с недоверием посмотрел на одежду Скэлли: потрепанную широкополую шляпу с высокой тульей, куртку из оленьей кожи, поношенные джинсы и разбитые туфли. Казалось, он вот-вот заплачет.

— Вы господин Делл?

Все еще погруженный в музыку, Скэлли подпевал, двигая губами.

— Точно. Где ты поставил машину? — Водитель ответил что-то, но Скэлли не разобрал. Он снял наушники, повесив их на шею.

— У тебя проблемы, друг?

— Простите, сэр. Я думал, что приедет человек гораздо старше по возрасту. В инвалидной коляске. Босс сказал, что он будет в инвалидной коляске.

— Мой старик. Он не смог приехать.

Шофер расплылся в улыбке:

— Так вы его сын?

— Точно.

— Значит, он не смог, и вот вы приехали вместо него, а он не смог приехать.

— Он умер.

— О боже. — Шофер резким движением сбросил фуражку с головы.

— Да, умер.

— Очень жаль.

— У тебя имя есть, друг?

— Лоренс. Лоренс Пил.

— Лоренс.

— Ну, или Ларри. Но называйте меня Пил. Босс считает, что это звучит более… знаете ли… Во всяком случае, он так полагает.

— Показывай, куда идти, Лар.

Пил указал направление, одновременно надевая фуражку и принимая почтительную позу. Он развернулся, балансируя на каблуках.

— Ваш багаж, господин Делл. Мне нужны ваши багажные квитанции.

— У меня только один пакет. — Скэлли бросил его шоферу, поймал табличку, которую тот выронил, и выбросил ее в корзину для мусора.

Пил держал пакет перед собой на вытянутых руках, чтобы не запылить свою форму, пока они протискивались сквозь толпу.

— Извините, что не смог вас встретить у входа, господин Делл. В этом аэропорту строгие правила.

— Назови мне хотя бы один, где бы их не было.

— Я имел в виду, как это называется, аэропорт, где нельзя встречать пассажиров, если на руках нет билета.

Они шли по тротуару перед терминалом. На горизонте виднелся Манхэттен, выглядевший издалека макетом.

— Полагаю, ты знаешь дорогу на Саутхэмптон, Лар?

— Саутхэмптон? Босс приказал отвезти вас в Уолдорф.

— Ну-ка, Ларри. Глянь-ка на меня повнимательней. Здесь я босс. — Скэлли сел в серый лимузин «пульман-600» — шестидверный, со встроенным баром, с телевизором, видеомагнитофоном, приемником и кассетной декой, проигрывателем компакт-дисков и телефоном. Кому мог понадобиться шестидверный лимузин? Ах, да — для инвалидной коляски.